Кристиане Ф. - Я, мои друзья и героин

Развращение малолетних или что-то в этом духе. Он не особенно боялся, хотя уже имел одну судимость. Говорил, что у него лучший адвокат в Берлине. Его заботило только, что Стелла расскажет, как он платил девочкам героином. Развращение плюс наркоторговля, – это и для Хайнца было крутовато, какой бы там адвокат у него не был!

Я тоже была потрясена. Ну, тоже, конечно, не из-за бедной Стеллы. Думала о себе!

Если Стеллу засунули в тюрягу в её четырнадцать лет, то при случае и я окажусь там же. Нет уж – за решётку у меня не было никакого желания!

Я решила позвонить в «Нарконон», чтобы сообщить новость Бабси. Мы созванивались с ней почти каждый день, и ей очень нравился откол в «Наркононе».

Она уже пару раз утекала от них, и один раз вмазалась. Набрала номер, и мне сказали, что Бабси как раз съехала в больницу – желтуха!

Здесь мы с ней были очень похожи! Только ты решил серьёзно бросить, а тут, на тебе – желтуха! Бабси предприняла уже бесчисленное количество попыток. Даже ездила в Тюбинген, чтобы там лечь в клинику, но в последний момент наложила в штаны, – очень уж суровая лавочка там оказалась! Бабси всегда сидела круче моего.

Мы старались смотреть друг за другом: у нас все симптомы были похожи – симптомы приближающейся смерти тоже.

На следующий день я собралась навестить Бабси в больнице. Больница находилась в Вест-Энде. Мы с Дженни доехали до Теодор-Хейс-Плац, и – пешком через Вест-Энд! Там здорово! Повсюду огромные виллы и масса деревьев. Я даже и не знала, что в Берлине есть такое! Я поняла, что вообще не знаю Берлина. Конечно, что я видела в своей жизни: Гропиусштадт с окрестностями, Кройцберг, где жила моя мама, да четыре героиновые точки! Дождь лил как из ведра, и мы с Дженни промокли до нитки, но безумно радовались деревьям и предстоящей встрече с Бабси.

В больнице сразу возникла проблема, о которой я и не подумала. Конечно, Дженни нельзя было внутрь! Но я договорилась с вахтером, и он приютил Дженни в своей сторожке. Я искала Бабси, пыталась сориентироваться, расспрашивая встречных, и как-то случайно наткнулась на врача Бабси. Он сказал: «А нам и самим интересно, где Бабетте сейчас! Позавчера она удрала из больницы!» Он сказал, что Бабси наверняка умрёт, если сунется сейчас на точку: желтуха ещё не излечена и печень просто не выдержит…

Мы с Дженни поплелись к метро. Я думала, что моя печень также готова, как и у Бабси. У нас всё было одинаково! Как я тосковала по ней! Я забыла все наши ссоры и споры! Я думала, что мы нужны друг другу. Я бы дала ей излить душу, выговориться… И убедила бы вернуться в больницу. Хотя, нет – это нереально! Бабси по-любому не вернётся в больницу, она уже два дня бомжует и мажется. Я же знала себя! Я бы не вернулась! Проклятье, мы были так похожи – я и Бабси! Где её искать?

Она зависала сейчас или где-то на панели или на точке, или, может, была у клиента, а у меня не было времени лазить по городу, потому что отец как раз должен был произвести очередной контрольный звонок. Ну что ж! Каждый наркоман сам себе товарищ и друг, в конце концов! Я поехала домой. Всё-таки у меня не было никакого желания бегать по точкам, тем более что героин я уже давно получала от Хайнца.

Следующим утром я спустилась за газетой. Мама-то уже давно не снабжала меня информацией из моргов – приходилось самой читать, и каждое утро я пролистывала газету в поисках сообщений о павших героинщиках. Сообщения становились всё меньше, потому что трупов становилось больше. Но зато я всегда знала, кого и в каком сортире нашли с иглой в вене.

Так и в это утро. Я намазала себе бутерброд с мармеладом и уже придвинула к себе газету… Прямо на первой странице! Огромный заголовок: «Ей было только четырнадцать!» Я поняла всё! Что тут читать… Бабси! Я как предчувствовала! В этот момент я не была способна на эмоции, я была просто мертва. Это было как будто я прочитала о своей собственной смерти!

Я пошла в ванну и вмазалась. Потом заплакала. Я плакала о себе и о Бабси. Слёзы застилали глаза, и я не могла разобрать буквы. Выкурила сигарету. Это было подано прямо как сенсация… «Игла одноразового шприца ещё торчала в вене: школьница из Шонеберга Бабетте Д. (14) была мертва. Юная жертва наркотиков была обнаружена своим знакомым где-то на Броттеродер-штрассе. Наджи Р. (30) заявил криминальной полиции, что накануне подобрал девушку в дискотеке „Саунд“ на Гентинер-штрассе.

Оказалось, что ей негде ночевать, и он приютил её в своей квартире. Бабетте – сорок шестая по счету жертва героина за этот год в одном только Берлине». И так далее… И тому подобное… Грубовато написано. Так обычно и изображалась газетами наркоманская жизнь. Позже этот вздор о Бабси появился и во всех иллюстрированных еженедельниках: конечно, она всё-таки была самым молодым трупом во всей Германии!

Как-то около полудня я очнулась и пришла в ярость. Я была убеждена, что какаято сука левый дилер продал ей левый героин, – может быть, героин со стрихнином.

Героин со стрихнином всё чаще попадался на точках. Я рванула в полицию… Без стука ворвалась в кабинет Шипке. Я сдала всех! Я рассказала всё, что знала о дилерах, и о сутенёрах в героиновом бизнесе, и о «Саунде», но фрау Шипке почему-то упорно делала вид, что ей это не интересно. На прощание она снова сказала: «Ну-ну, тогда до следующего раза, Кристина!» Я подумала, понятно – полицаям насрать, если кто-то продает левый героин! Они радуются только если замажут какого-нибудь иглового в дело. Ну уж нет! – и я поклялась найти убийц Бабси!

К кадру, у которого Бабси ночевала, у меня не было вопросов. Он был в порядке.

Достаточно хорошо его знала. Фраер с кучей денег, очень смешной. Любил окружать себя молодыми девочками. Меня он возил по городу на своём спортивном автомобиле, приглашал в рестораны и давал денег. Спать он хотел только с теми девушками, которые и сами бы хотели этого с ним. Ну, меня он мог бы ждать вечно и не дождаться! Парень был бизнесменом, но сам всё никак не мог понять, что отсосы это тоже просто бизнес!

Я тотчас же отправилась на Курфюрстен-штрассе, чтобы заработать побольше денег. На эти деньги я хотела купить по чеку у всех левых дилеров в городе, и таким образом узнать, кто же убил Бабси. Я поболталась по точкам, купила там и сям порошка, сбилась уже с ног, и, наконец, совершенно обширялась. Никто не знал, у кого Бабси купила последнюю дозу. Никому это было не интересно…

Смешно, я вообразила себе, что вышла на благородную охоту за убийцами Бабси.

На самом деле я просто хотела иметь возможность спокойно мазаться без угрызений совести! Объяснение и оправдание было найдено. Найти убийц! Я говорила себе: «Ты должна найти этих свиней, даже если сама сдохнешь!» И поэтому даже не боялась ставиться…

Давно уже я не давала себе труда разыгрывать что-то перед папой. Всё равно он подозревал меня. Я думаю, он ждал только вещественных доказательств, и скоро он их получил.

Как-то утром, когда у меня не оказалось ни грамма, а уйти я не могла, потому что отец был дома, я тайком позвонила Хайнцу и договорилась встретиться с ним в Гропиусштадте. Отец застукал меня с Хайнцем прямо перед «Дятлом». Хайнц в последнюю секунду растворился, слава богу, но отец в конце долгих поисков всётаки нашёл героин.

Я призналась ему во всём! Я рассказала ему о Хайнце. У меня просто не было сил лгать. Отец приказал мне договориться с Хайнцем на Хазенхайде, – чтобы тот снова привёз героин. Затем позвонил в полицию, и потребовал, чтобы Хайнца взяли при встрече. В полиции ему сказали, что на Хазенхайде можно устроить только настоящую облаву, а это не делается так в полчаса. По-моему, у них вообще не было ни какого желания хватать «соблазнителя детей» – как выразился мой отец, – и без того работы много. Ну, а я-то была, конечно, довольна, что не придётся играть мерзкую роль наводчицы!

Я всегда думала, что отец прибьёт меня до полусмерти, когда узнает, как я злоупотребляла его доверием.

Но отец реагировал совершенно по-другому. Он просто растерялся. Растерялся и отчаялся. Почти как мама. Он принялся настойчиво умолять и уговаривать меня, и ему вдруг стало понятно, что с героином нельзя вот так просто закончить, даже если действительно хочешь. Просто в начале у него были иллюзии, что с ним – удастся!

На следующий день он снова запер меня в квартире. Дженни взял с собой. Я её так больше никогда и не увидела. Меня начинало кумарить, и уже в полдень я думала, что не выдержу. Тут позвонил Хайнц. Как кстати! Я слёзно умоляла его принести мне порошка. Так как в квартиру он попасть не мог, я хотела спустить верёвку с одиннадцатого этажа. Я уломала его в конце концов всё-таки! Но он потребовал вознаграждение… Чтобы я написала ему любовное письмо и спустила бы его вместе со своими трусами по веревке! Он никогда не давал героин просто так. Он тоже был бизнесменом…

Я собрала все верёвки, которые были в квартире. Шпагат, бечёвка, верёвка, бельевая верёвка, пояс от халата и так далее – всё. Мне пришлось навязать чёртову кучу узлов, постоянно проверяя, хватит ли этой длины… Нацарапала это письмо.