Фотограф - Гектор Шульц

девушку. Нет, это была не Саманта. Сэм была другой. – Видишь. Это не она.

– Но она тоже умрет. Сэм это или не Сэм… Эта девушка тоже умрет. У неё кровавая пена на губах. Легкое пробито.

Вместо ответа Он мягко отстранил меня от лежащей на асфальте девушки, положил свою ладонь ей на грудь и вздохнул. Распахнув глаза, я смотрел, как Его ладонь начинает светиться, а от Него исходят волны странного тепла. Тепла согревающего и убирающего боль. Девушка дернулась, кашлянула и, приоткрыв глаза, посмотрела на своего спасителя. Он улыбнулся ей и, поднявшись с асфальта, поманил меня за собой. Когда мы отошли на тридцать метров от места аварии, групповой снимок пришел в движение. Сначала медленно, а потом все естественнее и естественнее.

– Она не умрет. Машина «скорой» уже в пути, – ответил Он. – И машина успеет спасти её.

– Но её спас Ты, – удивился я, смотря на него. Догадка блеснула в мыслях и ошпарила сердце страхом и холодом. – Я знаю, кто Ты…

– И кто же? – лукавая улыбка осветила Его бледные губы. Он направился к свободной лавочке и, присев на неё, по привычке закинул ногу на ногу, после чего похлопал ладонью, приглашая и меня присесть. Мои колени задрожали, и я, усевшись рядом, сдавил их пальцами, тщетно силясь унять дрожь.

– Смерть…

Вместо ответа Он рассмеялся. Тихо и как-то… грустно. Посмотрел на суетящихся у покореженной машины людей и улыбнулся.

– Нет, Адриан. Я не Смерть.

– Но я видел, как Ты спас их… Спас этих долбоебов, которые влетели в стену. Мужик за рулем был в жопу пьян, а у девушки было пробито легкое. И люди еще замерли… – я лихорадочно взмахивал руками, пытаясь сопоставить увиденное, а Он просто молчал, смотря на меня.

– Я же спас их. Почему тогда ты считаешь, что Я – Смерть?

– Потому что Ты не спас Сэм. Ты забрал её у меня, – тихо произнес я и замер, когда воздух задрожал. Его глаза немного похолодели, и я вдруг увидел в них нечто особенное. Я увидел боль. Ту самую боль, которая мучила и меня. – Ты мог спасти её. Мог же… Скажи. Скажи мне! – заорал я. Он грустно улыбнулся в ответ и положил свою руку мне на плечо. Сейчас его рука не была холодной и липкой. Она слегка дрожала и была теплой. Этой рукой Он даровал той девушке жизнь. И этой рукой Он обрёк мою Сэм на смерть.

– Я не мог спасти её. Потому что спас тебя.

Воздух застрял у меня в груди, и голова закружилась, когда я осознал, что Он сказал. Меня опять замутило, и я, согнувшись почти пополам, тихо взвыл от боли. Он тихо вздохнул и указал рукой на подъехавшую к месту аварии машину реанимации. – Сейчас я тоже сделал выбор. Она выживет. А он нет.

– Но почему я, а не она? – хрипло спросил я, чувствуя во рту вкус блевотины. Сердце болело так сильно, что в висках заломило. – Ты же знал, как я любил её. Ты видел, как я страдал. И Ты спас меня, а не её. Ты видел, каким ублюдком я был. И все же Ты меня спас.

– Она бы не справилась с твоей потерей так, как ты, – ответил Он, держа мою руку в своих ладонях. Странно, но меня это успокаивало. Невидимая сила баюкала и ласкала мою искалеченную душу, на которую вывалили раскаленную правду. – И она страдала бы сильнее, чем ты. Ты согласился работать на Меня, помнишь? – я кивнул, не смотря ему в глаза. – Помнишь, зачем ты согласился?

– Я не хотел, чтобы она страдала.

– Я знал это. Видел и чувствовал. Когда ваша машина разбилась, Я заглянул в ваши души. И выбрал ту, что сильнее цеплялась за жизнь. Твою, Адриан.

– Но ведь это я был виноват в той аварии…

– Ты долго убеждал себя в этом. Так долго, что начал в это верить, – жестко ответил Он, на миг ужалив морозом душу. – Пять лет Я ждал, что ты изменишься. Что вернешься к жизни. И когда понял, что ты все глубже и глубже увязаешь во тьме, что отрекаешься от жизни, Я пришел к тебе.

– И заставил меня менять тех, на кого мне было насрать, – криво усмехнулся я, закуривая сигарету. Рот наполнился тягучей слюной, снова затошнило, но я подавил это и, выдохнув дым к небу, посмотрел на Него. – Кто Ты такой? Или что Ты такое? Не Смерть, но Ты забираешь жизни. Демон? Ангел? Кто Ты?

– Ты знаешь ответ, мой удивительный человечек, – усмехнулся Он. Но глаза горели теплым огнем. – Ты всегда меня удивлял. Удиви и сейчас.

– Нет никакой Смерти да? – спросил я. Он кивнул и, наклонив голову, с интересом посмотрел на меня. – Жизни забирает Жизнь. Так ведь? Она дает жизнь, она же её и забирает. Так?

– Я не ошибался в тебе, Адриан, когда выбрал твою душу.

– А работа? Ну, фотографии эти, изменения душ… на кой Тебе все это? Если Ты сама Жизнь, – я нервно засмеялся и, швырнув окурок в сторону, закурил еще одну сигарету.

– Только тот, кто испытал боль утраты и не сгорел во тьме. Только тот, кто отрекся от жизни, способен менять жизни других.

– Но я нихера не изменился, – ответил я, обхватив голову руками. – Я как был обмудком, так им и остался.

– Тебе так кажется, но на самом деле ты изменился. Правда, не до конца, – лукаво улыбнулся Он, поднимаясь со скамьи. – Осталось всего лишь смириться.

– С чем? С утратой? С собственной, обоссанной Тобой жизнью? – зло рявкнул я. Он не ответил. Лишь положил мне на плечо свою руку и снова улыбнулся. Боль ушла, как и злость, моментально. – Скажи, Сэм не страдала?

– Нет, – покачал Он головой. – Ей не было больно. Ни секунды.

– Спасибо. Хотя бы за это, – я развернулся и пошел в сторону дома. Оглянулся я лишь раз, а когда оглянулся, то увидел, что Он исчез. Как обычно, молча и без нудных прощаний.

Тысячи мыслей проносились в моей больной голове. Я шел, спотыкаясь, по Стрэтфорду и смотрел безумным взглядом по сторонам. Я видел говнину: в грязи и мусоре, которые покрывали асфальт и темнели вонючими кучами в углах и переулках, в людях, которые шли по своим делам. Кто-то шел на работу, кто-то с работы, кто-то шел выбивать дерьмо из своего мужа или жены, кто-то шел грабить, а кто-то всего лишь хотел закинуться колесами и забыться, пока ебаная реальность его окончательно не доконала. Эту говнину я должен менять. Я