Джонни Псих - Красавица Леночка: обаяние Зла

И действовать нужно аккуратно. Так как если ему прямым текстом предложить поговорить с ним за деньги… Они, лузеры эти, хлюпики несчастные — народ чувствительный. Он в ответ на такое сразу уйдёт в обиду, и скорее побежит себе вены резать и прыгать с крыши, чем пойдёт на подобную сделку. Надо деликатнее. Мы же с тобой друзья, правда? Ты же не откажешь в помощи своему другу, слабой, одинокой девушке? Я же знаю, ты добрый, душевный, благородный человек. Можно сказать, настоящий рыцарь! Я уверена — я в тебе не могла ошибиться!

Как быть, если такой «друг» попросит о помощи? А очень просто! Как там учили на тренинге? Какая половина слова «НЕТ» тебе не понятна, мальчик?

Нет, а сам он, естественно, не может сказать «нет». Не способен. Слишком труслив, слаб духом. Потом, если он откажется мне помогать, я прекращу с ним контакты, и он снова окажется в одиночестве. Это будет больно. Он же этого не хочет, правильно?..

Проанализировав подобным образом как бы женскую точку зрения, в данном случае Алёны, Джонни задался вопросом: Ладно, допустим, я в кругу друзей без шансов на изменение статуса. Но какого хрена тогда мне предъявлять моё несоответствие каким-то там мужским стандартам?! И неожиданно Джонни осенило: это была психическая атака! Им (и в это им Джонни словно вкладывал своё отношение к женщинам как классу, хотя в данной конкретной ситуации речь шла только про Алёну) нужно, чтобы он чувствовал себя не просто неадекватным, но неполноценным.

Накрутив себя такими мыслями, Джонни приготовился идти в контрнаступление. И высказать Алёне всё, что у него внутри накопилось относительно перспектив (точнее, отсутствия таковых) отношений с женщинами. Его, если можно так выразиться, виртуальная речь получилась примерно следующей:

Я понимаю, насколько я не соответствую запросам некоторых… наверное, даже большинства женщин в плане того, какого они хотели бы видеть рядом с собой мужчину. Мне действительно очень жаль… После чего Джонни всё же решил привести цитату, настолько затасканную в женских анкетах на сайтах знакомств, что Фриц Перлз, наверное, уже устал в гробу переворачиваться: «Но я пришёл в этот мир не для того, чтобы соответствовать их ожиданиям». Собственно, как я не ожидаю от них соответствия моим.

Я необычный, неординарный, творческий человек. Такой, какой я есть. Кому-то я нравлюсь меньше, кому-то больше… Джонни остановился в своих рассуждениях, неожиданно осознав, как трудно, практически невозможно было ему представить женщину, которой он бы нравился «больше». Эта неприятная мысль во многом определила его дальнейшее изложение.

Я понимаю, ты можешь сказать, мол, какой я есть, я не представляю интереса ни для кого. И ни одна женщина не захочет со мной строить отношения. Допустим. И что с того? Давай посмотрим, много ли я теряю, будучи отверженным всеми без исключения женщинами. Уточню сразу, что я говорю именно про полноценные отношения, как мужчина с женщиной. Потому что просто поговорить я и с мужиком могу, который к тому же, скорее всего, окажется умнее, более знающим и думающим, нежели среднестатистическая женщина, а потому будет представлять больший интерес как собеседник. Джонни тщательно старался подчеркнуть, что пребывание в кругу друзей женщины не в счёт, им рассматриваются только настоящие отношения.

По словам Джонни, отношения с женщиной могут выполнять две основные функции. Исторически основная функция отношений с женщиной — прокреативная, т. е. размножение, продолжение себя в потомстве. Естественно, каждый может видеть в этом свой смысл. Например, сам Джонни всю жизнь, сколько он себя помнит, был невротиком. И у него был сильный страх смерти. А потому, чтобы хоть как-то успокоить эту невыносимую тревогу, он мечтал, что у него будут дети. Которые станут для него единственным доступным человеку воплощением биологического бессмертия. Кроме того, по мере того как Джонни становился старше и сознательнее, приобретал новые знания, у него всё больше возникало желание передать своим детям то, что он сам вынес из жизни. Поделиться обретённым пониманием окружающего мира и людей, живущих в нём. Наконец, ему как человеку со слабым здоровьем и высоким уровнем тревожности очень хотелось, чтобы если что, было кому стакан воды подать, как говорится. Он знал, что мамы надолго не хватит, и с ужасом представлял, что это такое, когда ты лежишь, тебе плохо, и так ты мог бы ещё прийти в себя и пожить, но ты умрёшь, так как совершенно некому прийти тебе на помощь.

К сожалению, на пути реализации этой жизненной программы Джонни встретился с непреодолимыми трудностями. Как минимум, нужно было найти себе женщину. Понравиться ей, найти с ней общий язык. Найти, заработать денежные средства, чтобы содержать её, а в перспективе и детей. Потом, нельзя быть уверенным, что вообще родятся дети — а вдруг органическое бесплодие какое, у тебя или у жены? И ты же не Иван Грозный, чтобы жён менять, как перчатки. Наконец, строго говоря, мужчина практически никогда не может быть уверен, что он — биологический отец детей, которых он считает своими. Получается, будешь душу вкладывать и стараться ради тех, кто появился на свет в результате того, что какой-то придурок трахал твою жену!

Если бы Джонни был простым обывателем, для которого семья, дети — главный и единственный приоритет в жизни, наверное, у него не было бы другого выбора. Но он — неординарная творческая личность. И у него был особый путь. Размышляя над этим, Джонни вспоминал биографии людей, оставивших след в истории человечества, с которых он в чём-то хотел брать пример: Карл Маркс, Чарльз Дарвин, Альберт Эйнштейн… У них были дети. Но кто теперь об этом вспоминает? Джонни знал об их наследниках только, что сын Дарвина был ботаником, в смысле, специалистом в области биологии растений. Остальные же… Как там, «у Пушкина было четыре сына и все идиоты». Вот у Альберта Эйнштейна, например, был сын Эдуард. Чувствительный юноша, интересовался музыкой и искусством, писал стихи. Изучал медицину, был почитателем Зигмунда Фрейда, и хотел стать психиатром. Однако самого Эдуарда поразила шизофрения. Ему не помогла даже электрошоковая терапия, которая, по словам его брата Ганса, только окончательно загубила его здоровье.

Исаак Ньютон пошёл в этом вопросе ещё дальше. Или, скорее, наоборот, решил не ходить. Умирая, Ньютон гордился тем, что за всю жизнь не притронулся ни к одной женщине. Его единственной любовью (судя по всему, уже на пятом десятке), был прекрасный юноша — швейцарский математик. Впрочем, их отношения так и остались чисто платоническими. Джонни обратил внимание Алёны на то, что Ньютон на смертном одре гордился не открытыми им «законами Ньютона» и не законом всемирного тяготения, а именно сохранением своей невинности. Видимо, он считал это более важным своим достижением, которое сделало возможным остальные. И он не один такой: вспоминались также Иммануил Кант, Ганс Христиан Андерсен, Льюис Кэрролл… Последний, правда, говорят, был латентным педофилом, много рисовавшим и фотографировавшим в обнажённом виде незрелых девочек с позволения, правда, их матерей, не подозревавших о характере его влечения… такая вот Алиса в стране чудес.

Знаешь, я считаю, даже Ньютон напрасно ограничивал себя, — ответила Алёна. Несомненно, он внёс огромный вклад, закладывая фундамент того, что мы теперь называем физикой. И в этом его главная заслуга. Однако, на мой взгляд, он неоправданно ограничил свою жизнь, снизил её качество, не испытав всей полноты человеческих отношений. Но это Ньютон. Ты сравниваешь себя с ним. Но на чём строится твоя уверенность, что ты сам придумаешь нечто такое, что может хоть как-то сравниться с открытиями великих? Сколько тебе лет? Чем ты можешь похвастаться к настоящему времени?

Знаешь, я то и дело встречаю молодых людей… даже нет, не молодых уже, скажем так, людей мужского пола, таких, как ты. И каждый из них так упивается своей якобы индивидуальностью, уникальностью. Каждый, подобно тебе, считает себя гением… только почему-то, правда, непризнанным. Естественно, когда ты один, у тебя нет друзей, ты сидишь, варишься в собственном соку, очень удобно считать себя великим мыслителем. Особенно когда в твоей изоляции ты не имеешь шансов узнать, сколько ещё повсюду таких же, у которых во всём существенном такие же взгляды на жизнь. Которые сходным образом каждый забились в свой угол, в свою скорлупу. Они были бы очень рады поделиться с каждым, кто захочет послушать, своими, как им кажется, великими открытиями. Когда начинаешь с таким говорить, он от радости прямо-таки брызжет, захлёбывается слюной. Прямо-таки из кожи вон лезет рассказать тебе, как устроен мир. Только слушать, как правило, никто не хочет. И неудивительно! Ведь он не может знать, на самом деле, практически ничего про окружающий мир, безвылазно сидя в своей скорлупе. Живя в мире своего бреда, своих фантазий, которые он выдаёт за реальность, за полным отсутствием в его жизни другой, настоящей, подлинной реальности.