Марк Дери - Скорость освобождения: киберкультура на рубеже веков

Скрытые намеки на песни рок-групп и рок-музыкантов в «Нейроманте» — это концептуальные координаты, отмечающие место романа Гибсона в культурном пространстве. Музыка, которую слушал Гибсон во время работы над книгой, не только помогла создать особую атмосферу в романе, но и служила своего рода образцом для подражания, стимулируя его собственные эксперименты. «Мне нужна была музыка, она вдохновляла меня,— говорит он.— Музыка, создающая определенный мир, музыка, имеющая достаточно радикальное окружение, чтобы я почувствовал, что можно что-то написать в том же духе. Я искал такие вещи, какие традиционная фантастика оставляла без внимания, и я думал: “ОК, вселенная Velvet Underground эзотерична, но я могу описать ее в терминах, которыми оперирует научная фантастика”. Я слушал Velvet Underground, Joy Division и даже “Nebraska” Брюса Спрингстина. Мне хотелось лирики, а Спрингстин — такая забавная фольклорная Америка, которая казалась мне полезной для написания этой книги. Мне нужно было что-то, что помогло бы мне вписаться в американскую поп-культуру. В общем, в своих романах я использовал музыку в качестве эдакого пробного камня, чтобы связать воображаемое будущее с нашим нынешним миром».

В интервью, которое взял у писателя Ларри МакКефри, Гибсон признается: «Я готов был поставить цитату из старой песни Velvet Underground “остерегайся миров за твоей спиной” [песня “Sunday Morning” с альбома “The Velvet Underground & Nico”] эпиграфом к “Нейроманту”»{222}. Далее он уточняет: «[В романе] уйма скрытых цитат из песни Лу Рида «Cool it Down» [альбом «Loaded» группы The Velvet Underground], и если вы знаете эту песню, то вы лучше поймете главного героя». Тем самым предполагается наличие коллективного поп-бессознательного, текст должен читаться через знаки его интертекстуальных референций.

В этом отношении Гибсон, как впрочем и другие члены узкого кружка киберпанков,— типичный представитель поколения, выросшего в шестидесятые годы, в медиа-пространстве, заполненном телевидением, фильмами и рок-музыкой. Киберпанки, по меткому замечанию Маккефри, были

первым поколением писателей… которые росли, погруженными в технику, равно как и в поп-культуру, в контркультурные ценности и эстетику, ассоциирующиеся с наркокультурой, панк-роком, видео-игрушками, хэви-металлическими комиксами и ужастиками/фантастикой c морем кровищи от Джорджа Ромеро, Дэвида Кроненберга и Ридли Скотта{223}.

Из этих источников музыка является самым значимым. Как отмечает Стерлинг в «Очках-зеркалках», киберпанк «рождается в мире, где сходятся компьютерный хакер и рокер»{224}. Шайнер, вспоминая научно-фантастическую конференцию ArmadilloCon в октябре 1982 года, проходившую в Остине (штат Техас), когда «из участников дискуссии «За зеркальными очками: Взгляд на панковскую фантастику» выкристаллизовалось единое движение», отмечает «общие темы», объединяющие творчество Гибсона, Ширли и его самого. Принимая во внимание, что «отношение хакеров к технике» лежит в основе киберпанка, Ширли отмечает:

самым важным для меня было то, о чем писал Гибсон в предисловии к сборнику «Heatseeker»: «иногда, читая Ширли, я слышу гитару». Это рок-н-рольное начало — молодые, прихиппованные главные герои, контркультурное отношение ко всему окружающему, (символизируемое вездесущими зеркальными очками), музыкальные реминисценции — все это определяло для меня это движение{225}.

Киберпанки (сейчас речь идет о героях научно-фантастических романов, а не об их авторах) — это мифический гибрид хакера и рокера, бренчащего на «Маках». Но и в жизни реальных киберпанков рок играет немаловажную роль: Эйсид-Фрик, член нью-йоркской хакерской группировки Masters of Deception[65], взял себе прозвище от эйсид-хауса — музыки техно, для которой характерны голые ритмические треки, статичные гармонии и сэмплы, заимствованные из других музыкальных произведений. Пенго, член немецкой хакерской банды Chaos Computer Club, взламывает интернет-сайты под звуки жесткого, конвульсивного технопопа немецких электронщиков Kraftwerk.

Кроме того, писатели-киберпанки сами окутывают себя рок-н-рольной аурой. В предисловии к сборнику «Семиотекст научной фантастики» Руди Рюкер и Питер Ламборн Уилсон изображают киберпанковских романистов «съехавшими хакерами в замусоленных кожаных куртках, торчащих на таких продвинутых наркотиках, о которых FDA[66] даже не слыхало, кропающими свою некропсиходелическую прозу под вопли групп со зловещими названиями типа Crucifucks, Dead Kennedys, Butthole Surfers, Bad Brains…»{226}.

Гибсон, чей «несомненный звездный статус» приводил в такое восхищение Шайнера, как-то сказал мне: «На самом деле я никогда не думал о “Нейроманте”, как о книге. Я хотел создать артефакт попкультуры», или другими словами — хит. Точно также Стерлинг, который щеголял серьгами и прической «взрыв на макаронной фабрике» а-ля Дэвид Боуи, заявил в интервью Mondo 2000: «Я тут вроде бы работал над альбомом»{227}. На вопрос, на каком инструменте он играл, Стерлинг пояснил: «Я ни на чем не играю, я просто треплю языком. Я говорю на рок-сленге, потому что это входит в мою партию»{228}. В своем интервью Science Fiction Eye он сказал, что ни он, ни Гибсон не любят говорить о своей биографии, потому что,

будучи писателями-киберпанками, мы считаем себя скорее звездами поп-сцены, чем литераторами. Мы скрываем от публики свою личную жизнь… У Гибсона классическое хладнокровие поп-звезды. Я и себя самого ощущаю поп-звездой, а не Писателем с большой буквы… Я не собираюсь написать Великий Американский Роман. Это так скучно{229}.

Юные бунтари, увлеченные поп-культурой, киберпанки 1980-х годов мечтали не о городском варианте Круглого стола индейцев-алгонкинов, а о «спид-металлической» прозе, чья «утопическая напряженность» выступала в качестве литературного эквивалента «рева фидбэка, разрывающего колонки: “Я покажу вам Бога!”» (Стерлинг){230}.

Для Джона Ширли, которого Маккефри называл «Лу Ридом киберпанка», фантазии Стерлинга насчет «звездного хладнокровия» и фидбэковых откровений являются больше, чем просто метафорой. Самый панковский представитель этой узкой тусовки отцов-основателей киберпанка, Ширли в молодые годы ходил затянутым в черную кожу, носил серьги, сделанные из транзисторов, и, разумеется, очки-зеркалки. Он «научился ритмично вопить» и травмировал неподготовленную публику, выступая в целом ряде групп с названиями типа Sado Nation и Terror Twist{231}. Впоследствии он возглавил группу Obsession, чей одноименный диск Ширли описывал как «футуристичную фанкоделику, только с более панковским звучанием». Что же касается его литературной деятельности, то он входил в группу «Новые пантеры» из Сан-Франциско, название которой было взято из «Нейроманта» — так там называлалась банда подростков, хирургическим путем получивших себе звериную внешность.

Хотя приобщение к панковскому духу времени проходила в киберпанке быстрее и громче, чем у их предшественников, он все же не был первым научно-фантастическим жанром, который возник на пересечении популярной фантастики и электрогитарной музыки. Еще британская новая волна 1960-х годов ввела рок в научную фантастику, и здесь первенство принадлежит Майклу Муркоку[67], чьи романы о похождениях Джерри Корнелиуса постоянно указывали в качестве информационного источника киберпанки. Корнелиус, постоянно глотающий колеса хиппан с весьма сомнительными моральными принципами и бисексуальными наклонностями, живущий в «мультиверсуме», где правят «оружие, гитара и шприц, который сексуальнее секса»{232}. Этот супергерой сражается со злодеями, которые начиняют свои джеймс-бондовские укрепления ловушками с ЛСД-газом и устраивают бурные вечерники, длящиеся месяцами.

Во всех романах о Джерри Корнелиусе имеются отсылки к рок-группам 1960-х годов и их песням, которые усиливают и без того переполненных поп-артом книг, подобно тому, как имена Дона Делилло или Дональда Бартельми придавали их романам гипервещественную ценность. Критическим моментом во втором романе «Лекарство от рака» (1971) является некромантический ритуал с участием «хаос-машины», которая отсасывает жизненную силу у живых, чтобы реанимировать мертвых. Присоединив устройство к голове своей мертвой сестры Корнелиус совершает психоделическое воскрешение:

Джерри плавно довел скорость энтропиии до максимума, готовя себя к предстоящему рассеиванию… Он плыл по универсуму, затем по мультиверсуму, туда, откуда доносились звуки битловской «A Day in the Life», бьющейся в такт космическому пульсу… Все быстрее и быстрее неслись частицы, Джерри держался из последних сил… Он озирался вокруг и ждал, а «Helter Skelter» эхом отдавалась в бесконечности… Он успел ощутить важность этого момента перед тем, как щелкнул переключатель, заиграл свою «Are You Experienced?» Джими Хендрикс и вещи вновь стали собираться в целое. Вскоре он узнает, стоила ли игра свеч{233}.