Джо Фауст - Дьяволы Фермана

— Да, — сказал Депп. — Любой другой праздник — это повод что-то купить друзьям. Открытку, подарок, цветы… А с «Наноклином» вы можете сделать себе самый дорогой подарок на свете…

— Время, — докончила Бэйнбридж.

— Лучше, — кивнула Мортонсен. — Уже гораздо лучше.

— А мне не нравится то, что вы затеяли, — сказала Харбисон.

— Может, найти ничем не занятую дату в календаре и объявить настоящий «День Свободы». Совместим его с днем, когда «Наноклин» появится на полках магазинов. — Гризволд выпрямился в кресле, явно довольный своей идеей.

— Нам не удастся протащить это через Правительство и Сенат, — буркнул Сильвестер.

— Да брось, — сказала Бэйнбридж. — Заставим «Мир Нанотехнологий» заплатить.

Все замолчали и уставились на нее.

— Они покупают время, не так ли? С какой стати мы должны оплачивать проведение законопроекта? Боддеккер пишет текст, мы причесываем и приглаживаем его, обеспечиваем оформление и мультимедиа… Остальное — не наша забота. Мы пишем им слоган, вот такими вот буквами. — Она широко развела руки, точно желая продемонстрировать размер будущих букв. — Девятнадцатое июля — День Свободы. Ждите его, и он придет!

Задумка выглядела недурно. Если бы еще Бэйнбридж не выбрала свой собственный день рождения в качестве даты грядущего праздника… Впрочем, начало положено: группа подхватила мою идею и начала работать мозгами… Ну по крайней мере некоторые из группы.

— Люди будут считать это праздником, — сказала Бэйнбридж в заключение своей речи. — Он войдет в их жизнь. Таким образом «Миру Нано» ничего не останется, как провести билль через официальное законодательство. Дело в шляпе.

Депп кивнул. Гризволд улыбнулся.

— Хорошо, — сказал я и оглядел остальных. Отнюдь не все разделяли мой энтузиазм.

Харбисон покачала головой. Мортонсен нахмурилась.

— Нет, — сказал Сильвестер.

— Почему — нет? — спросил Депп.

— Вы и впрямь думаете, что нужен еще один вонючий праздник, чтобы продать порошок? — спросил Сильвестер.

— Это освященная веками традиция, — сказал я. Вдобавок это было мое давнее, затаенное желание: стать человеком, который принесет в жизнь новый праздник. Сейчас у меня появился великолепный шанс.

— Это недостаточно глобально для такого ролика, — сказала Харбисон.

— Это недостаточно глобально? — изумленно выдохнула Бэйнбридж. — Чего же тебе надо? Возвращения пророка Мухаммеда? «Наноклин», который удалит пятна с его одежд?

— Нет! — выкрикнул Сильвестер. В комнате повисла тишина; мы разом обернулись к нему. — Это плохо кончится. Вы что, хотите джихада? Или фетвы? Помните, что случилось с «Азербайджан Аппетайзерз», когда они представили чипсы «Мухаммед»?

— Это не их вина, — сказала Харбисон. — Это ошибка агентства. Товар должен был называться «Чипсы Мухаммеда».

— Не имеет значения, — отрезала Дансигер. — Чипсы выполнили в виде силуэта пророка. Это осквернило исламские законы.

— Мы не имеем никакого отношения к политике, — заметил я.

— Вот именно, — сказала Мортонсен. — «Наноклин» должен стать настоящей сенсацией. Если же мы переусердствуем, то бросим тень на продукт и на его производителя.

— Но это же грандиозный товар, — сказал Гризволд.

— Грандиозный ровно настолько, насколько об этом позаботится реклама, — хмыкнул Сильвестер.

— Он должен быть грандиозным, — сказал я. — Гигантом. Исполином. Потому что «Мир Нано» хочет его таковым видеть. Задумайтесь. Сотни и сотни раз они спасали мир. А теперь хотят заработать деньги.

— Осторожнее, — сказала Дансигер. — От таких слов попахивает кровью.

Мортонсен и Харбисон рассмеялись.

— Надо думать, у вас есть идея получше, — фыркнула Бэйнбридж.

— Вообще-то кое-какие мыслишки у нас водятся. — Харбисон неловко поерзала в своем кресле. — Мы думаем, что «Наноклину» нужен информационный, а не сенсационный ролик.

Внезапно я понял, что происходит. Дело вовсе не в смысловом содержании ролика. На карту оказалась поставлена власть, и очевидно, что Дансигер, Мортонсен и Харбисон действуют заодно, желая урвать кусок побольше. Если «Мир Нанотехнологий» выберет Пембрук-Холл, а наша группа обеспечит этот контракт, славная троица окажется тут как тут. А если и Сильвестер у них в кармане, то они оказываются в беспроигрышной ситуации. В таком случае голосование неизбежно зайдет в тупик. В случае, если идея праздника все же пройдет и мы выиграем состязание — результат очевиден. Однако вдруг идея провалится и ролик не принесет дохода компании… Тогда они сумеют сказать, что голосовали против, в то время как моя репутация окажется под вопросом…

Я нацепил одну из своих самых искренних улыбок и посмотрел на Дансигер.

— Хорошо. Я слушаю предложения. Что у тебя?

— Я думаю, ты получишь более доходчивое объяснение, если я не скажу, а покажу. Не возражаешь, если я продемонстрирую группе результаты своего исследования?

— Вперед.

Она взяла пульт и нажала на кнопку. По стене спустился экран, и мы развернули к нему свои кресла. Свет начал меркнуть. По экрану побежали помехи, и Дансигер приказала своему феррету начать демонстрацию. Феррет отозвался — гораздо более деловым тоном, нежели мой собственный, — и на экране замелькали цифры, производя обратный отсчет. Прежде чем мы успели увидеть цифру «один», экран потемнел и возникла картинка. Компьютерная анимация пещерного человека, который стирал в море шкуру и развешивал ее на скале для просушки…

Я посмотрел на Дансигер.

— Постой-ка. Это то, о чем я думаю?

— Просто смотри, — сказала она.

Голос за кадром проговорил: «Тысячи лет назад стирка отнимала целый день». Быстро замелькали кадры, изображавшие процесс стирки в различные исторические периоды. В финале появилась стиральная машина образца 1950-х.

«И с тех пор мало что менялось…»

Новый кадр. Стирка в современной Америке.

«…до сегодняшнего дня!»

Бац! На экране возникла коробка «Наноклина» и сопровождающая ее надпись: «Новое слово в стирке». В кадр вплыла женская рука. Она взяла коробку, и камера отъехала назад, являя зрителю женщину в деловом костюме. Женщина осмотрела новинку и подняла голову, взглянув в камеру.

— Это же просто стиральный порошок!

— Ах, — сказал голос невидимого диктора, — это не просто порошок. Это «Наноклин»

– «Наноклин»? — переспросила женщина.

Диктор пустился в пространные объяснения о том, как работает «Наноклин». Его рассказ сопровождался компьютерной анимацией наномашин, пробирающихся через волокна ткани, расстреливая пятна и грязь из крошечной лазерной пушки. Снова возникли слова: «Новое слово в стирке».

Современная прачечная и современная дама исчезли, и диктор произнес: «Новое чудо от „Мира Нанотехнологий“. „Наноклин“. Последнее достижение суперсовременных технологий. Долгая нудная еженедельная стирка стала анахронизмом. Спешите приобрести!»

Депп заворчал и помотал головой.

Экран потемнел; снова зажегся свет. Я вскочил с кресла.

— Это ролик другой группы, — сказал я. — Где ты его взяла?

— Тебе обязательно знать? — Дансигер поморщилась.

Я подумал полсекунды, и все встало на места. Она приказала своему феррету украсть ролик из файлов Хотчкисса. Ключом к разгадке был пещерный человек. Хотчкисс любил их и совал куда ни попадя.

— Дансигер, тебе не следовало этого делать…

— Боддеккер, — фыркнула Мортонсен, — а собственно, почему?

— А потому, — сказал я, — что у нее из-за этого могут возникнуть большие проблемы.

Дансигер откинулась в кресле и звонко расхохоталась.

— Нет, ты серьезно, Боддеккер? Ты считаешь, что этот ролик способен завоевать внимание «стариков»? Не говоря уже о «Мире Нано»? Если кто-то и способен заполучить контракт для Пембрук-Холла, так это ты.

— Хотчкисс знает?

— А если даже и знает… Думаешь, ему есть до этого дело? Он сейчас озабочен совсем другими вещами… Впрочем, здесь нет ничего личного. Это не из-за наших с ним отношений.

— Тогда объяснись.

— Я велела феррету выкачать все ролики, уже занесенные в файлы…

— Дансигер!

— Дай ей закончить, — сказала Харбисон.

— …и выяснила, что восемьдесят три процента из них базируются на детали, которую ты совершенно упускаешь из виду. Этот ролик — лучший пример. И мы считаем, что существует аспект, который ни в коем случае нельзя оставлять в стороне.

Она ждала, когда я попадусь на удочку. Я молчал. В конечном итоге Бэйнбридж не выдержала и предположила:

— Эволюция стирки.

— Неверно, — сказала Дансигер. И я вместе с ней. Поэтому Дансигер рассмеялась и проговорила: — Хотчкисс прав насчет тебя, Боддеккер.

Я не стал ждать, пока она огласит, в чем именно он оказался прав. Я повернулся к Бэйнбридж.