Не на продажу! - Владимир Волев

ты и в чём твоя цель в этой жизни. Часто могу вспомнить, как мы сидели вечерами в каком-нибудь дешевом кафе и разговаривали обо всём, что приходило в голову, полностью огораживаясь от внешнего мира. В общем, в отношения с ним я вкладывал то самое понятие «друг».

Он тоже был на этой чертовой вечеринке, о которой рассказывать, собственно, нечего. Обычный бал танцев, юношеского разврата, алкогольных напитков и азартных игр. В общем, всё по высшему разряду, по крайней мере, всем понравилось. Много народу осталось ночевать и напихалось ко мне в комнату, прямо как в консервную банку.

Пати длилось два дня, и на второй в хмельном угаре я четко запомнил наш разговор, по крайней мере, его направление. Я делился с Олегом радостью по поводу покупки машины, а точнее по тому поводу, что отец обещал подарить мне подержанный авто с работы, когда сдам на права. Потом я достал шкатулку с деньгами и показал ему свои первые накопленные средства на магнитолу и «всё такое». Как сейчас помню, там было одиннадцать тысяч рублей. Такая гордость в те дни.

Потом я ушел вниз играть в карты, а он остался наверху сидеть в Интернете. Через каких-то десять минут спустился к нам, залпом выпил пиво и сказал, что ему пора. Г. мог упомнить, что раньше ни с одной вечеринки Олега было не выгнать, пока алкоголь не закончится. Тут он собрал манатки — и как сдуло. Г. еще тогда удивился: когда сказал, что принесет мусор со второго этажа, Олег напрягся.

В общем, пропажу заметили через несколько дней, когда Г. решил пересчитать деньги и «подбить бюджет». Он открыл шкатулку, а там обнаружилось… 7 000 рублей. Он не взял всё, чтобы было не так заметно, почему-то остановившись именно на этой сумме. Телефон больше не отвечал на звонки, и Олега, Г. больше не видел, впрочем, этот поступок до сих пор остается загадкой.

Внутренний мир был раскурочен в клочья: «Как? Как друг, которого считал лучшим, мог сотворить такое?» Этого Г. тогда еще не понимал, как и многих других вещей.

Глава пятая. Настоящее

Но вот ты просыпаешься, и твое прошлое — всего лишь сон. Размазывая слюни по подушке, ты хватаешься за голову и накрываешься одеялом, пытаясь вернуться обратно в столь сладкую негу, где прошлое переплелось с будущим. Там есть всё, кроме настоящего, от которого ты сейчас предпочел бы избавиться. Время на часах — половина одиннадцатого дня, и солнце неумолимо жжет веки. Сон больше не придет, у него есть дела поважнее.

Ты остаешься наедине с собой в этом туманном, затасканном воскресенье. Не зная, что тебе дальше делать, не зная вообще, кто ты такой есть. Воскресенье — это та самая ловушка современности, которая должна заставлять человека задуматься, но и ее мы предпочитаем игнорировать. Мы придумываем различные «шопинги» на этот день, отправляемся на крытый каток или тупо продолжаем пить. Просто меняются лица и декорации, но всё остается точно таким же. Нет в этом мире никаких новых идей, он, как и был, остается затертым глянцевым журналом начала нового века.

Не имея особых альтернатив, Г. доползает до гостиной и включает телевизор. По экрану нехотя начинают ползти цифры. ТВ с цифровым вещанием, HD-качеством на широкоформатном экране с LED-подсветкой и адаптацией изображения под его диапазон, смачно сдобренный функциями 3D, Wi-Fi и чего-то там еще, за скромную сумму в 49 990 рублей… Ты такой же его раб, как и он — твой. Г. где-то слышал теорию, что все мы рабы вещей. Может, так оно и есть, но разбивать свой ТВ он не был намерен. Что изменится от того, что у него не станет этого черного зеркала?

На диване, развалившись, похрапывал Риккардо. Немного послушав этот беспредел, Г. схватил тапок и швырнул в его сторону. Тело недовольно зашевелилось и что-то прорычало в ответ.

— Проснись и пой! — во весь голос проорал Г. издевательским тоном, даже не отрывая взгляда от ТВ.

Проблема всего современного поколения «на старте» в том, что молодежь давно уже превратилась в андроидов. Выходя из офиса и вынимая шнур из корпоративной розетки с Интернетом, люди еще немного функционируют, пока не уедут за зону доступа Wi-Fi, потом мозговая деятельность — в каком бы то виде она ни была — прекращается. Меняется она на базовые рефлексы, которые дергают ниточки сухожилий и заставляют тело двигаться. Этакий эфировый зомби. Чтоб лучше протекало, тут нужен алкоголь, как некая смазка. Правда, в теории скоро алкоголь помогать перестанет. Что тогда делать — остается загадкой.

И я хочу плакать, я хочу смеяться, и чтобы всё это случилось одновременно. Но всё, что я получаю в подарок от этой чертовой коробки, — это просто созерцание. ТВ — это отличное отражение нашей жизни онлайн, и это говорят вовсе не в новостях. Вся жизнь стала именно такой: простое созерцание, ничего больше. Ты заколачиваешь деньги, а потом тратишь их. Возможно, съездишь куда-нибудь в отпуск — и всё повторяется по кругу. Ничего больше, кроме этого проклятого круговорота, не осталось. «Срать! Ржать! Жрать!» — как видел я в каком-то ролике в Интернете.

Смех больше не тот, это не смех, а именно ржач. Животный, сродни первобытному, ведь мы не радуемся за героев современных фильмов, не переживаем за них. Мы просто ржем над ними или потешаемся, или говорим: «Вот он лох, сам виноват!» Всё потому, что нам насаждают именно таких болванов, как мы сами, но какая-то часть нашей натуры еще этому противится. Ведь, заметьте, почти никто из современной молодежи и людей чуть повзрослее не смотрит фильмы старше пары лет выпуска. «Неактуальные», — называют они их, а почему?

Потому что в тех фильмах совершенно другие герои, в них другая мораль, и современным болванчикам уже не понять всего этого. Они толпами прут в кинотеатр на очередную переснятую на современный лад советскую комедию и ржут над ней. Жрут попкорн, насыпанный, по американской манере, в огромные круглые чаны, любой из которых полностью может сожрать разве что голоднейший из людей, и ржут. Всё верно сказали в том ролике, над которым Г., признаться, и сам поржал.

Вот так и складывается настоящее — так как у нас капитализм, то и выборы мы получили самые честные из возможных. Мы голосуем рублем, другой валюты у нас пока не принимают. Получаем мы за свой рубль именно то, что покупаем: в корпорациях не зря существуют огромные отделы по исследованию