Монстросити. Панктаун - Джеффри Томас

– Вызывай форсеров! – произнес Майда перед камерой потрясенным голосом, хотя все это время знал, что ему ничего не грозит.

Сквозь ресницы Джонс увидел, как Парр наклонился, чтобы поднять его серебристый пистолет.

Левая рука Джонса лежала под ним. Он сунул ладонь под пальто и, перекатившись на бок, вытащил второй пистолет, на этот раз глянцево-черный, о котором Парр не знал, и когда тот удивленно вскинул голову, Джонс принялся стрелять в него с такой скоростью, с какой только мог нажимать на спусковой крючок. Парр комично шлепнулся на задницу и при каждом попадании подпрыгивал, будто ребенок на коленях у отца. Когда, наконец, Джонс перестал стрелять, лицо Парра было почти черным от крови и дыр, и мертвец рухнул вперед.

Джонс сел, ощутив в груди новую вспышку боли, а перед его глазами словно газ взорвался при виде того, как Майда бросился к двери. Пуля попала рожденцу в правую ягодицу, и он растянулся ничком, визжа, как истеричный ребенок, напуганный ночным кошмаром.

Пока Джонс с трудом поднимался на ноги, пошатывался и восстанавливал равновесие, Майда на животе полз к двери. Почти небрежно Джонс приблизился, встал над ним и направил вниз маленький черный пистолет. Майда перевернулся, собираясь закричать, но пули загнали крик обратно ему в глотку. Джонс прострелил оба его глаза, пробил нос и выбил зубы. То, что осталось от лица, напоминало Эдгара с его черными дырами вместо черт.

Пистолет щелкнул пустой обоймой. Джонс опустил его, перешагнул через тело Майды, затем через тело Бретта, а после остановился перед дверью и прикрыл лыжной шапкой пламя на своем черепе. Но прежде чем открыть дверь, он передумал и всего на секунду вернулся в роскошную просторную гостиную.

* * *

До рассвета оставался час, когда Магниевый Джонс добрался до дома Эдгара Алана Джонса на эстакаде Обсидиановой улицы.

Увидев его, Эдгар квакнул от восторга, но затем иссохшее существо увидело выражение лица высокого приятеля. Тогда он взял Джонса за руку и помог, наклонившись, войти в крошечную, выкрашенную в черный цвет лачугу.

– Ты ранен! – воскликнул Эдгар, поддерживая Джонса, пока тот опускался на маленький шаткий стул за столом в центре комнаты. Кроме полок, вокруг ничего не было. Даже кровати. По радио играла музыка, похожая на прокрученные задом наперед крики китов, а на работавшей от батареек электроплитке стоял кипящий чайник.

– У меня есть для тебя кое-что, – сказал Джонс хриплым голосом, одно из его легких сдулось в колыбели ребер. – Рождественский подарок.

– Я должен позвать на помощь. Я схожу… остановлю машину на улице, – продолжал Эдгар.

Прежде чем он успел добежать до двери, Джонс поймал его за руку. Затем улыбнулся.

– Я бы выпил чашечку чая.

Несколько секунд Эдгар с непроницаемым лицом пристально смотрел на мужчину. Затем развернулся и, тряся головой, направился к чайнику на горячей плите.

Пока Эдгар стоял к нему спиной, Джонс сунул руку в карман своего длинного черного пальто, теперь уже насквозь пропитавшегося кровью, и из тайника в подкладке достал фигурку, вырезанную из переливчатого кристалла. Это был свирепый рамонский воин, заносящий копье. Джонс тихо поставил его на стол, чтобы удивить низкорослого клона, когда тот обернется.

Ожидая Эдгара с чаем, Джонс снял лыжную шапочку и опустил свой «огненный» лоб на лежавшую на столе руку. Закрыл глаза, чтобы отдохнуть.

Да, он просто немного отдохнет… пока его друг наконец не обернется.

Безграничный солнечный свет

Взгляд, изменяясь, меняет все.

Уильям Блейк

Анушка не любила виртуальные книжные. Хотя и проводила в них время, если не могла найти нужную книгу в другом месте, признавая, что они обладают своей ценностью… но поскольку многие отдавали им предпочтение, восхищались их удобством, она была склонна пренебрежительно отзываться об этих заведениях, защищая многочисленные реальные книжные магазины Пакстона. Частым аргументом в пользу виртуального магазина было то, что человеку не нужно было покидать комфортный (и безопасный; в конце концов, это был Пакстон, более известный как Панктаун) дом. Но в том-то ведь и дело. Анушке хотелось отважно выходить в город… занимать физическое пространство вне своей квартиры. Пить кофе в тех магазинчиках, где имелись кофейни, слушать живых музыкантов, а не записи джаза, фолка и этники, представленные во многих заведениях виртуальной реальности. В некоторых из них даже были кафе, и если у вас стояла не обычная, а ультрасеть, то вы могли почувствовать аромат варящегося кофе и представить, что пробуете его. Анушка считала это оскорбительным. С таким же успехом можно замариновать свой мозг в банке, подключить его к современному компьютеру и закачать весь свой жизненный опыт. Псевдожизнь. Фальшивая жизнь. Жизнь «а-зачем-вообще-жить».

По той же причине она предпочитала весомую вещь, артефакт – физическую книгу, а не ее цифровую копию. Что-то, что можно подержать в руках, можно понюхать (она любила прижиматься носом к раскрытой книжке и вдыхать яркий аромат новых чернил или затхлый запах старости). Анушка предпочла бы виртуальную книгу реальной не раньше, чем ребенка-робота младенцу из плоти и крови. Или виртуального любовника мужчине, созданному из живых клеток.

В сети можно было даже совершить экскурсию по большей части этого огромного, основанного землянами города-колонии на планете Оазис, не сталкиваясь с его широко разрекламированными и вполне обоснованными опасностями (некоторые районы были настолько небезопасны, что, в некотором смысле, оставались неизведанными – ненанесенными на карты, террой инкогнита). Анушка была готова рискнуть ради похода на вьетнамский рынок. Ради покупки у уличного торговца жареной дилки, корнеплода, который так любят местные жители – чум. Ради ощущения солнца на своем лице на тех улицах, которые не терялись в тени небоскребов (некоторые из них правильнее было бы назвать небобурильщиками). И одним из величайших удовольствий для нее было впервые побывать в каком-нибудь книжном. Сеть, по крайней мере, годилась для составления бесконечного списка книжных магазинов Панктауна, больших и маленьких. Но иногда она совершенно случайно натыкалась на тот, что не попал в ее перечень. Это было особенным наслаждением.

Стояло лето. Воздух был настолько густым, что невольно думалось, будто переполнилась канализация, и ее прокисшие воды, поднявшись, затопили город. Или Анушка представляла, что шла по дну моря, созданного соками миллионов преющих тел. Округлые плечи, выглядывавшие из белой блузки без рукавов, покрывала липкая пленка ее собственного пота. Полные бедра облегала юбка из серебристого атласа. Из-за одежды желтовато-коричневая кожа казалась темнее. На ногах Анушки были сандалии. Мужчины