Георгий Злобо - Румбо

— Разотождествление грозит Грибам коррозией! — хруст фольги превратился в повизгивание спорой ножовки, — фактически оно означает начало 3-ей Главной Шизопровокации, а мы не можем позволить себе такой риск! До 3-ей не доходили ни разу, а большинство колупальщиков говорят о возможности полной молекулярной отдачи! Это значит: конец всему, всем начинаниям… откат к дозимним временам, к homo-эре… Не возьму в толк, почему вынужден объяснять тебе эти прописные истины… или ты, 99999, забыл, каково пришлось нашим предкам в фазу Изъятия Тяжести? Или ты не слыхал о Железной Коросте, не надевал био-бублик на головку калача?

— По био-бубликам ты у нас большой специалист, — позволил себе высверлить Румберт, но Гриб со скрежетом оборвал его:

— Шелестишь?! Сурьму, блядь, молотишь?!

— Остынь! ррръ! ррррръ! — 99999 выстроил защитную рамку из кишечного газа, — что с тобой, Глег? Ты теряешь твёрдость и выкрашиваешься как бритва…

— Побыл бы ты на моём месте, спец-сплав, — прокатил чугунный шар по жести Бнильбо, — известно ли тебе, что две фазы назад был затянут чёрным магнитом, а затем измельчён заживо АА-барон Гриб-209 Пубертат де Радиоклон? А о том, что за пару пунктов до твоего появления я получил извещение о преждевременной кончине моего двойника Барбитуридзе? И просверлить тебе эту смерть? У шахты отвердителей его встретили двое неизвестных румбо и порвали голову болгарками! Ты уверен, что завтра — не твоя очередь? Я насчёт себя — не уверен.

— Калом дышишь… — укоризненно подпалил магний Румберт, — с каких это пор парни из ЛОУ (Летучий Отряд Уебанов — примечание елдоредактора) не могут раскатать сгусток ржавых проходимцев? С каких это пор Гриб срывает резьбу и гоношится? Кто реально сейчас покусится на закон о Распаде? Жертвы 2-ой Шизопровокации? Их в рамках меньшинство. Соратники Наебнибалдая? Все они из самой гнилой части спектра, и кроме клана Тощих, реальной силы за ними нет: бронзовые прапорщики не в счет… Остаются бледноголовые. Но здесь всё в твоих руках. С чего весь этот шелест?

— Блажен, кто верует, — визгливо пропилил Бнильбо, — да будет тебе известно, что Наебнибалдая короновала АА-семья Тугоплавких, а костяк Д% составляют, как выясняется, лучшие сплавы! Да будет известно, что один из бронзовых прапорщиков уличён в подключении к некро-каналам, а моему личному стражу кокона недавно расплавили голову!

Румберт некоторое время молчал, а затем издал глухой внутренний скрежет: словно затворил тяжелый засов глубоко в утробе своей.

Неожиданно треугольня ответила ему тихим как шипенье змеи зудом соприкосновения резца со стальной заготовкой. Особое Отверстие (00) выпустило апельсиновую искру, и на долю пункта явило взору мыслящих зев.

— Ого-го! — невольно воспилил Бнильбо, — ты первый, кто распаляет её так скоро! — Бриллиантовые свёрла, вмонтированные в его пальцы, впились в задницу железной кобылы.

— Это так много для тебя значит? — с мнимым недоверием посветлел кабелем 99999.

— Много значит? — Гриб обнажил прошитые золотой проволокой дёсна, — дорогой мой, это значат всё. Треугольню-то мою, брат, не обманешь… не таких мы на Паяле вертели. Если ты раскочегарил мою старушку, позволь поздравить тебя, ибо теперь ты удостоился чести получить право принадлежать к одному из самых известных закрытых АА-клубов: клубу «Сублиматор». Я сейчас распоряжусь, чтобы немедля изготовили клубную карту… — с неподобающей величественному титулу суетой Бнильбо подсосался к пневмо-подаче.

— Да ты что, серьёзно что ли? Я — член «Сублиматора»? И ты не шкуришь подшипник? — голос Румберта звенел как наковальня.

— Какой подшипник, дорогой мой! — Гриб не сдержал эмоций и приник к хитону 99999 горловым щупом, — zирябо!! zирябо!!

Тот изумлённо смотрел на тыльную сторону своих ладоней: кровь в венах меняла цвет, и выполненные из прозрачной плоти руки то темнели, фиолетово-чёрные, то вспыхивали лимоном, а затем и вовсе белели кокаиново.

С лёгким перезвоном вскользнул Мо-Бру.

На изящной обтянутой человеческой кожей рамке он нёс пластину чёрного сплава в форме буквы «С». На пластину нанесена была 0собая гравировка.

Как зачарованный Румберт прибрал пластину и долго сканировал её, стрекоча, как кузнечик.

Треугольня светилась перламутром, плавно вращаясь.

— Но послушай, дорогой Бнильбо… об этом я реально и мечтать не мог еще четверть фазы назад… — 99999 замысловато искрил кабелем.

— В моменте все члены клуба получают уведомление явиться на церемонию принятия! — Гриб порывисто оперировал пневмо-подачей.

— Как, прямо сей пункт? — победитово высверлил Румберт.

— А когда же ещё? Такова традиция!

— Ну а… могу я поинтересоваться, как проходит церемония?

— О, разумеется. Вступающий обнажает целку, а члены клуба по очереди о-п.

— Что значит о-п?!

— А то и значит: о-п… Не шелести, я пошутил, — Бнильбо хлестнул плечо 99999 проклёпанной полой кожаного пончо. — Ничего ржавого тебя не ждёт. Обычное хуеприжигание, плюс квадратик хорошего жёлтенького.

— Батоны… — Румберт яростно почесался.

— Прибыли барон Залупистол с супругою № АА00005555! — доложил Мо-Бру.

— Пропусти, — заискрил Бнильбо — а вас, сиятельнейший, я попрошу приготовиться.

секрет голубых расчёсов

Когда пистоны в расщепителе кончились, Антос Гвоздичило плавно вернул летающие жало-истребители на базу, попутно проверив надёжность ядо-заслонок и боевых поршней. К исходу фазы в 23-ем секторе Центральной Некро-клиники проходила перекличка, а затем щупы-сканнеры считывали с поголовья homo базовый заряд, в просторечии именуемый «чистагоном».

Антос отвечал за утилизацию «независимых»: так называли отбраковываемый процент человечьего стада, не подходящий под высасывание по каким-либо параметрам. Он отфильтровывал их при помощи обратной пункции, а затем раз в фазу разрушал души, выпуская партию летучих отравленных жал. Частенько попадались интересные экземпляры; встречались симпатичные гайки. Некоторых Антос не убивал, а оставлял у себя жить для коллекции. Как правило, они были способны к домашней работе. Неспособных он обучал лично, используя систему поощрений и штрафов в виде химических премий и разрядов электричества соответственно.

Скоро у Антоса образовался целый zверинец.

Среди прочих была неплохая блядь, откликавшаяся на имя «Zинка». Атос любил размалывать с ней липкие пункты е-блока («Zинка-корзинка», звала она сама себя). Корзинка доходила иногда до копро-дегустации, таковые случаи Антос решительно пресекал, используя дистанционный ошейник-удавку.

И вот 2 фазы назад заметил он на Zинкиной спине снизу странные, синюшные расчёсы, напоминающие неудачную татуировку просвечивающих сквозь рёбра внутренностей. Договорились с медицилом Аркадием Свищемордником насчёт осмотра.

А вот и Аркадий.

Скользит вдоль штрафного мостика, перекатывая светящиеся шары, вживлённые под головокожу на лбу; на нём накидка нежнейшей девичьей шкуры, рыжие курчавые брюки и кепка из колючей проволоки. В правое плечо Свищемордника вживлён микро-чип авторизации, который, при подтверждении сложной системой иммунных кодов, открывает многие тайные люки и двери. За последствия практики медицило отвечает сплавом.

Сдержанно здороваются (старые друзья, они, тем не менее, ничем не выдают радости встречи, и лишь дрожащее свечение кабелей намекает на частоту пульса).

— Вот, полюбуйся, — Антос касается пневмо-подачи.

Невидимое излучение, переносимое при помощи концентрированной магнитной струи, лишает сознания насаживающуюся на калач капитано-трубы Zинку и активизирует в ней зомбограмму.

Zинка бурно, с длительными судорогами кончает, а затем с застывшей гримасой оргазма на выбритой клином голове, шагает по направлению к мостику.

Антос встречает её и сразу лишает сознания.

Переворачивает на живот.

Стягивает защитный комбинезон.

Раздвигает пальцами упругие складки плоти.

Голубые расчёсы.

Да.

Это они.

Аркадий знает, в чём тут дело.

Но как бы покорректней открыть это знание Гвоздичило?

Ведь некоторые аспекты возникновения голубых расчёсов, вне всякого сомнения, могут пощекотать Антоса.

Расчёсы опять оказались хитрее!

Сколько деци-фаз Аркадий гоняется уже за ними, а тут — нА тебе: на самом видном месте, но — поди ж ты — у zверушки позитивного друга…

Ах, хитрые бестии!

Но Свищемордник не думал сдаваться: он приготовился к длительной осаде.

Он долго молчит, а затем нюхает женщину в области подмышек, в районе промежности, ноги под пальцами:

— Собери её.

Гвоздичило берёт Zинкину голову, достаёт электро-карандаш и воздействует на активную точку под верхней губой. По телу пробегают судороги, и женщина начинает дышать: сипло, как бы простужено.