Голова сахара. Сербская классическая сатира и юмор - Йован Стерия Попович

class="p1">Министр финансов, хотя и сказал, что очень занят, принял меня сразу же, как только я пришел.

— Вы явились весьма кстати, сударь, я хоть немного передохну. Работал так, что прямо в глазах потемнело! — сказал министр и посмотрел на меня усталым, помутившимся взглядом.

— Да, нелегко вам при таком размахе работы. Вы, несомненно, обдумывали важную финансовую проблему? — заметил я.

— Вас, я уверен, во всяком случае, заинтересует полемика, которую я веду с господином министром строительства по одному весьма важному вопросу. С утра я потратил на него целых три часа. Полагаю, что смогу защитить правое дело… Сейчас покажу вам статью, подготовленную мной к печати.

Мне не терпелось познакомиться со знаменитой статьей и одновременно узнать, из-за чего ведется столь важная и отчаянная борьба между министром финансов и министром строительства. Министр с достоинством взял рукопись, откашлялся и торжественно прочел заголовок:

— «Еще несколько слов к вопросу о том, где проходила в древние времена южная граница нашей страны».

— Да, но ведь это, кажется, историческая работа?

— Историческая, — отвечал министр, несколько удивленный моим неожиданным вопросом, и посмотрел на меня поверх очков тупым, усталым взглядом.

— Вы занимаетесь историей?

— Я?! — высокомерно переспросил министр. — Этой наукой я занимаюсь вот уже почти тридцать лет и, не хвалясь, скажу — с успехом, — внушительно произнес он, глядя на меня с укоризной.

— Я очень ценю историю и людей, целиком посвятивших себя этой действительно важной науке, — сказал я почтительно, стараясь загладить свою бестактность.

— Мало сказать — важная, сударь мой, самая важная! — восторженно объявил министр, окидывая меня значительным и испытующим взглядом.

— Совершенно с вами согласен!

— Вы только вообразите, — продолжал министр, — какой был бы причинен вред, если бы по вопросу о границе нашей страны утвердилось, скажем, мнение моего коллеги, министра строительства.

— Он тоже историк? — спросил я.

— Псевдоисторик! Своей деятельностью в этой области науки он приносит лишь вред. Достаточно познакомиться с его взглядами по вопросу о старой границе нашей страны, и вам сразу станет ясно его невежество и даже, если хотите, его непатриотичность.

— А что он доказывает, простите за любопытство? — вновь задал я вопрос.

— Ничего он не доказывает, сударь мой! Он утверждает, что южная граница якобы в старину проходила севернее города Крадии, а это настоящее преступление, ибо наши враги со спокойной совестью смогут предъявить права на земли выше Крадии. Вы представляете, какой вред он наносит нашей многострадальной родине? — воскликнул министр срывающимся от справедливого гнева и боли голосом.

— Неизмеримый вред! — подтвердил я, взволнованный катастрофой, могущей из-за невежества и тупоумия министра строительства обрушиться на страну.

— Я этот вопрос так не оставлю, сударь, не имею права оставить, как верный сын своей дорогой родины. Я вынесу его на обсуждение Народного собрания, пусть оно дает свое решение, обязательное для каждого гражданина нашего государства. В противном случае подам в отставку, ибо это уже второе серьезное столкновение с министром строительства.

— А разве скупщина выносит решения и по научным вопросам?

— Конечно! Скупщина по любому вопросу полномочна выносить решения, немедленно приобретающие силу закона. Вчера, например, один гражданин обратился а скупщину с просьбой считать день его рождения на пять лет раньше действительного.

— Да как же это можно? — невольно вырвалось у меня.

— Можно, а что тут такого? Он родился, допустим, в семьдесят четвертом году, а скупщина объявит, что он родился… в шестьдесят девятом году.

— Вот чудеса! А зачем ему это?

— Как зачем? Ведь только при этом условии он сможет выставить свою кандидатуру в депутаты на освободившееся место, а он наш человек и энергично будет помогать укреплению существующего политического режима.

Потрясенный, я не мог вымолвить ни слова. Заметив мое состояние, министр проговорил:

— Вас это, похоже, удивляет. Такие и подобные случаи у нас не редкость. Скупщина, например, уважила просьбу одной дамы и провозгласила ее на десять лет моложе{66}. Другая дама подала прошение{67} о том, чтобы Народное собрание авторитетно подтвердило, будто она, состоя в браке со своим мужем, родила двоих детей, которые должны явиться законными наследниками ее мужа, человека очень богатого. И, так как у нее были весьма влиятельные друзья, скупщина поддержала ее наивную и благородную просьбу и провозгласила ее матерью двоих детей.

— А где же дети?

— Какие дети?

— Да те самые, о которых вы говорите?

— Так ведь детей-то нет, понимаете, но благодаря решению скупщины считается, что дама имеет двоих детей, и ее ссоры с мужем тем самым прекратились.

— Что-то я не понимаю, — протянул я, рискуя быть невежливым.

— Как не понимаете?.. Все очень просто. У богатого торговца, мужа дамы, о которой идет речь, не было детей. Ясно?

— Ясно.

— Отлично, следите дальше: так как он очень богат, то хотел иметь детей, которые наследовали бы его большое состояние; это и явилось причиной разлада между ним и его женой. Тогда его жена, как я вам уже говорил, и обратилась в скупщину с просьбой, которую та нашла возможным удовлетворить.

— А богатый торговец доволен таким решением Народного собрания?

— Разумеется, доволен. Теперь он совершенно успокоился и очень любит свою жену.

Так и протекала наша беседа; мы толковали о всевозможных вещах, но господин министр ни единым словом не коснулся финансовых вопросов.

Под конец я осмелился учтивейше спросить:

— Господин министр, как обстоят у вас дела с финансами?

— Превосходно! — убежденно заявил он и тут же добавил: — Главное — хорошо составить бюджет, тогда все идет легко и просто.

— Каков же годовой бюджет вашей страны?

— Свыше восьмидесяти миллионов. И вот как он распределен: бывшим министрам на пенсии и в запасе — тридцать миллионов, на изготовление орденов — десять миллионов, на воспитание бережливости в народе — пять миллионов…

— Извините, что прерываю вас, господин министр… Объясните, что это за статья — пять миллионов на воспитание бережливости.

— Э, видите ли, сударь, самое главное в финансовом вопросе — это бесспорно экономия. Такой статьи нет ни в одной стране, но нас нужда научила — тяжелое финансовое положение государства вынуждает нас ежегодно жертвовать солидную сумму, чтобы хоть чем-то помочь народу. Во всяком случае, теперь дела улучшаются, недаром же авторам книг о введении экономии выдан целый миллион. Я и сам намерен написать на благо народа книгу: «Экономия у нашего народа в древние времена», а сын мой уже сейчас готовит труд: «Влияние экономии на культурный прогресс народа»; дочь моя, написавшая два рассказа, в которых народу популярно объясняется, как надо экономить, теперь пишет третий: «Расточительная Любица и бережливая Мица».

— Хороший рассказ, надо полагать?

— Прекрасный, в нем рассказывается, как любовь приводит Любицу к гибели, а всегда отличавшаяся бережливостью Мица выходит замуж за