Гарольд Роббинс - Хищники

— Вы ведете учет расходов? — спросил я.

— Теперь я веду, — ответила Рита. — Эдди вечером отдает мне все деньги и квитанции на произведенные расходы, а утром я отношу деньги в банк.

— И что я буду с этого иметь? — спросил я.

— Мы решили, что ты будешь получать десять процентов.

— Не густо, — отметил я. — В этом случае инвестиции отца вернутся ко мне только через три года.

— А сколько бы ты хотел получать?

— Не знаю. Я попросил свою подружку Китти заглянуть в ваши бухгалтерские книги. Она заканчивает колледж и скоро получит диплом бухгалтера. Почему бы нам не подождать до конца месяца? Я думаю, она найдет приемлемое решение. Но десять долларов в неделю — это шутка.

Толстая Рита прищурилась.

— Если б не я, ты бы не узнал о том, что твой отец вложил деньги в этот бизнес.

— Между прочим, я спас бизнес Эдди. Как ты думаешь, став хозяином, нанял бы Гарри твоего брата? Если бы и нанял, то не платил бы ему больше двадцати пяти долларов в неделю. А по словам Бадди, он собирался поставить на место Эдди чернокожего, который согласился бы и на пятнадцать долларов в неделю.

— Ниггер остался бы без покупателей, — заметил Эдди.

— Тогда Гарри все бы и продал. И получил бы как минимум пять тысяч за оборудование, бутылки, грузовик и гараж. Гарри далеко не дурак. Он всегда все просчитывает. Не забывайте, что он приобретал все это хозяйство за «штуку».

Они молчали.

— Сколько тебе платил прежний хозяин? — спросил я Эдди.

— Двадцать пять баксов, но я выполнял не всю работу. Он сам стерилизовал бутылки и готовил сельтерскую. Я только развозил воду, забирал пустые бутылки и искал новых покупателей. А теперь я все делаю сам. И не забывай, я тоже вложил три тысячи долларов, а также потратил много денег на ремонт. В последние годы старик многое подзапустил..

— У тебя есть квитанции? — спросил я.

— Нет, я все делал сам.

— Я понимаю, что ты вложил сюда много труда, однако все равно думаю, что десять долларов в неделю — недостаточно. Но давайте подождем и послушаем, что скажет Китти. Я уверен, мы найдем выход.

— А Рита ничего не должна получать за ту работу, которую она делает? — спросил Эдди.

— Рите тоже положена зарплата. Может, будет лучше, если мы разработаем план выплат тех денег, что ты мне должен? Тогда я выйду из дела и ты останешься единоличным владельцем.

Эдди повернулся к сестре, потом вновь посмотрел на меня.

— Видишь ли, бывают недели, когда я продаю не так много воды, как рассчитываю. И мне нечем будет расплатиться с тобой.

Я решил, что мы ходим по кругу.

— Сейчас не станем забивать этим голову. Пусть все идет как обычно. Решение примем после того, как Китти просмотрит бухгалтерские книги.

— Ты не попытаешься отнять у Эдди его бизнес? — У Толстой Риты на глаза навернулись слезы.

— Что ты такое говоришь? На хрен мне нужен его бизнес. Я в нем ничего не понимаю. Я лишь хочу получить положенные мне деньги, а потом каждый из нас пойдет своим путем.

— А как насчет тысячи, которую мы получили через Бадди? — спросила она.

— Меня это не касается. Решайте этот вопрос с Бадди. Но я знаю одно — за горло он вас брать не будет. Он знает, как тяжело даются деньги. — Я улыбнулся. — Успокойтесь. Все образуется, если только Эдди будет держаться подальше от тотализатора.

— С этим я завязал, — замахал руками Эдди.

— Отлично. А теперь не отметить ли нам это дело бутылкой «Сельтерской с Кони-Айленда». Я угощаю. — Достав из кармана деньги, я протянул их Эдди.

ГЛАВА 8

Я слушал радиопередачу «Час Эдди Кантора»[12], когда в комнату вошла Китти. У нее уже был свой ключ, и я не подозревал о ее присутствии, пока она не спросила:

— А почему ты в такую рань в кровати?

— Пытаюсь уснуть, — ответил я. — Устал после поездки в Бруклин на фабрику «Сельтерская с Кони-Айленда». — Я помолчал и пожал плечами. — Не могу понять, правильно я поступил или нет.

Китти пристально посмотрела на меня.

— О чем ты с ними договорился?

— Сказал, что не хочу участвовать в их бизнесе. Мне нужны деньги, которые вложил в их дело отец, и ничего больше.

Китти рассмеялась.

— Плохой из тебя бизнесмен. Твой дядя Гарри снял бы с них последнюю рубашку и оставил их у разбитого корыта.

Я покачал головой.

— Я — не мой дядя Гарри. И, наверное, не бизнесмен, но меня бы мучила совесть, если б я их разорил. Я сказал им, что в конце месяца ты посмотришь бухгалтерские книги и найдешь оптимальное для всех решение.

— Это работа. Что я за это буду иметь? Я рассмеялся.

— Как насчет семи дюймов?

— Это не деньги, — огрызнулась Китти. Я расстегнул ширинку, достал своего «молодца». Он уже стоял. Я покачал им из стороны в сторону.

— Разве он не лучше денег? Рассмеялась и Китти. Плюхнулась на кровать. Обхватила рукой мой член. Начала медленно поглаживать.

— Жаль, что мы не можем потрахаться.

— Почему нет?

— У меня месячные.

— Подумаешь, чудеса. Ты можешь отсосать.

— А какая мне от этого радость?

— Только не говори, что тебе это не нравится.

— Я получу лишь полный рот соленой спермы, ничего больше, если мы на этом остановимся.

— Что значит «если мы на этом остановимся»? Ты сама сказала, что у тебя месячные.

— Ты можешь оттрахать меня в зад.

— Ты шутишь? Я не хочу причинять тебе боль. Я слышал, для женщины это болезненно.

— Отнюдь, — уверенно возразила Китти и начала снимать платье. — Только сбегай в аптеку и принеси баночку вазелина.

— Ты действительно этого хочешь?

— Будем мы трахаться или нет? — ехидно спросила она. — Твой член в городе не единственный.

В тот день я впервые понял, как мне дорога Китти. Я сделал бы для нее все, о чем бы она ни попросила. Вылизывая ее задницу, я знал, что это самая сладкая задница в городе.

Обнаженные, мы вытянулись на кровати. Полотенцем я стер с тела пот. Улыбнулся Китти.

— Мне понравилось трахаться в зад. Для меня это внове. Очень здорово.

Она посмотрела на меня.

— Пойди вымой свои инструмент. Он весь в вазелине и не только. А когда закончишь, мы поговорим о том, что я буду иметь от этой сельтерской.

— Как получилось, что ты раньше не предлагала мне потрахаться в зад? — спросил я.

— Называется это по-другому. Содомия. Это куда больший грех, чем прелюбодеяние. Я даже не могу признаться в этом своему духовнику.

— Если это так ужасно, почему мы этим занимались?

— Наверное, я чокнутая. Мне все время хочется трахаться, а с тобой я могу делать все, что заблагорассудится, потому что ты еврей и тебе не надо ходить на исповедь.

— Ты хочешь сказать, что с католиком ты бы на такое не решилась? — спросил я.

— Не задавай глупых вопросов. — В голосе Китти послышались нотки раздражения. — Помойся, а потом мы поговорим о деле.

Я прошел в ванную, включил душ. Минутой позже Китти стояла под душем рядом со мной. Но прежде чем мы успели помыться, зазвенел дверной звонок. Я вопросительно посмотрел на Китти.

— Это не твой отец? Может он тебя разыскивать?

— Моего отца нет в городе. — ответила она. — Это к тебе.

Я схватил полотенце и обернул его вокруг талии. Оставив Китти в ванной, я босиком пошлепал к двери, — Кто там?

— Бадди, кто же еще. Открывай дверь. — В его голосе слышалось волнение. — У меня неприятности, пошевеливайся.

Я открыл дверь. На пороге стоял Бадди в воскресном костюме. А рядом с ним — две симпатичные чернокожие девушки, тоже в нарядной одежде. Я впустил их в квартиру и закрыл дверь.

— «Пепси» в холодильнике. Мы с Китти сейчас оденемся.

Когда мы вышли из ванной, Бадди и его подружки сидели за кухонным столом и пили «пепси». Бадди уже встречался с Китти, так как она несколько раз приходила к киоску, когда я работал.

Он представил нам девушек: Диана и Арлетта, дочери священника, в церкви которого он собирал пожертвования.

— У меня серьезные проблемы, — продолжал Бадди. — Преподобный попросил отвезти девушек домой, а вместо этого я привел их к себе. Мы покурили «травку», возбудились и потрахались.

Я уставился на него.

— Ты оттрахал их обеих? Девушки захихикали.

— Почему нет? — спросил Бадди. — Они обе этого хотели. Не забывай, они сестры и привыкли делиться.

— Ну и ну. — Я покачал головой. — А почему ты не отвезешь их домой сейчас? Еще не так поздно.

— Не могу. Их отец меня убьет. Он велел мне привезти дочерей домой к полудню. — Бадди взглянул на часы. — А уже восемь вечера. Он поймет, чем мы весь день занимались.

— Так что ты хочешь от меня?

— Я подумал, может, ты отвезешь их домой.

— Ты сошел с ума. С чего ты взял, что он не убьет меня?

— Ты белый. Преподобный никогда не убьет белого. Ему и в голову не придет, что ты трахался с его дочерьми.

— На меня не рассчитывай, — отрезал я.

— Господи, — вырвалось у Бадди, — Тогда я пропал. Слушай, ты должен мне помочь. Я слишком молод, чтобы умирать.