Риити Ёкомицу - Прозаические миниатюры

Часы на столбе во дворе станции начали бить. Котел в лавочке мандзю выпустил пар и засвистел.

Раздался хруст. Кучер принялся нарезать для лошади траву. Лошадь, стоя рядом с кучером, хлебнула вдоволь воды. Хруст продолжался.

Лошадь впрягли в повозку. Крестьянка первой забралась туда и посмотрела в сторону города.

— Садитесь, — сказал сутулый кучер.

Пятеро пассажиров поднялись по наклонной лесенке и начали рассаживаться рядом с крестьянкой.

Кучер затолкал за пазуху пирожки с плетенки, разбухшие и мягкие, словно вата, и, сгорбившись, уселся на козлы. Затрубил рожок. Щелкнул кнут.

Пучеглазая муха взлетела с сильно пахнувшего выступа на крупе лошади. Она уселась на крыше дилижанса, расслабила свое тельце, недавно спасшееся из паутины, и вместе с повозкой раскачивалась из стороны в сторону.

Дилижанс катился под палящим небом. Выехав из аллеи, они долго ехали сначала вдоль большого поля с красной фасолью, потом мимо поля со льном, потом мимо посадок шелковицы. Раскачиваясь, повозка въехала в лес, и тут зеленые кроны деревьев, отразившись на лоснящихся от пота боках лошади, наконец-то получившей передышку, стали ложиться тенями в обратную сторону.

Новоявленный богач болтал без умолку, все остальные пассажиры уже стали его лучшими друзьями. Только мальчик, ухватившись за перекладину возка, разглядывал поля своими живыми глазенками.

— Мама, груши!

— Да-да, груши…

Кнут на козлах уже не взлетал. Крестьянка сидела, уставившись взглядом на цепочку на поясе богача.

— Сколько времени-то сейчас? Уже за двенадцать перевалило или как? Когда в город-то приедем, сколько времени будет?

Рожок тоже уже не трубил. Кучер, немедля отправивший пирожки мандзю из-за пазухи в утробу, дремал, откинувшись назад сутулой спиной. Пучеглазая муха разглядывала с крыши дилижанса утрамбованные террасы грушевых плантаций, задирала головку к обрывистым вершинам, полыхающим алой глиной под жаром летнего солнца, смотрела вниз на внезапно появляющиеся горные потоки, прислушивалась к стуку возка, переваливающегося на перекатах высокогорной дороги, — а кучер все спал. Но из всех пассажиров дилижанса знала об этом, собственно, только та пучеглазая муха. Она перелетела с крыши возка на склоненную голову кучера, уже наполовину седую, затем села на взмокшую спину лошади, слизнула немного конского пота.

Дилижанс двигался к вершине. Лошадь начала осторожно поворачивать, следуя за дорогой, видимой ей из-под шор. Однако она не могла соотнести размеры собственного туловища и повозки. Одно из колес съехало с дороги. Коляска внезапно потянула лошадь вниз, и та встала на дыбы. Муха мгновенно взмыла в воздух. Она увидела брюхо лошади, в неистовом ужасе падающей вниз вместе с возком. Послышались громкие вопли людей, ржание, а затем вся эта мешанина — люди, лошадь, обломки дилижанса — беспорядочно обрушилась на берег потока; вскоре все это стихло и перестало двигаться. Только пучеглазая муха, наконец отдохнув и почувствовав силу в крылышках, взмыла в свободном полете в голубизну неба.

Примечания

1

В то время считалось, что птичьи потроха способствуют излечению от туберкулеза, особенно взятые от живой птицы. (Здесь и далее — прим. перев.)

2

Магатама — изогнутые яшмовые бусины, которым со времен древности приписывалась магическая сила.

3

Куньлунь — священная гора в китайской мифологии, где обитают первопредки и мифические существа и где находится нефритовый источник и дерево бессмертия.

4

Таким способом поддерживали определенную температуру пузыря со льдом, чтоб он не был чересчур холодным, но и не нагревался.

5

Фуросики — квадратный кусок ткани, который использовался для заворачивания и переноски предметов любых размеров и форм.

6

Псалом 101:2–6.

7

Псалом 6:2–6.

8

Псалом 68:2–4.

9

Белая редька — один из стариннейших овощей, употребляемых в пищу в Японии, теперь продается круглый год, однако раньше он вызревал в разгар зимы и считался самым вкусным незадолго до прихода весны.

10

Сёги — старинная игра, японская разновидность шахмат.

11

Ри — японская мера длины, составляющая около 4 км.