Пэлем Вудхауз - Том 4. М-р Маллинер и другие

Сомнения, которыми он так гордился, исчезли, словно их и не было. Джерри шагнул к Джейн и пылко произнес ее имя.

— Джейн! — сказал он. — Джейн…

— Минутку, дорогуша!

Это сказала не она, а Чиппендейл, по-видимому, спасшийся из ловушки.

— Прошу прощенья, — продолжал он, учтиво подмигнув, — хозяин хочет с вами потолковать.

Хотя о сэре Криспине вполне резонно говорили, что если люди — костяшки домино, то он — две пустышки, какой-то разум у него был. Узнав, что племянника застали в шкафу, он сразу все понял. Племянники, размыслил он, не сидят в шкафах из прихоти. Значит, Уиллоуби решил, что две головы лучше, чем одна, и зачислил в свои ряды Джерри. Чего и ждать, если ему не терпится!

Надежда, раздавленная было отказом Чиппендейла, зашевелилась снова. Да, Джеральд комнату не обыскал, но человек он умный и что-нибудь придумает, а именно это и требуется.

Не тратя времени на препирательста, заведомо тщетные, — дворецкий был совершенно оглушен, — сэр Криспин спросил:

— Где мистер Уэст?

— Наверное, держит голову под краном.

— Найдите его и пришлите ко мне, — приказал сэр Криспин и не стал слушать предположений о том, что он погладит племянничка, приговаривая: «Бо-бо».

Джерри, войдя, был мрачен, как мрачен человек, если его ударить по голове, а потом помешать объяснению в любви.

— Да? — угрюмо сказал он.

Заметив такую неприветливость, сэр Криспин стал приветливым за двоих.

— Садись, дорогой, — предложил он. — Сигару?

— Нет, спасибо.

— Шерри?

— Нет, спасибо.

Сэр Криспин не отступал.

— Знаешь, мой дорогой, нам надо поговорить.

— Да?

— Да. Чиппендейл рассказал мне об этом… прискорбном случае.

— Да?

— Надеюсь, голова не болит?

— Болит.

— Болит?

— Еще как!

— Ай-яй-я-яй! Миссис Клейберн — сильная женщина. Что ты искал в шкафу, миниатюру?

Досада сменилась у Джерри удивлением. Разум старшего дяди он оценивал примерно так же, как автор притчи о домино. Чего-чего, а ясновидения он не ждал.

— Понимаешь, — продолжал дядя, — Уиллоуби звонил мне и просил ее найти. Он хотел, чтобы я обыскал миссис Клейберн. Сперва я растерялся, потом — решил помочь и поручил дело Чиппендейлу.

— Вот почему он там был!

— Да, поэтому. Обыскивать он умеет, практикуется с детства. Когда его отец выигрывал на собачьих бегах, мать заставляла его искать выигрыш. Видимо, есть у него и природный дар. Словом, я на него положился, но встреча с тобой его… скажем так, деморализовала. Только что он мне сообщил, что не хочет иметь дело с такими женщинами. Строго говоря, он выразился: «с бабами».

— В общем, смылся?

— Да.

— И ты предлагаешь мне поднять факел?

— Поэтично, но верно.

— Надеюсь, снова туда идти не надо?

— Нет-нет! — поторопился ответить дядя, хотя именно это предполагал. — Обжегшись на молоке…

— Вернее, пуганая ворона куста боится.

— Естественно. Ну, а если я пойду с ней погуляю?

— Вернется.

— Повезу в Солсбери?

— Машина сломается.

— Да, и вообще она там была. Надо что-то придумать. Они стали думать.

— Вот послушай, — сказал наконец Джерри. — Когда-то я читал рассказ про одного типа. Он украл деньги из кармана пальто, оно висело в передней.

— Очень занимательно, но при чем тут мы?

— Ты слушай. Все это было на званом обеде. Наняли сы-шика, он подошел к клептоману и говорит: «Вы не дадите мне деньги, которые вы взяли из кармана такого-то числа у такого-то?» Клептоман отвечает: «Пожалуйста. Они ему нужны?» — и дает.

Они помолчали. Сэр Криспин трогал усы. Джерри смущался, думая о том, не перепутал ли он чего-нибудь. В конце концов читал он это давно.

— Хм, — сказал сэр Криспин.

— Тебе не нравится?

— По правде, не очень. Какой-то широкий клептоман… Вряд ли так бывает.

— Да, вряд ли. Миссис Клейберн скорее ударит тебя статуей.

— Меня?

— Я думал, ты и будешь говорить, ты солиднее.

— Нет, не буду.

Они опять помолчали.

— Послушай, — сказал сэр Криспин, — я тоже вспомнил детектив. Ты любишь Шерлока Холмса?

— Очень. Знаю наизусть. Только при чем тут мы? Хочешь послать миссис Клейберн пять апельсиновых косточек?

— Нет, не хочу.

— А что, неплохо! Правда, все зависит от того, как она к ним относится. Многим они нравятся.

— Я не сюжет имею в виду, а одну фразу. Холмс где-то говорит, что при пожаре каждый спасает самое дорогое. Она будет спасать миниатюру. Психология!

Поскольку у Джерри не было усов, потрогал он подбородок.

— Ты что, хочешь поджечь Меллингэм-холл?

Сэр Криспин вздохнул; усадьба была хорошо застрахована.

— Зачем? — спросил он. — Просто ударь в колокол.

— Кто?

— Ты, ты. У тебя руки сильные.

— Я не знаю, где он.

— Ничего, покажу. Тянешь за веревку…

— И выбежит миссис Клейберн?

— Конечно.

— С миниатюрой?

— Вероятно.

— Что же ее, обыскивать?

— А?

— Трясти и щупать?

— Да, не подумал…

— Может, сбить с ног?

— Говорю, не подумал. По-видимому, план неудачный.

— Скажем так, не очень удачный.

— Не хуже твоего!

— Это верно. Другого нет?

— Вроде нет.

— Ничего мы тут не придумаем. Душно, проповеди всякие…

— Надо пройтись. Вернусь — расскажу.

Вернулся Джерри часа через полтора, веселый и возбужденный. Он сказал:

— Великий военачальник отличается тем, что способен учиться на своих ошибках. Когда посредственность, чертыхнувшись, уходит в шатер и старается все забыть, он раскуривает трубку и рассуждает так: «Последняя битва не очень удачна, мемуары она не украсит, но подумаем, что можно из нее извлечь». Вот я, к примеру. Потерпел поражение. Утратил доверие матушки Клейберн, она ведь не дура. Что же из этого следует? А то, что она поверит любому злословию. Когда она вернется от викария, скажи ей, что я ворую с самого детства, это — позор семьи. Из школы — выгнали, материнское сердце — разбил, тебя — просто разоряю. Словом, пока я здесь (это все ты говоришь), лучше и надежней всего — отдать на хранение ценные вещи, как на океанском лайнере. Кому? Конечно, тебе. Иначе я уворую. Неужели она не отдаст эту штуку, да еще с благодарностью?

Сэр Криспин не то вздохнул, не то охнул:

— Джеральд, ты — гений!

— Я знал, что тебе понравится.

— Конечно, отдаст.

— Никаких сомнений. Значит, иди. Она вот-вот вернется.

Сэр Криспин пошел, и походка его заметно отличалась от прежней; а Джерри стал думать о том, как повезло его дядям с племянником. Какие проблемы, какие дилеммы, когда существует Дж. Г. Ф. Уэст! Странно одно — почему такой человек не востребован дипломатами?

За этими мыслями и застал его Чиппендейл. Джерри ему не удивился. Он достаточно пожил в Меллингэме, чтобы знать: в этой древней усадьбе многого недостает; многого — но не Чиппендейла. К беседе с ним он не стремился.

— Его нету, — быстро сказал он.

— Кого, дорогуша?

— Вам нужен сэр Криспин?

Оказалось, что Чиппендейлу никакой сэр не нужен, а хочет он справиться о здоровье и спросить, не миниатюру ли искал Джерри в шкафу. Что-то ему сдается, заметил он, что тот — из помощников мистера Скропа.

— Как и вы, — удачно парировал Джерри.

— Ничего подобного, дорогуша.

— Да, дядя сказал, что вы сбежали. Глагол этот Чиппендейла обидел.

— Отказался, дорогуша. Разве с такой дамочкой справишься? Как говорится, кряжистая. Я таких не люблю. По мне, женщина — это женщина. Она что, американка? Так я и думал. Это все от маршей, с полицией дерутся. Да, насчет полиции. Жаль, она не Симмса огрела.

Согласившись с тем, что лучше бы она ударила кого-нибудь другого, Джерри осведомился, кто такой Симмс.

— Наша полиция. Мы с ним не ладим, очень злой.

— Злой?

— Просто лютый. Как говорится, ищет, кого бы пожрать.[71]

— Это нехорошо.

— Чего уж хорошего! Я бы ему дал хорошего раза, да он очень солидный…

— Понятно. Он — солидный, а вы — плюгавый. Чиппендейлу снова показалось, что Джерри неделикатен.

— Значит, — продолжал тот, — ничего не попишешь.

— Это как сказать. Драться с ним, с бегемотом, не буду, а свинью — подложу. Собью спесь. Только помощник нужен.

— Откройте все. Что вы собираетесь сделать?

— Ладно, скажу. У него, у гада, что-то с ногами. Развить эту тему не удалось, помешал сэр Криспин, и Джерри мог, если хотел, гадать, чем связаны ноги с готовящейся местью. Возможно, Симмс страдает мозолями, и помощник на них наступит. Хотя при чем тут спесь, не ясно.

Что же до сэра Криспина, он страдал, как страдает человек, упустивший синюю птицу. Глаза у него вылезли, усы — обвисли, остаток волос он терзал неверной рукой. Примерно так выглядит вестник в греческой трагедии.