Мудрец сказал… - Лао Шэ

и не разглядела его душу. Он тогда учился на подготовительном отделении университета, причем на деньги профессора Чжана, своего дальнего родственника, который в то время еще преподавал в средней школе. Узнав о нашей близости, Чжан ничуть не рассердился, а продолжал помогать ему. Мало того, он не раз выручал и меня, и мне казалось, что я снова обрела отца. Но Оуян тратил почти все деньги на вино, игру в кости и проституток и еще злился, что Чжан ему мало дает. Мне было стыдно, я попросила Чжана повлиять на него, но Оуян был неисправим. В конце концов Чжан перестал давать ему деньги, а мне продолжал помогать, и тогда Оуян его возненавидел. Остается только посетовать на мир, в котором люди, помогающие бескорыстно, могут вызывать к себе ненависть! Всю свою злость на Чжана Оуян вымещал на мне, всячески меня оскорблял, поэтому вскоре Чжан перевез меня в Пекин, помог закончить школу, а потом и поступить в университет. Как раз тогда мы с тобой и познакомились.

Оуян тоже переехал в Пекин. Ему хотелось силой выдать меня замуж, чтобы нажиться на этом. За кого выдать – ему было абсолютно все равно, поэтому он каждому меня сватал, собирал комиссионные за непроданный товар и вел разгульную жизнь. Я бы с удовольствием рассталась с ним, но ведь мы не были официально женаты. Более того, мне приходилось с ним спать, иначе он мог меня навсегда опозорить. А профессора Чжана он то пытался запугать, то проклинал, то порочил – словом, поступал как настоящий негодяй. К счастью, профессор относился к нему с холодным презрением и не шел на конфликт. Да и я благодаря Чжану и тебе в конце концов вырвалась из рук этого мерзавца.

Что будет дальше, не знаю. Единственное, что я решила, – во всем слушаться профессора Чжана и отплатить ему за все доброе, что он для меня сделал. Тебе я тоже очень благодарна, но не представляю, как это выразить.

Не могу больше писать – перо кажется тяжелым, словно палица. До завтра!

Ван Лин-ши

Второе письмо было более коротким:

Дорогой Цзин-чунь!

Вчера вечером Оуян снова приходил. Он был навеселе, стал шантажировать меня и обронил такую фразу: «Если не будешь слушаться, я подговорю генерала Хэ Чжань-юаня убить твоего Чжана!»

После этого мы с профессором Чжаном решили уехать в Японию и там пожениться. Первую же семейную фотографию пришлем тебе.

Все, что со мной было, послужит мне уроком до самой смерти. Твою доброту я тоже никогда не забуду, никогда! Я чувствую, как жму тебе руку и говорю: до свиданья. Уже поздно, писать больше не могу, сегодня вечером мы уезжаем. Еще раз до свиданья!

Ван Лин-ши

* * *

Прочитав оба письма, Мудрец погрузился в задумчивость и долго молчал. Внезапно в комнату, плача, вошел Мо Да-нянь. Сердца друзей похолодели от страшного предчувствия.

Мудрец спросил дрожащими губами:

– Что случилось, старина Мо?

– Ли Цзин-чуня расстреляли! Сегодня в три часа ночи! – Не в силах продолжать, Мо Да-нянь зарыдал.

Его друзья тоже заплакали. Через некоторое время Мудрец овладел собой и вытер слезы:

– Ладно, хватит плакать! Старина У, тебе поручается добыть тело Ли Цзин-чуня. Деньги для этого ищи сам. Справишься?

– Справлюсь.

– Похорони его где-нибудь за городом, на родину отвозить не надо. При первой же возможности мы перенесем тело на общее кладбище и поставим на могиле памятник, чтобы наш друг всегда вдохновлял своим примером молодых людей! Когда выполнишь это поручение, либо вернись к учебе, только учись по-настоящему, либо примкни к борьбе с милитаристами. Это два главных пути, которые завещал нам Ли Цзин-чунь, и мы не должны о них забывать…

– Не беспокойся, старина Чжао, я успел поговорить с Ли Цзин-чунем перед казнью и обещал ему не повторять прошлых ошибок, а заняться настоящим делом!

– Старина Мо, – повернулся Мудрец к Мо Да-няню. – Ты возьмешь на себя заботу о матери Ли Цзин-чуня. Согласен?

– Да, согласен! – со слезами ответил тот.

– Надо не только помочь ей деньгами, но и успокоить ее, перевезти в надежное место. Это она воспитала сына таким героем! Впрочем, ты понял его раньше, чем я…

Друзья понурили головы и долго сидели молча. Потом Мудрец снова заговорил:

– Итак, действуйте, ребята! А для себя я придумал особое поручение. Встретимся ли мы когда-нибудь – не знаю; главное, чтобы каждый из нас шел своим путем и не посрамил памяти Ли Цзин-чуня. Если повезет, встретимся!

Примечания

1

Башни, воздвигнутые еще в XIII–XIV вв. На первой из них был колокол, а на второй – барабан, которые вплоть до XX в. служили для отбивания «страж», обозначающих время.

2

Название одного из видов китайского самогона.

3

«Странные истории Ляо Чжая» – собрание новелл знаменитого китайского писателя XVII в. Пу Сун-лина.

4

Бодхисаттва – воплощение Будды.

5

Так называлась территория Зимнего дворца в Пекине, именуемого Древним.

6

Сеттльмент – обособленные кварталы в центре некоторых крупных городов Китая в XIX – начале XX веков, сдаваемые в аренду иностранным государствам.

7

Так в классическом китайском театре гримировали героев, совершавших подвиги.

8

«Сто фамилий» – список наиболее распространенных китайских фамилий, одно из учебных пособий в начальной школе.

9

«Изречения и беседы» – книга, приписываемая Конфуцию и содержащая его беседы с учениками.

10

Благочестивый кабан – герой многих китайских легенд и знаменитого романа XVI в. «Путешествие на Запад» У Чэнъэня.

11

Тань Цзяо-тянь – знаменитый актер пекинской музыкальной драмы на рубеже XIX–XX вв.

12

Ду Фу – великий китайский поэт VIII в.

13

Во время Маньчжурской династии (1644–1911) правители Китая разделили свое военное и гражданское чиновничество на восемь знамен (армий). Одноцветные знамена считались главными, а окаймленные – второстепенными. Принадлежность к этим знаменам передавалась по наследству, как дворянское достоинство.

14

Чжао Цзы-юэ подставляет на место английских слов первые попавшиеся, но сходно звучащие китайские иероглифы, и получается бессмыслица.

15

Цин – китайская мера площади, свыше шести гектаров.

16

Китайская революция 1911–1913 гг., приведшая к