Собрание сочинений в 9 тт. Том 2 - Уильям Фолкнер

дерется сам с собой и опять упал. Он смеется, а я не могу остановиться, и хочу встать, и падаю обратно, и не могу остановиться. Верш говорит:

— Ну, показал же ты себя. Нечего сказать. Да перестань вопить.

Ти-Пи все смеется. Барахтается на полу, смеется.

— У-ух! — говорит Ти-Пи. — Мы с Бенджи обратно на свадьбу. Попили саспрелевой — и обратно!

— Тихо ты, — говорит Верш. — А где вы ее брали?

— В погребе, — говорит Ти-Пи. — У-ух!

— Тихо! — говорит Верш. — А где в погребе?

— Да везде, — говорит Ти-Пи. Опять смеется. — Там сто бутылок. Миллион. Отстань, парень. Я петь буду.

Квентин сказал:

— Подыми его.

Верш поднял меня.

— Выпей, Бенджи, — сказал Квентин.

В стакане горячее.

— Замолчи, — сказал Квентин. — Пей лучше.

— Пей саспрелевую, — сказал Ти-Пи. — Дай я выпью, мистер Квентин.

— Заткнись, — сказал Верш. — Мало еще получил от мистера Квентина.

— Поддержи его, Верш, — сказал Квентин.

Они держат меня. Подбородком течет горячее и по рубашке. «Пей», — говорит Квентин. Они держат мне голову. Мне горячо внутри, и я заплакал. Я плачу, а внутри у меня что-то делается, и я сильнее плачу, а они меня держат, пока не прошло. И я замолчал. Опять все кружится, и вот яркие пошли. «Верш, открой ларь». Медленно плывут яркие. «Стели эти мешки на пол». Поплыли быстрей, почти как надо. «Ну-ка, за ноги берись». Слышно, как Ти-Пи смеется. Гладко плывут яркие. Я плыву с ними наверх по яркому склону.

Наверху Верш ссадил меня на землю. — Квентин, идем! — позвал, смотрит с горы вниз. Квентин все стоит там у ручья. Камешки кидает в тени, где вода.

— Пускай трусишка остается, — сказала Кэдди. Взяла мою руку, идем мимо сарая, в калитку. Дорожка выложена кирпичом, на ней лягушка посредине. Кэдди переступила через нее, тянет меня за руку.

— Пошли, Мори, — сказала Кэдди. Лягушка все сидит, Джейсон пнул ее ногой.

— Вот вскочит бородавка, — сказал Верш. Лягушка упрыгала.

— Пошли, Верш, — сказала Кэдди.

— У вас там гости, — сказал Верш.

— Откуда ты знаешь? — сказала Кэдди.

— Все лампочки горят, — сказал Верш. — Во всех окнах.

— Как будто без гостей нельзя зажечь, — сказала Кэдди. — Захотели и включили.

— А спорим, гости, — сказал Верш. — Идите лучше черной лестницей и наверх, в детскую.

— И пускай гости, — сказала Кэдди. — Я прямо к ним в гостиную войду.

— А спорим, тогда твой папа тебя выпорет, — сказал Верш.

— Пускай, — сказала Кэдди. — Прямо в гостиную войду. Нет, прямо в столовую и сяду ужинать.

— А где ты сядешь? — сказал Верш.

— На бабушкино место, — сказала Кэдди. — Ей теперь в постель носят.

— Есть хочу, — сказал Джейсон. Перегнал нас, побежал дорожкой, руки в карманах, упал. Верш подошел, поднял его.

— Руки в карманах, вот и шлепаешься, — сказал Верш. — Где тебе, жирному, успеть их вынуть вовремя и опереться.

У кухонного крыльца — папа.

— А Квентин где? — сказал он.

— Идет там по дорожке, — сказал Верш. Квентин идет медленно. Рубашка пятном белым.

— Вижу, — сказал папа. Свет падает с веранды на него.

— А Кэдди с Квентином друг на дружку брызгались, — сказал Джейсон.

Мы стоим ждем.

— Вот как, — сказал папа. Квентин подошел, и папа сказал: — Сегодня ужинать будете в кухне. — Замолчал, поднял меня на руки, и сразу свет с веранды упал на меня тоже, и я смотрю сверху на Кэдди, Джейсона, на Квентина и Верша. Папа повернулся всходить на крыльцо. — Только не шуметь, — сказал он.

— А почему, папа? — сказала Кэдди. — У нас гости?

— Да, — сказал папа.

— Я говорил, что гости, — сказал Верш.

— Совсем и нет, — сказала Кэдди. — Это я говорила. И что пойду…

— Тихо, — сказал папа. Замолчали, и папа открыл дверь, и мы прошли веранду, вошли в кухню. Там Дилси, папа посадил меня на стульчик, закрыл передок, подкатил к столу, где ужин. От ужина пар.

— Чтоб слушались Дилси, — сказал папа. — Не позволяй им шуметь, Дилси.

— Хорошо, — сказала Дилси. Папа ушел.

— Так помните: слушаться Дилси, — сказал за спиной у нас. Я наклонился к ужину. Пар мне в лицо.

— Папа, пускай меня сегодня слушаются, — сказала Кэдди.

— Я тебя не буду слушаться, — сказал Джейсон. — Я Дилси буду слушаться.

— Если папа велит, будешь, — сказала Кэдди. — Папа, вели им меня слушаться.

— А я не буду, — сказал Джейсон. — Не буду тебя слушаться.

— Тихо, — сказал папа. — Так вот, все слушайтесь Кэдди. Когда поужинают, проведешь их, Дилси, наверх черным ходом.

— Хорошо, сэр, — сказала Дилси.

— Ага, — сказала Кэдди. — Теперь будешь меня слушаться.

— А ну-ка тише, — сказала Дилси. — Сегодня вам нельзя шуметь.

— А почему? — сказала Кэдди шепотом.

— Нельзя — и все, — сказала Дилси. — Придет время, узнаете почему. Господь просветит.

Поставила мою мисочку. От нее пар идет и щекочет лицо.

— Поди сюда, Верш.

— Дилси, а как это — просветит? — сказала Кэдди.

— Он по воскресеньям в церкви просвещает, — сказал Квентин. — Даже этого не знаешь.

— Тш-ш, — сказала Дилси. — Мистер Джейсон не велел шуметь. Ешьте давайте. На, Верш, возьми его ложку. — Рука Верша окунает ложку в мисочку. Ложка поднимается к моим губам. Пар щекочет во рту. Перестали есть, молча смотрим друг на друга и вот услышали опять, и я заплакал.

— Что это? — сказала Кэдди. Положила руку на мою.

— Это мама, — сказал Квентин. Ложка поднялась к губам, я проглотил, опять заплакал.

— Перестань, — сказала Кэдди. Но я не перестал, и она подошла, обняла меня. Дилси пошла, закрыла обе двери, и не стало слышно.

— Ну, перестань, — сказала Кэдди. Я замолчал и стал есть. Джейсон ест, а Квентин — нет.

— Это мама, — сказал Квентин. Встал.

— Сядь сейчас же на место, — сказала Дилси. — У них там гости, а ты в этой грязной одеже. И ты сядь, Кэдди, и кончайте ужинать.

— Она там плакала, — сказал Квентин.

— Это пел кто-то, — сказала Кэдди. — Правда, Дилси?

— Ешьте лучше тихонько, как велел мистер Джейсон, — сказала Дилси. — Придет время — узнаете.

Кэдди пошла, села на место.

— Я говорила — у нас званый ужин, — сказала Кэдди.

Верш сказал:

— Он уже все съел.

— Подай мне его мисочку, — сказала Дилси. Мисочка ушла.

— Дилси, — сказала Кэдди. — А Квентин не ест. А ему велели меня слушаться.

— Кушай, Квентин, — сказала Дилси. — Кончайте и уходите из кухни.

— Я больше не хочу, — сказал Квентин.

— Раз я велю, ты должен кушать, — сказала Кэдди. — Правда, Дилси?

Пар идет от мисочки в лицо, рука Верша окунает ложку, и от пара щекотно во рту.

— Я не хочу больше, — сказал Квентин. — Какой же званый ужин, когда бабушка больна.

— Ну и что ж, — сказала Кэдди. — Гости внизу, а она может выйти и сверху глядеть. Я тоже надену ночную рубашку и выйду на лестницу.

— Это мама