Карел Чапек - Чапек. Собрание сочинений в семи томах. Том 1. Рассказы

Разбойник проносится над всеми персонажами пьесы — над семьей Профессора, над деревней, — будоража их и сбивая с привычного хода мысли, и исчезает, оставив в душе у всех действующих лиц плодотворное чувство неудовлетворенности сущим и тайную тягу к новому и неожиданному. Но символическая неопределенность устремлений Разбойника не была заложена только в его характере: ее порождали тогдашние настроения писателя. В пьесе возникает сложный мотив, который впоследствии будет играть важную роль в раздумьях Чапека над ходом истории нашего века. Дух протеста, свободолюбия не победоносен в пьесе: он наталкивается на нечто большее, чем консерватизм Профессора и его трусливая осторожность.

Разбойнику противостоит сила и косность общественных привычек, навыков мышления, нежелания людей принимать новое и следовать за ним. Эта унифицирующая сознание сила, по мысли Чапека, способна и объединить людей, и толкнуть их на ложные действия. Если образы основных персонажей пьесы создавались не без некоторого воздействия экспрессионистской поэтики, то весь фон пьесы написан в реалистической манере, что не препятствует сохранению символичности ситуации всего произведения. Жители деревни, ее начальство — полнокровные живые характеры, реалистически достоверные. И все они — не без колебаний, не желая, как, например, Староста, прибегать к крайним мерам, — в конце концов выступают против Разбойника. Даже Фанка, которую можно счесть олицетворением и носителем народной психологии, и та палит в Разбойника из ружья.

Чапек ощутил исключительную сложность социального поведения людей и почувствовал, что без исследования его природы он не сможет развиваться как художник. Искусство становилось для него тончайшим инструментом постижения и анализа мотивов общественной активности человека или, иными словами, практической, реальной жизни. Чисто эмоциональный, абстрагирующий жизненную практику подход к миру уже не удовлетворял Чапека. Он начинал сознавать, что только реализм позволит ему запечатлеть и выразить текучие, но существенные черты облика современности.

Через четыре года, после того как были написаны «Мучительные рассказы» (1918–1920) и созданы столь крупные произведения, как пьесы «R.U.R.» (1920), «Из жизни насекомых», «Дело Макропулоса» (1922), романы «Фабрика Абсолюта» (1922) и «Кракатит» (1924), выдвинувшие его в число мировых писателей, Чапек, опираясь на собственный творческий опыт, выступил со своеобразным художественным манифестом — статьей о своем брате Йозефе, в которой решительно и последовательно защищал реализм как ведущий метод искусства. В этой статье Чапек предельно искренне высказал и собственное отношение к искусству, и свое понимание долга художника.

Материалом искусства, писал он, является доподлинная жизнь — природа, люди, их отношения, и художник не может серьезно творить, не познав мира. «Делайте, что хотите, но орешек бытия не раскусишь с помощью одного вдохновения, необходимо обратиться к надлежащему инструменту разума», то есть поверять объективной жизненной истиной субъективные представления о мире. Чапек не признавал чистое самовыражение художника целью искусства, резонно замечая, что внутренний мир внутреннему миру рознь и весьма нередок такой субъективный опыт, который ничем не интересен и не обладает общезначимостью. Если же художник избегает исследования бытия, то он обедняет самое искусство, поскольку оно не есть бесстрастное зеркало жизни и не существует вне нравственности. Чапек писал: «Что касается меня, то я не боюсь слова „тенденция“. Я считаю, что в нашем малоустроенном мире у каждого серьезного и впечатлительного человека имеется достаточно оснований не быть безучастным зрителем в происходящей свалке. Но это долг, а не особая заслуга». Поэтому реалистическое искусство не может быть нейтральным по отношению к подлинному состоянию мира. «Бедняк стоит и смотрит вам вслед, нищий или нищая опускают глаза, чтобы не оскорбить вас своим взглядом… Иной раз вы целую неделю не можете отделаться от мысли, что не вложили им в ладонь откупного за свою жизнь… Если их двое или трое, они уже не просят Христа ради, и похоже, что они вас судят».

Для импрессионистов, например, мир был простым объектом изображения, и свет, который они пытались уловить своей живописью, одинаково струился и по кружевному зонтику, и по одинокому нищему: для них мир не был морально расчленен, в то время как для современного художника-реалиста «вещи не равноценны», в них есть свет и тени, они не безразличны к нравственному порядку или беспорядку, справедливости или несправедливости, добру или злу. Гуманистически настроенный художник-реалист желает утверждения в жизни нравственного порядка, и для него средства художественной изобразительности и ее законы — лишь пути, ведущие к этой высшей цели искусства. Художники-формалисты, отмечал Чапек, путают закон и порядок, и поэтому для них практически закрыто познание действительности и ее творческое воплощение в искусстве.

Как понимал Чапек характер реалистического изображения жизни, показали его произведения. Гуманистическая тенденция нашла открытое выражение в его реалистических «Мучительных рассказах», повествующих о повседневности, о заурядных и не очень крупных по своим масштабам событиях. Однако в чем же их мучительность? Их драматизм заключается в том, что обыденная повседневная жизнь, которой живут люди, подавляющее большинство людей, извращает человеческие отношения, обкрадывает и обедняет человеческую натуру, искажает нравственный мир личности, ибо основы существования человека несправедливы и господствующие принципы общежития не соответствуют и не отвечают истинным запросам и потребностям человека, которые он — обремененный грузом забот, тревог, невзгод и лишений — нередко не в состоянии осознать и понять. Люди как бы погружаются в нравственную слепоту, безысходное одиночество. Чапек, умеющий строить повествование на остром, неожиданно развертывающемся сюжете, в «Мучительных рассказах» отдается внешне спокойному движению жизни в ее привычных, примелькавшихся стереотипах, но дает, однако, ощутить серьезность драм, таящихся под пеленой бытовой монотонности человеческого прозябания. Разве не заурядна история бедной гувернантки, человеческое достоинство которой нагло оскорбляют ее хозяева — богатые аристократы? Она готова взбунтоваться, бросить им в лицо гордые слова и уйти, громко хлопнув дверью. Но письмо из дому, в котором мать рассказывает о страшной нужде семьи, заглушает вопль протеста и понуждает бедную девушку в приступе отчаяния очертя голову кинуться в объятия случайного любовника, навсегда сломав свою жизнь. Нет ничего из ряда вон выходящего и в истории из рассказа «Деньги», где Чапек показал, как бедность, равнодушие, эгоизм размывают и губят навечно родственные чувства, ожесточают и превращают героя новеллы в черствого обывателя, стремившегося поначалу помочь своим родным, увидевшего в этом смысл собственной жизни и натолкнувшегося на непреодолимую стену лживости и бездушия. Тривиальна и судьба одинокого старика, которого хладнокровно и постоянно обкрадывает его служанка, и он, страшась полного одиночества, закрывает на происходящее глаза.

Чапек, обратившись к изображению повседневной жизни людей, проведя своего рода ее молекулярный анализ, пришел к выводу, что органическое неблагополучие, отсутствие того, что он называл нравственным порядком, таится в самих порах и клетках обыденности, и зло до времени скапливается в его неподвижных недрах.

«Мучительные рассказы» не были простым бытописанием. Особенности повседневного существования человека Чапек рассматривал и изображал в духе реалистической традиции, в которой тема обыденности жизни занимала важное место, становясь основой выработки писателем критического отношения к общественной среде и социальному мироустройству. Так преломлялась она в творчестве Флобера, проанализировавшего феномен «боваризма», то есть драму банального и тривиального образа жизни, и в творчестве Чехова, раскрывшего сумрачную власть повседневности над человеком, отнимающую у него надежду и веру в себя. Но Чапек не задержался в русле этой традиции, хотя сознавал богатство ее возможностей. Его произведения двадцатых годов примкнули к иному ряду реалистической изобразительности, основывавшейся на гротесково-сгущенном принципе изображения, отходящей от прямого воспроизведения действительности в формах непосредственного жизнеподобия, хотя и не порывающих своих органических связей с реальностью, социальной практикой человека.

Метафорическое преображение объективного, даже обыденного человеческого бытия становится характерной чертой художественной манеры писателя. Он широко и сознательно вводит в повествование фантастику, чудесное, необычное — но без малейшею налета иррационализма, стремясь при их посредстве заострить, сконцентрировать и тем самым сделать наглядным и самоочевидным неправильное, бессмысленное, тупое, жестокое, опасное и античеловеческое в том, что составляет текущую, практическую жизнь людей. В обнажении алогичности и бесплодности современной буржуазной цивилизации, ее хаотичности, органической неустойчивости и способности порождать кризисы невиданной силы Чапек прибегал к иронии и безжалостной сатире, открывавших по своей эстетической природе широкий простор для иносказания.