Пэлем Вудхауз - Том 8. Дживс и Вустер

Честно говоря, нашу беседу трудно было назвать содержательной; возможно, вскоре она сделалась бы более плодотворной, но в тот самый миг, когда я готовился произнести нечто важное, послышался шипящий звук, будто рядом разворошили змеиное гнездо, и слева от меня из кустов внезапно вырвалось что-то огромное, белое и разъяренное. Я нутром понял — надо спасаться, и взмыл, как фазан; плохо соображая, что я делаю, я отчаянно карабкался по стене. В дюйме от моей левой лодыжки что-то сильно захлопало по стене, и тут все сомнения у меня исчезли — внизу мне делать нечего, остается только рваться «сквозь льды и снега во весь опор, знамя держа в руках с девизом загадочным "Эксцельсиор"».[59]

— Будьте осторожны! — заблеял сверху достопочтенный.

Мог бы и помолчать.

Тот, кто строил Октагон, вероятно, предвидел подобный ход событий. По всей высоте стены через правильные промежутки шли пазы, будто специально предназначенные для рук и ног, и вскоре я, припарковавшись на крыше рядом с достопочтенным, стал глядеть на гигантского лебедя в припадке злобы. Он топтался внизу, вытягивая шлангоподобную шею. Меня так и подмывало схватить кусок кирпича и, хорошенько прицелившись, запустить в подлую птицу.

Я не стал противиться порыву, швырнул кирпич и не промахнулся.

Достопочтенный, как мне показалось, остался недоволен.

— Не дразните его! — сказал он.

— Он сам меня дразнит, — ответил я.

Лебедь вытянул еще футов восемь своей шлангообразной шеи и издал звук, с каким вырывается пар из лопнувшей трубы. Дождь продолжал лить с неослабевающей яростью, и я пожалел, что в смятении, которым сопровождалось мое карабканье по стене, я сразу же выронил плащ, предназначенный для достопочтенного узника. Хотел было предложить ему свой, но здравый смысл возобладал.

— И как это он вас не цапнул? — удивился я.

— Еще чуть-чуть, и цапнул бы, — отвечал он, бросая вниз взгляд, полный отвращения. — Пришлось удирать со всех ног.

Достопочтенный, надо отметить, был низенький, бочкообразный человечек. Казалось, его, будто какую-то жидкую субстанцию, все лили и лили в одежду, забыв сказать: «Хватит!». Забавно было бы посмотреть, как он тут демонстрировал чудеса ловкости, подумал я и невольно улыбнулся.

— Не вижу ничего смешного, — сказал достопочтенный, переводя взгляд, полный отвращения, с разъяренной птицы на меня.

— Прошу прощения.

— Птица могла меня изувечить.

— Хотите, я еще раз съезжу по ней кирпичом?

— И не вздумайте. Вы только ее разозлите.

— Ну и что? Ведь она, по-моему, с нашими чувствами не слишком считается.

Тут достопочтенный Филмер решил обсудить со мной другую сторону дела.

— Не могу понять, как могла уплыть моя лодка, я ведь накрепко ее привязал к ивовому пню.

— Совершенно загадочный случай.

— Подозреваю, что какой-то озорник нарочно ее отвязал.

— Ну что вы, вряд ли! Вы бы увидели.

— Дело в том, мистер Вустер, что за кустами ничего не видно. Кроме того, меня сегодня из-за жары одолевала сонливость и, сойдя на остров, я немного вздремнул.

Мне не хотелось, чтобы достопочтенный развивал эту тему, и я поспешил перевести разговор в другое русло.

— Довольно мокро, как вы считаете? — сказал я.

— Представьте, я успел это заметить, — отозвался достопочтенный противным ядовитым тоном. — Тем не менее благодарю за то, что привлекли мое внимание к этому обстоятельству.

Насколько я понял, тема погоды не слишком вдохновляла достопочтенного. Тогда я сделал попытку поговорить о птицах, населяющих близлежащие графства.

— Замечали ли вы, — начал я, — что брови у лебедя сходятся на переносице?

— Да уж, я на них вдоволь нагляделся. Представилась такая возможность.

— Из-за этого у них такой недружелюбный вид, верно?

— И нрав тоже. Знаю, на себе испытал.

— Странно, — сказал я, с воодушевлением развивая птичью тему, — что у лебедей семейная жизнь так дурно влияет на расположение духа.

— Послушайте, нельзя ли выбрать иной предмет для разговора? Дались вам эти лебеди!

— Да, но все-таки это очень интересно. В том смысле, что этот наш приятель там, внизу, наверняка в обычной жизни отличный парень, всеобщий любимец, знаете ли. Просто из-за того, что его драгоценная половина свила здесь гнездо…

Я запнулся. Вы вряд ли мне поверите, но до этой минуты я в суматохе и не вспомнил, что, пока мы сидим, загнанные на крышу, где-то на заднем плане бродит обладатель могучего разума, и если ему сообщить о нашей беде и призвать его сплотить ряды, он в пять минут найдет десяток способов нас выручить.

— Дживс! — заорал я.

— Сэр? — донесся издалека почтительный голос.

— Мой слуга, — объяснил я достопочтенному. — У него феноменальные способности и невероятная находчивость. Он в минуту вызволит нас отсюда. Дживс!

— Сэр?

— Я сижу на крыше.

— Очень хорошо, сэр.

— Что же тут хорошего? Помогите нам. Мы с мистером Филмером в безвыходном положении.

— Очень хорошо, сэр.

— Хватит твердить «Очень хорошо, сэр». Не вижу ничего хорошего. Все вокруг кишит лебедями.

— Я немедленно приступлю к выполнению ваших указаний, сэр.

Я посмотрел на достопочтенного. Даже рискнул похлопать его по спине — будто по мокрой губке шлепнул.

— Порядок, — сказал я. — Сейчас придет Дживс.

— Какой от него толк?

Я слегка нахмурился. Достопочтенный говорил брюзгливым тоном, и это мне не понравилось.

— Поймете, когда увидите его в действии, — ответил я довольно холодно. — Он может выбрать любую стратегию. Но в одном вы должны быть совершенно уверены — Дживс найдет выход. Вот он уже идет, крадется сквозь подлесок, лицо его светится умом. Нет предела его интеллектуальным возможностям. Он питается одной рыбой.

Я наклонился и заглянул вниз.

— Дживс, следите за лебедем.

— Я держу птицу под неусыпным наблюдением, сэр. Лебедь снова отмотал изрядный отрезок шеи и вытянул ее в нашу сторону, но тотчас же обернулся. Голос с тыла привел его в замешательство. Он подверг Дживса быстрому внимательному осмотру, потом вдохнул воздух, угрожающе зашипел, подпрыгнул и ринулся вперед.

— Берегитесь, Дживс!

— Слушаюсь, сэр.

Я заранее мог бы сказать этому лебедю, что ничего у него не выйдет. Среди своих собратьев он, возможно, числился интеллектуалом, но тягаться с Дживсом — куда там! Лучше бы ему сразу убраться подобру-поздорову.

Каждому молодому человеку, начинающему самостоятельную жизнь, следует знать, как справиться с разъяренным лебедем, поэтому я вкратце изложу соответствующую процедуру. Сначала надо подобрать оброненный кем-то плащ, потом, точно рассчитав расстояние, набросить плащ птице на голову; после этого вы подсовываете под птицу багор, который предусмотрительно захватили с собой, и поднимаете. Лебедь оказывается в кустах и изо всех сил старается освободиться, а вы не спеша возвращаетесь к лодке, прихватив ваших друзей, которые в эту минуту, возможно, сидели на крышах где-то поблизости. Именно такой метод применил Дживс, и, по-моему, усовершенствованию он не подлежит.

Достопочтенный развил невероятную скорость, никогда бы не подумал, что он на такое способен. Не прошло и минуты, как мы сидели в лодке.

— Вы действовали весьма толково, любезный, — обратился достопочтенный к Дживсу, когда мы отошли от берега.

— Я стараюсь быть полезным, сэр.

Видимо, достопочтенный сказал все, что имел сказать на данную минуту. Он съежился и погрузился в размышления. Казалось, совсем ушел в себя. Даже когда у меня сорвалось весло и я вылил, наверное, пинту воды ему за ворот, он и ухом не повел.

И только когда мы причалили к берегу, он снова вернулся к жизни.

— Мистер Вустер.

— Да?

— Я обдумывал обстоятельство, о котором уже вам сообщал ранее — каким образом могла отвязаться лодка, на которой я приплыл на остров.

Мне это не понравилось.

— Загадка да и только, — сказал я. — Не стоит ломать голову. Все равно не разгадать.

— Ничего подобного. Я пришел к выводу, который мне кажется единственно правдоподобным. Я убежден, что лодку угнал Томас, сын хозяйки дома.

— Нет-нет, не думаю. Да и зачем?

— У него на меня зуб. И вообще совершить подобный поступок может или ребенок, или слабоумный.

Достопочтенный направился к дому, а я в ужасе уставился на Дживса. Да, именно в ужасе.

— Дживс, вы слышали?

— Да, сэр.

— Что делать?

— Возможно, мистер Филмер, еще раз хорошенько подумав, придет к выводу, что его подозрения не имеют под собой почвы.

— Но ведь они имеют под собой почву.

— Да, сэр.

— Что же делать?

— Не знаю, сэр.

Я проворно направился к дому и доложил тете Агате, что с достопочтенным Филмером полный порядок, потом пошел наверх принять горячую ванну, так как в ходе спасательной экспедиции промок насквозь от носа до киля. Я наслаждался благодатным теплом, как вдруг раздался стук в дверь.