Рыжая полосатая шуба. Повести и рассказы - Беимбет Жармагамбетович Майлин

примеру, я написал о Рахимжане, который избил своего батрака и, не расплатившись, выгнал его. Писал еще о самоуправстве Кокбасов, которые незаконно отобрали у вдовы скот. И еще о Медеубае написал, который продал свою четырнадцатилетнюю дочь за сорок семь голов скота... А результата - никакого. Правда, по слухам, к Медеубаю приезжала милиция из волости, допрашивала его, однако чем все это кончилось - неизвестно. Если по сигналам аульных корреспондентов не будут вовремя приняты меры, то, конечно, отпадет всякая охота писать...>***

<20 мая.

Сегодня у меня большая радость. Строительство школы, которое казалось мне пустой мечтой, обернулось явью. Прислал за мной Тышканбай. Пришел и вижу: народ собрался.

- Учитель, - говорят, - давай суюнши. Видишь: начинаем строить школу.

Стали совещаться: как строить. Одни говорят: построим из дерна. Так, дескать, быстрее. Другие настаивали: нет, только из кирпича. Так и решили. В ауле одних подростков, годных для работы, человек двадцать. Если дружно взяться, можно за четыре дня наделать предостаточно кирпичей. Затея благородная, значит, и осуществить ее нужно как следует. Поговорил я с подростками, растолковал все. Никто возражать не стал.

Для руководства стройкой выбрали Тышканбая. Некоторые предлагали меня, но я настоял, чтобы именно Тышканбая назначили ответственным за строительство новой школы. Он, конечно, постарается и оправдает доверие. Джигит надежный: если возьмется - сделает. А я и так не буду сидеть сложа руки. Нынче даже в отпуск не пойду. Буду помогать стройке. Если к зиме удастся отгрохать новую школу, для меня не может быть большей радости.

Собрали деньги на окна, рамы, косяки, двери, крышу. Я выделил свою месячную зарплату. Ереке обещал дать те три рубля, которые должен ему один русский за сапоги. Это все, чем располагал бедный сапожник...

Завтра будут делать кирпичи. И я тоже буду работать, чтобы ребятам было веселее. Во время отдыха стану читать им газеты, книги, стихи...>

***

<30 мая.

Приехал аулнай делить землю. Провел собрание. Пошел и я. За домом Срыма собралось человек двадцать. Больше половины - из нашего аула. В наш Совет входит десять аулов. По пять представителей -и то уже пятьдесят человек будет. Между тем из Шолаксая, Карыкбола не явилось ни одной души. Разве так проводятся общие собрания под руководством

аулсовета? И в прошлом году провели выборы с участием всего двух-трех аулов. Никудышный организатор наш аулнай, растяпа, неумеха, ленив и совсем не способен к общественной работе. Я так полагаю.

Вместе с аулнаем для проведения собрания прибыл учитель. О нем поговаривали, будто он всю жизнь посвящает склоке, а детей совсем не учит. И в прошлую зиму, помнится, он разъезжал по аулам как представитель волости. На собрание пришел и кое-кто из толстопузых. Не понимаю, какое отношение имеют баи к разделу земли?! Аулнай открыл собрание. О президиуме даже не заикнулся. Объявил:

- Будем делить пастбища и сенокосные угодья. Слово предоставляю вот этому товарищу.

Сообщая это, аулнай улыбнулся. Что означала его улыбка - тоже не понял.

Учитель, прибывший из волости, видно, так и лезет в начальники. С важным видом незадачливого чинуши раскрыл свою папку, долго копался, наконец достал расческу и стал причесываться. А <доклад> у него получился такой:

<В нашу волость приезжал уполномоченный из города. Стро-о-гий казах! Волостной чуть ли не плачет. Не видал, говорит, сколько живу на свете, такого сурового человека... Так вот и решил он за один месяц навести порядок в волости с земельными участками... Меня срочно отправили в аулы, чтобы собрать все сведения о земле...>

Из того, о чем так нудно промямлил представитель-учитель, никто ничего толком не понял. Что за дело какому-то строгому казаху, прибывшему из города, до земли нашего аула? Может, хотят аул обложить дополнительным налогом? Или что-нибудь другое недоброе у начальства на уме?

- Ну, давайте выкладывайте, какой землей располагаете, - сказал председатель аулсовета, распахивая свою полосатую сумку.

- Ты, дорогой, разъяснил бы сначала, что к чему, -заметил с досадой Тышканбай. - Чего записывать? К. чему, например, записывать пустынные просторы?

- А чего тут разъяснять? Запишем, кто какой землей располагает, а потом прибудет комиссия и определит, кому сколько положено, - ответил аулнай.

- Думаю, что не совсем так. Я ведь читаю газеты. Там вроде бы по-другому об этом говорится...

Тышканбай посмотрел на меня.

- Что там говорится в газетах-мазетах, я не знаю. Я выполняю указание волости, - насупился аулнай.

Выяснилось, что, по сравнению с аулнаем и учителем-инструктором, представление Тышканбай о распределении земли значительно глубже и шире. Однако не смог он все ясно, доступно объяснить другим. Понимать-то понимает все, а высказать не может. Как говорится, язык короток. Потому-то он и смотрел на меня, как бы прося помощи.

Я выступил с предложением:

- Доклад ваш получился слишком куцый и невразумительный. Люди ничего не могут понять. Между тем распределение земли - вопрос сложный. Этим актом правительство намерено положить конец всяким несправедливостям в земельном пользовании. Оно хочет предоставить землю беднякам, которые всю жизнь были в зависимости от баев. Все это нужно обстоятельно разъяснить простому люду. Спешка в этом деле может только навредить...

Слова мои аулнаю не понравились. Он посерел, брови сдвинул:

- Что мне делать, я сам знаю. И ни в чьих советах не нуждаюсь!

Дурной какой-то... Ну чего взъерепенился?!

На этом собрание кончилось. Кажется, избрали комиссию по распределению земли. И вошли в нее одни прохвосты. Среди них - бай Рахимберды... Никакого проку от этой комиссии не будет. Напишу-ка письмо в волость. Расскажу о собрании, обо всех нарушениях и извращениях...>

***

<...С улицы донеслись крики, гвалт. Что такое? Оказывается, разодрались Доспол с Хасеном. Побежал я. Тут же подошел и Тышканбай... Досполу досталось. На лице - кровоподтеки. В чем дело? Выяснилось вот что: есть у Доспола деревянная ступа, в которой он рубит, мельчит жевательный табак - насыбай. Хасен попросил ее, чтобы натолочь табаку. А мальчишка его, играя, расколол ступу топором. Увидела это жена Доспола, треснула мальчишку раза два, тот - заревел. Взъярился Хасен: <Ты почему бьешь мальчонку?!> И обругал бабу. Теперь уже Доспол вскинулся. И пошло...

- Он все время над нами измывается! - распалялась баба Доспола. - Нынче, когда приезжал муж моей Шрайлы, зарезали скотину, а он все мясо захапал, даже части не уступил.

Доспол и Хасен - родственники. И не в ступе тут дело. Но в этой драке за ступу скрывается другое. Тут замешан пройдоха Нурпеис. Его хлебом не корми, дай только кого-нибудь стравить...

Слышал: