Ивлин Во - Черная беда

Часов в десять вечера неожиданно выяснилось, что прислуга (туземцы, согнанные в посольство из окрестных деревень) потихоньку сбежала; остались только погонщики верблюдов, которые пришли вместе с Бэзилом. На кухне они нашли мясо, потушили его и наелись так, что не могли сдвинуться с места:

— Все остальные домой пошел. Резать головы не хочет. Они очень нехороший. Мы хороший — здесь будем жить.

Когда о дезертирстве прислуги стало известно, в гостиной наступило всеобщее уныние. Сэр Самсон выразил чувства присутствующих, когда, с раздражением отодвинувшись от стола, заметил:

— Дело дрянь, раз сегодня вечером у меня даже нет настроения сыграть в нарды.

Но, вопреки ожиданиям, ночь прошла спокойно. Мужчины, сменяя друг друга каждые три часа, охраняли территорию. Каждый спал, положив рядом с собой оружие: револьвер, винтовку, дробовик или обыкновенный секач. Приглушенный шепот в комнатах наверху, шуршание халатов, постукивание домашних туфель и громкие вскрики младшего сына Анстрадеров, которому снились кошмары, свидетельствовали о том, что женщины спали немногим больше мужчин. На рассвете, бледные, с красными глазами, все снова собрались в гостиной. Английская горничная леди Кортни и индиец-дворецкий отправились на кухню и, переступая через спящих погонщиков, с трудом пробрались к плите сварить кофе. Настроение немного поднялось, все снова, перестав шептаться, заговорили, впервые за последние десять часов, нормальными голосами, стали даже позевывать.

— Одна ночь позади, — сказал Бэзил. — Впрочем, реальная опасность будет вам угрожать, когда в городе подойдут к концу запасы продовольствия.

Все снова впали в уныние.

Выйдя на лужайку, они увидели, что над городом стелется дым.

— Пожар-то до сих пор не потушили!

— Ой, смотрите! — воскликнул Анстрадер, глядя на него. — Это ж тучи.

— Позвольте, сезон дождей должен начаться только через неделю…

— По-разному бывает.

— Действительно, тучи, — сказал Бэзил. — Я так и знал, что в эти дни должны начаться дожди. В Кении дождь пошел на прошлой неделе. Да, теперь мост через Лумо нескоро починят.

— Значит, сегодня надо сажать луковицы, — спохватилась леди Кортни. — Наконец будет хоть какое-то осмысленное занятие. А то только и делаем, что простыни на бинты рвем да мешки песком набиваем. Жаль, что вы не предупредили меня раньше, мистер Сил.

— На вашем месте, — сказал Бэзил, — я бы не луковицы сажал, а проверил наличие продовольствия и установил строгий рацион. Боюсь, мои ребята за вчерашний вечер съели ваш недельный запас.

Все разошлись кто куда, каждый пытался заняться полезным делом, но вскоре послышался какой-то странный звук, и все, что-то крича наперебой, снова сбежались на лужайку. К посольству, рокоча, приближался аэроплан.

— Это наверняка Байон, — сказал Бэзил. — Удирает на материк. Но аэроплан взял курс на посольство; снизившись, он стал делать над лужайкой круги, отчего из конюшни послышалось громкое ржанье обезумевших от страха пони. Уже видна была голова пилота, который выглядывал из кабины, и вскоре с самолета упал завернутый в английский флаг сверток, после чего аэроплан вновь поднялся в небо и улетел в сторону побережья. Дети Анстрадеров, оглашая окрестности торжествующими воплями, понеслись в сад и, прибежав обратно, вручили сверток послу. В записке карандашом, подписанной командиром аденской эскадрильи, говорилось следующее: «Высылаю два транспортно-десантных самолета и три бомбардировщика. Будьте готовы эвакуироваться через час после получения этой записки. Ничего, кроме официальной переписки и личных вещей, взять на борт не смогу».

— Это дело рук Уолша. Толковый малый — я всегда говорил. Не понимаю только, к чему такая спешка?

Через час на лужайке перед главным зданием выросла целая гора из баулов и чемоданов.

— «Официальная переписка»! Знать бы еще, где она, эта переписка! Уильям, поищите, голубчик. Сомневаюсь, правда, чтобы там нашлось что-то ценное.

— Лошадей придется вывести из конюшни. Пусть себе пасутся… Будем надеяться, что с ними ничего не случится.

— Закройте все двери, а ключи спрячьте. А впрочем, какая разница!

— Папа, зачем ты набрал столько фотографий?

— Как быть с паспортами?

За неимением своих вещей, приехавшие из города помогали упаковывать чужие.

— Первый раз в жизни лечу. Я слышал, что в самолете многим становится нехорошо.

— Бедный мистер Рейт.

Оставшись не у дел, Бэзил стоял в стороне и, опершись на ствол своего ружья, молча наблюдал за сборами. С ружьем, в длинном белом балахоне, он был похож на часового.

Пруденс подошла к нему, и они направились в угол сада, за рододендроны. На ней был лихо сдвинутый набок красный берет.

— Бэзил, милый, брось ты этого идиотского императора! Поедем лучше с нами.

— Не могу.

— Пожалуйста!

— Нет, Пруденс, не могу. Не беспокойся, все будет в порядке. Мы еще встретимся. Где, не знаю, но встретимся.

Появившиеся на горизонте тучи заволокли все небо.

— Когда улетаешь на самолете, то кажется, что расстаешься как-то особенно надолго. Понимаешь, что я хочу сказать?

— Понимаю.

— Пруденс! Пруденс! — За кустами рододендронов послышался голос леди Кортни. — Зачем тебе столько шляп?

— Твой балахон как-то странно пахнет. — Пруденс прижалась к Бэзилу всем телом.

— Он достался мне от туземца-сакуйю, который украл у какого-то индийца фрак.

— Пруденс!

— Да, мама, иду!.. Бэзил, любимый, это выше моих сил… И с этими словами она убежала помочь матери извлечь из коробок ненужные шляпы.

Очень скоро, гораздо раньше, чем их ждали, в небе, над вершинами гор, в строго боевом порядке появились пять самолетов, они снизились и сели на территории посольства. Из кабин вышли офицеры британских ВВС и, быстрым шагом подойдя к сэру Самсону, отдали ему честь. Столь почтительное обращение с Неполномочным несколько удивило его домочадцев, а также гостей и подчиненных.

— Мы должны подняться в воздух как можно скорее, сэр. Приближается гроза.

Началась посадка. Все держались спокойно, без паники. Кавалеристы из охраны, а также индиец-дворецкий сели в первый транспортно-десантный самолет; дети, священнослужители и работники посольства — во второй, а Джеггера, Уильяма и Пруденс рассадили по кабинам трех бомбардировщиков. Когда самолеты уже должны были взлететь, Пруденс, спохватившись, выпрыгнула из кабины и стремглав, придерживая красный берет, бросилась обратно в здание посольства и вскоре, задыхаясь от быстрого бега, вернулась с кипой бумаг в руке.

— Чуть не забыла «Панораму жизни»!

Взревели двигатели, самолеты рванулись вперед, оторвались от земли, набрали высоту и, сверкнув в воздухе, исчезли из виду. Наступила тишина. Все произошло меньше чем за двадцать минут.

Бэзил повернулся и пошел искать своих верблюдов.

Пруденс, согнувшись, сидела за спиной пилота, придерживая обеими руками берет. Ветер свистел в ушах, внизу возник и неторопливо проплыл беспорядочно раскинувшийся, окутанный дымом город, потом потянулись пастбища, усыпанные маленькими коровами и домиками; пастбища сменились зелеными долинами и джунглями. Она покидала Дебра-Дову навсегда и не жалела об этом.

«Как бы то ни было, — размышляла Пруденс, — мне нужны новые идеи для моей „Панорамы“». Она попробовала представить себе свою новую жизнь, о которой совсем недавно, сидя у нее на постели, говорила с ней мать, когда приходила пожелать ей спокойной ночи. Дом тети Харриет на Белгрейв-плейс. Званые обеды, подруги, танцы, молодые люди. Уик-энды в загородных особняках, теннис, охота. Словом, столичная светская жизнь, о которой она знает пока только из книг. Надо будет возобновить знакомство со школьными подругами. «Мне даже нечем будет перед ними похвастаться — они ведь еще такие юные, такие невинные». Английский холод, туман, дождь; в серых сумерках очертания голых деревьев и поднятых коверкотовых воротников, по которым стекают капли дождя… Лондонские улицы, закрываются магазины, люди спешат в метро с вечерними газетами под мышкой… Пусто. Поздний вечер. Она идет после танцев, мужчины в похожих на средневековые плащах поливают из шлангов горбатые мостовые… Юная англичанка вновь обретала родину…

Но тут аэроплан почему-то вдруг начал снижаться, и Пруденс поневоле перенеслась мыслями в настоящее. Летчик, повернувшись, что-то ей прокричал, но ветер отнес его слова. Бомбардировщики летели треугольником, и их самолет находился в нижнем левом углу. Пруденс увидела, как из кабины летящего впереди самолета к ним повернулось лицо в защитных очках — пилот, видно, заметил, что их бомбардировщик отстает и снижается, но летчик, с которым летела Пруденс, сделал ему знак лететь дальше. Навстречу им неслись зеленые кроны деревьев; самолет лег на крыло и стал кружить над джунглями, выискивая место для посадки.