Божена Немцова - Бабушка

– Никогда не перестану благодарить за нее бога, — немного помолчав, тихо сказала княгиня. Потом, обратившись к бабушке, добавила: — Как хотелось бы мне иметь такого друга, который бы чистосердечно говорил мне всю правду, вот, как ты, матушка.

– Пожелаете, ваша милость, так найдете. Друга легче найти, чем удержать.

– Ты думаешь, я не сумела бы его оценить?

– С какой стати мне плохо думать о вашей милости? Только часто так случается — хорошо, коли искренность по сердцу придется, а подчас она и поперек горла встанет . . . Тут и дружбе конец!

– Ты опять права. Разрешаю тебе приходить ко мне когда угодно и говорить все, что хочешь. Я всегда выслушаю тебя, а если будешь о чем просить, с удовольствием исполню, если только смогу.

Так говорила княгиня, вставая из-за стола. Бабушка хотела поцеловать ее руку, но она не позволила и, наклонившись, сама поцеловала старушку в щеку. Дети собрали свои подарки, но им не хотелось расставаться с веселой графиней.

– Приходите теперь к нам, милая барышня, — приглашала бабушка, взяв Адельку за руку.

– Приходи, приходи, Гортензия! — лепетали дети. — Мы насбираем тебе ягод.

– Непременно приду, — пообещала, улыбаясь, девушка.

– Спасибо за доброту вашу, милостивая госпожа. Оставайтесь с богом! — сказала бабушка на прощанье.

— Иди с богом! — кивнула княгиня, а Гортензия проводила гостей до дверей. Камердинер, убирая со стола, презрительно фыркнул и подумал: «Все же престранные фантазии у этой дамы — часами болтать с простой бабой!»

Между тем княгиня, стоя у окна, следила за удалявшимися гостями до тех пор, пока среди зелени не затерялись белые платьица девочек и белоснежный бант на бабушкином чепце. Возвращаясь в свой кабинет, она прошептала: «Счастливая женщина . . .»

8

Господский луг пестреет цветами; пересекающая его межа вся заросла тимьяном, — Адельке сидеть на нем мягко, как на подушке... Девочка следит за божьей коровкой, которая ползет по платью; вот с платья она перебралась на голую ножку, с ножки на зеленый башмачок .. .

– Не улетай, останься со мной, маленькая, ведь я тебе ничего не сделаю! — уговаривает девочка букашку и, взяв ее пальчиками, снова сажает на платье.

Неподалеку от Адельки у муравьиной кучи присели на корточки Ян и Вилем. Они с любопытством наблюдают за суетливой возней муравьев.

– Глянь-ка, Вилем, как они быстро бегают, — говорит Ян, — а вот тот муравей, смотри, потерял яичко, другой уже подхватил его и спешит к муравейнику.

– Постой, у меня в кармане ломоть хлеба. Давай покрошим немного и посмотрим, что они станут делать.

– Глянь, глянь, сколько их набежало! Верно, удивляются, откуда это взялось. А! .. . Они толкают хлеб вперед! . . . Видишь, к ним на подмогу сбегаются муравьи со всех сторон. Но как же они узнали? . . .

Наблюдения мальчиков были прерваны звонким: «Что вы тут делаете? . . .» Это была графиня Гортензия, незаметно подъехавшая на своей белой лошадке.

– Я поймала божью коровку! — объявила Аделька, протягивая сжатый кулачок графине, которая соскочила с седла и подошла к девочке.

– Покажи-ка!

Аделька разжала кулачок; в нем ничего не оказалось.

– Ой, она убежала! — огорчилась девочка.

– Постой, постой, не убежала еще, только собирается, — проговорила Гортензия, осторожно снимая букашку с голенького плеча Адельки. — А что ты будешь с ней делать?

– Выпущу ее. Гляди, как полетит!

Положив букашку на ладонь, девочка вытянула руку и начала приговаривать:

– Божья коровка, улети на небо .. .

– Принеси нам хлеба!... — добавил Вилем, легонько стукнув по Аделькиной ручке. Букашка приподняла свой красный с черными крапинками плащик, расправила сложенные под ним нежные крылышки и взвилась в воздух.

– Зачем ты толкнул, кто тебя просил? — рассердилась Аделька.

– Чтоб она поскорей улетела!

Мальчик засмеялся и, потянув Гортензию за руку, сказал:

– Посмотри, Гортензия! Я только что бросил муравьям хлеба, а их сразу набежало видимо-невидимо!... — И он удивленно развел руками.

Гортензия порылась в кармане своего черного бархатного жакета и, достав кусочек сахару, дала его Вилему.

– Положи в траву, увидишь, как они в ту же минуту его облепят. Муравьи любят сладкое.

Вилем сделал так и был страшно поражен, когда к сахару со всех сторон начали сползаться муравьи. Они отщипывали крошечные, как точки, крупинки и утаскивали их в муравейник.

– Скажи, Гортензия, как это муравьи узнали, что здесь лежит что-то вкусное? ... — спросил мальчик. — И что они делают с яичками, которые переносят с места на место.

– Это их детки, а муравьи, что их таскают, — няни и воспитательницы. В жаркий день, когда светит солнышко, они выносят своих деток из темных комнаток на воздух погреться, чтоб они быстрее росли.

– А где же их мамы? — интересуется Аделька.

Они сидят дома и несут яички, а то перевелся бы муравьиный род. Папы же ползают около и развлекают их, чтобы они не скучали. Те муравьи, которые тут суетятся, — это работники.

– Что они делают? — спросил Ян.

– Запасают корм, строят и поправляют жилища, нянчат куколок, муравьиных детей, убирают в доме, выносят умерших муравьев, охраняют муравейник от врагов и в случае нападения становятся на защиту своей общины. Вот сколько обязанностей у работников!

– Как же муравьи столковываются между собой, ведь у них нет языка? — удивились дети.

– Хоть они и не разговаривают, как люди, но все же отлично понимают друг друга. Вот видели: как только один муравей нашел сахар, он сразу же пополз сообщить об этом другим. Смотрите-ка, они останавливаются по двое, касаются друг друга усиками, словно советуются, а кое-где собираются кучками и о чем-то толкуют ...

– А есть у них в муравейнике комнаты и кухня? — спросила Аделька.

– Кухня им не нужна, они не стряпают, а комнаты у них есть, и для детей и для мамаш: есть также каморки для работников; их дом поделен на несколько этажей, и из одного этажа в другой ведут коридоры.

– А почему домики у них не разваливаются? — продолжали допрашивать дети.

– Такие уж они искусные мастера. Если кто-нибудь посильнее не разорит муравейника, сам он не скоро разрушится. Стены и крыши сделаны из малюсеньких щепочек, веточек, хвои, сухих листьев, травинок и земли; если она слишком суха, муравьи смачивают ее слюной и скатывают в маленькие шарики. Эти шарики заменяют им кирпичи. Всего удобнее муравьям строить после мелкого дождя, когда земля увлажнится.

– Но кто же научил букашек всему этому? — спросил Вилем.

– Так уж богом устроено; они с первого же дня жизни знают, чем питаться, как охранять себя; некоторые насекомые с такой ловкостью и мудростью добывают себе пищу и строят жилье, что их действия напоминают разумные поступки людей. Вот когда вы пойдете в школу и выучитесь читать, то из книг узнаете, как узнала и я, много интересного о насекомых и об их жизни, — добавила Гортензия.

Между тем подошла бабушка с Барункой; у обеих передники были полны цветов; в руках они несли пучки целебных трав и кореньев, собранных на лугу. Мальчики тотчас рассказали бабушке все, что услышали от Гортензии о муравьях, а девушка спросила, для чего бабушке все эти травы.

– Тут, милая барышня, тмин и немного репейнику. Тмин сушат, зернышки его идут в хлеб и в кушанья, а стебли кладут в воду, когда моют детей. Репейник хорошо помогает, если болит горло, нужно только почаще полоскать его настоем. Всей округе известно, что я собираю травы; случись что — сразу ко мне. Хорошо иметь в доме лекарство на всякий случай: себе не потребуется — другого выручишь.

– Разве в местечке нет аптеки? — спросила графиня.

– В самом местечке нет, только в часе ходьбы, как и к доктору. Да если б и была, что в ней проку? Латинская кухня дорогая, зачем платить деньги, когда мы своим лекарством обходимся.

– А вы варите траву по рецепту доктора?

– И, голубка моя, что б это было, если по каждому пустяку люди бегали бы к докторам! . .. До него вон целый час надо добираться; полдня пройдет, пока дождешься. Больной и умереть успеет, не будь под рукой домашнего снадобья... А приедет — и пошло: лекарство за лекарством, да пластыри, да пиявки, тут и у здорового человека голова кругом пойдет, а у больного-то и подавно, еще пуще разнеможется. Я этим докторам нисколечко не верю; случись, прихворнет кто, я или дети, травы отлично помогают. Вот уж если мои лекарства не оказывают действия, тогда я говорю: «Посылайте за лекарем!» Только, коли бог пошлет тяжелую болезнь, и доктор ничего не сделает, тоже положится на натуру. Господь — лучший целитель! Суждено кому жить, так и без доктора поправится, суждено умереть, и никакие аптеки не помогут.