Приключения Ньютона Форстера - Фредерик Марриет

Они расстались, чтобы заняться добрым делом.

Не без труда и не без опасности Форстеру удалось исполнить свое намерение, и, когда он добрался до вершины, сильный порыв ветра свалил бы его с ног, если бы он не опустился на колени и не ухватился за траву. Шляпу он потерял, и ветер далеко унес ее. В такой позе, промокший от ливня, дрожащий от холода, он несколько минут напрягал зрение, стараясь пронизать темноту ночи; вдруг вспыхнула молния; она зажглась в зените, продолжала свой прихотливый путь зигзагами, пропала за горизонтом, и ее свет показал Форстеру предмет его поисков. Но Эдуард видел его всего несколько мгновений; затем, в силу контраста, ему почудилось, будто пелена застлала его болевшие глаза, и все стало еще чернее, еще ужаснее прежнего. Однако для зрения опытного моряка и короткого мгновения оказалось достаточно. Он заметил, что выстрел дал большой корабль, находившийся приблизительно в миле от суши; что он шел под зарифленными парусами; что его бушприт то вздымался к небу, когда судно поднималось на мешавшую его ходу гряду, то, окруженный пеной, зарывался в бездну вод; что судно походило на громадное чудовище, порождение глубин моря, вырывающееся из сетей, бичуя волны в своем стремлении к свободе.

На берегу бухты ярко горел костер назло дождю и ветру, который, казалось, сначала тщетно старался уничтожить его, а потом раздувал пламя.

«Может быть, он все-таки спасется, — подумал Форстер, — только бы вошел в бухту… Еще пространство длиной в два каната, и он минует мыс».

Корабль показывался на мгновение всякий раз, когда расщепленная молния падала с неба, раскаты грома оглушали, сотрясали воздух.

По мере того, как судно шло вперед, оно в то же время боком приближалось к утесу. Форстер не дышал от тревоги, потому что последняя вспышка молнии показала ему, что еще две секунды — и судьба корабля решится.

Буря усилилась, и Форстеру пришлось держаться за траву изо всех сил и уже не стоять на коленях, а лечь ничком на мокрую землю. Но он все-таки подполз так близко к краю утеса, что, несмотря на лежачее положение мог видеть и море, и корабль. Новая молния. Ее было достаточно.

— Господи, помилуй их души! — крикнул Форстер и прижался лицом к земле, точно желая скрыть от себя жестокую картину.

Он увидел судно на волнах прибоя, но всего в нескольких ярдах от первых, внешних скал; корабль кренился; его передний парус и грот были сорваны с мачт. Напрасно звучали крики о помощи, воплей отчаяния никто не слышал, никто не пытался спастись, и яростная стихия с воем и ревом поглотила свои жертвы.

Точно удовлетворенная уничтожением, буря начала мало-помалу ослабевать, и Форстер, пользуясь минутой затишья, медленно спустился на отмель. Там он застал Робертсона, который продолжал подкладывать хворост в костер.

— Не тратьте больше топлива, мой милый, все кончено; бывшие на палубе судна теперь уже перешли в вечность, — печально произнес Форстер.

— Он утонул, сэр?

— Да, на первой гряде; теперь некому увидеть нашего маяка.

— Да будет Господня воля, — сказал рыбак. — А все-таки я не потушу костра, потому что, если кто-нибудь чудом попал в нашу тихую бухту, он может спастись.

И рыбак подкинул в костер еще несколько связок хвороста, потом принес из своего дома для Форстера красный шерстяной колпак вместо его погибшей шляпы и вместе с ним сел подле костра, чтобы согреться и обсушить насквозь промокшее платье.

Робертсон еще раз подбавил топлива в костер; его яркое пламя отразилось в воде залива; вдруг Форстер увидел что-то плывшее к берегу. Он указал на это рыбаку; они вместе подошли к самой воде и с глубоким вниманием стали ждать приближения неизвестной вещи.

— Это, кажется, не человек, сэр, — помолчав, заметил Робертсон.

— Я не могу понять, — ответил Форстер, — но мне вроде кажется, что это животное… и, конечно, живое.

Минуты через две вопрос выяснился: они увидели большую собаку, которая несла во рту что-то белое и плыла туда, где они стояли. Робертсон и Форстер стали подзывать бедное животное, чтобы ободрить его, потому что собака, по-видимому, очень устала и двигалась медленно. Но все же они с удовольствием видели, что пес миновал линию прибоя, который даже в эту минуту был не силен в бухте; вот бедное животное вышло на землю, вода так и лила с мохнатого тела собаки; она еле держалась на ногах, но все же не выпускала изо рта своей ноши и, наконец, положив ее к ногам Форстера, стала отряхиваться. Эдуард поднял предмет заботливости животного: это было тело грудного ребенка, очевидно, нескольких месяцев от роду.

— Бедненький! — печально вскрикнул Форстер.

— Это мертвое дитя, сэр, — сказал Робертсон.

— К сожалению, кажется, да, — ответил Форстер, — но, вероятно, ребенок умер недавно; собака, очевидно, держала его над водой, пока не попала в волны прибоя. Кто знает, может быть, дитя только без чувств, и нам удастся его оживить.

— Если его что-нибудь способно оживить, то, конечно, тепло женской груди, к которой он еще недавно прижимался. Джейн возьмет ребенка к себе в постель и уложит со своими малютками.

Рыбак вошел в дом; Джейн раздела ребенка с нежностью, которую внушало ей материнское чувство, и взяла его к себе. Через четверть часа, к восторгу Форстера, Робертсон вышел из коттеджа и крикнул, что дитя пошевелилось, заплакало, что появилась надежда на его выздоровление.

— Джейн говорит, сэр, что это прелестная девочка и что, если малютка останется жива, она будет кормить ее, как кормит нашего Томми.

Форстер пробыл близ бухты еще около получаса и узнал, что девочка стала сосать грудь, а потом заснула. Радуясь, что ему удалось помочь спасти маленькое создание, Эдуард крикнул собаку, бесстрастно лежавшую подле костра, и пошел было домой, но собака подбежала к дверям коттеджа, в который на ее глазах унесли ребенка, и было невозможно отозвать ее от этого порога.

Форстер вызвал к себе Робертсона, дал ему еще кое-какие наставления и вернулся домой, где ему пришлось долго стучать в дверь, прежде чем его экономка проснулась. Проснувшись же, старуха еще долго бранила его за то, что он заставил ее так долго ждать.

Глава II

Форстер скоро заснул крепким сном; он видел дикие, спутанные сны, но я редко беспокою людей рассказами о сновидениях, ведь они — ничто.

Однако нам нужно немного вернуться назад и бросить взгляд на предыдущую историю Эдуарда. Мы можем это сделать теперь без перерыва, потому что те действующие лица, с которыми мы познакомили читателя,