Сомерсет Моэм - В чужом краю

Однако самый большой сюрприз эта женщина преподнесла мне накануне моего отъезда.

— Очень надеюсь, сэр, что вы не уедете, не взглянув на моих мальчиков.

— Первый раз слышу, что у вас есть дети.

— Они уезжали по делам и только что вернулись. Вы будете удивлены, когда с ними познакомитесь. Я научила их многому из того, что умею сама, так что, когда я отдам Богу душу, они будут управляться с отелем вдвоем.

В этот момент в коридоре появились два высоких смуглых мускулистых парня. Глаза хозяйки засияли от радости. Сыновья подошли к ней, обняли и звучно расцеловали.

— Они не знают английского, сэр, хотя и понимают чуток этот язык. Зато по-турецки говорят, как сами турки, а еще знают греческий и итальянский.

Я пожал руки этим бравым парням; синьора Николини что-то им сказала, и они удалились.

— Что ж, крепкие у вас ребята, синьора, — сказал я. — Должно быть, вы очень ими гордитесь.

— Да, сэр, они оба хорошие мальчики, с самого их рождения у меня не было с ними хлопот. К тому же оба — живые портреты синьора Николини.

— Должен заметить, никому и в голову не придет, что их мать англичанка.

— Если уж на то пошло, я им не мать, сэр. Они только что вернулись от настоящей матери — я послала их к ней справиться, как она поживает.

Могу признаться, что у меня был весьма сконфуженный вид.

— Они — дети синьора Николини от одной гречанки, которая служила раньше в отеле, — пояснила хозяйка. — Раз уж у меня у самой не было детей, я усыновила этих.

Я пытался сообразить, что бы мне такое сказать.

— Надеюсь, вам не пришло в голову, сэр, что я в претензии на синьора Николини, — сказала она, выпрямляясь. — Не хочу, чтобы вы так думали. — Она снова сложила на груди руки и с гордостью, достоинством и даже каким-то удовлетворением произнесла заключительную реплику: — Синьор Николини был очень темпераментный мужчина!

1924