Дон-Коррадо де Геррера - Гнедич Николай Иванович
Дон-Коррадо де Геррера читать книгу онлайн
Поэт и переводчик Николай Иванович Гнедич (1784—1833), знаменитый создатель русской «Илиады», близкий друг И.А. Крылова и А.С. Пушкина, начинал как прозаик и драматург. В его ранних, времен студенческой скамьи, сочинениях, вдохновленных творчеством Шиллера, немецкими разбойничьими романами, первыми переводами английской «готики» и французскими переделками Шекспира, уже прослеживается, хотя и «сквозь тусклое стекло», нарождающийся гений русской словесности. Вершинное произведение этой поры, роман «Дон-Коррадо де Геррера», относится к числу сочинений, стоявших у истоков отечественной беллетристики. «Дон-Коррадо» написан насыщенным языком, с беспрестанными хлесткими восклицаниями, гремящими проклятиями, надрывными поминаниями преисподней и князя тьмы; по обилию жестоких, «натуралистических» сцен он не уступает «Монаху» М.-Г. Льюиса. Гнедич одним из первых вывел на русскую сцену героя-злодея, жестокосердного военачальника, «гробницу, пожирающую человечество». Герой романа — алжирский пират, беспринципный Дон-Коррадо, волею судеб сделавшийся испанским вельможей. В порывах неистовства он не ведает жалости ни к своей возлюбленной, ни к отцу, ни к родному брату. «Черная легенда» о старинной Испании восстает на страницах романа из тьмы веков во всём ее безудержном, мрачном и притягательном великолепии: читатель уносится в пучину суеверий, фанатизма, безжалостной Инквизиции, заговоров, убийств, насилия и бесчестия. Воображение автора не знает удержу в живописании казней, злодейств и жестокостей, вершимых его героями. В раздел «Дополнения» настоящего издания вошли другие сочинения, важнейшие для русской «френетической» литературы. В повести Гнедича «Мориц, или Жертва мщения» сюжетная линия шиллеровских «Разбойников» (история о двух братьях, жестоком и праведном, и вставшей между ними возлюбленной) развивается «готическими» эпизодами (и прежде всего попыткой изнасилования в склепе, приводящей на память опять же «Монаха» Льюиса). В «разбойничьей» пьесе «Вольф, или Преступник от презрения» (не завершенном, но грандиозном начинании, планировавшемся как трагедия в 15 действиях) преступный герой оказывается не инфернальным злодеем, но жертвой перипетий и жестокого умысла. Наконец, впервые публикуется известная ранее лишь узкому кругу историков литературы пьеса «Мертвый замок» В.Т. Нарежного — «студента Московского университета», а в будущем — видного прозаика, одного из родоначальников русского реального романа. В этой кровавой драме на мотив «Удольфских тайн» А. Радклиф и «Разбойников» Фр. Шиллера изощренные фантазии юного автора обогащают причудливыми коллизиями сюжеты гремевших на весь мир произведений: призраки, замки, темницы, сумрачные башни, подземелья и пленники бурной чередой проходят перед читателем, складываясь в пульсирующую и живую, необычайно сочную картину. Глубже воспринять творчество автора позволит развернутая статья Е.О. Ларионовой, а также обстоятельный комментарий. Рекомендуется самому широкому кругу читателей.
Слезы покатились по лицу Перлата; он прижал Розину к груди своей, прижал ее крепко, как будто предчувствуя, что прижимает ее в последний раз. Они имели какое-то печальное чувство, но боялись обнаружить его друг другу. Розина поцеловала у него руку, пожелала ему доброй ночи, взглянула на него, и слеза выкатилась из глаз ее; в дверях еще раз оборотилась, взглянула и ушла, имея в сердце своем чувство скорби и горести. Ах! она не знала, что поутру обнимет только хладный труп своего благодетеля, своего отца.
В 12 часов ночи маскированные Дон-Коррадо, Вооз и Ричард приходят к дому Дон-Перлата. Подкупленные слуги отворили им вороты и привели их к спальне господина. Они входят — и видят старого Перлата, спящего сладким сном; он сделал беспокойное движение.
— Что я тебе сделал? — говорит Перлато во сне. — Москозо, не сердись на меня, я прощаю тебе все оскорбления!
Изверги советуются, как им делать приступ, и соглашаются удушить его подушками, но вспомнили о бумаге и решились разбудить его.
— Просите его, — говорит опять во сне Дон-Перлато, — падите пред ним на колени и просите его, чтобы он оставил гнев свой.
— Нет! он не сердится, — говорит Вооз, толкая его, — он не сердится — он приказал вам кланяться!
Дон-Перлато (просыпаясь)
Боже мой! что это?
Вооз
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Это — это всё люди, которые нижайше вас просят подписать эту бумагу.
Дон-Перлато
Бумагу? Какую бумагу?
Вооз (показывая ему из своих рук бумагу)
Вот эту! Умеете ли вы читать?
Дон-Перлато (посмотрев на бумагу, закрывает руками лицо)
Боже мой, Боже мой!
Дон-Коррадо
Что вы пугаетесь? Не бойтесь.
Дон-Перлато (кричит)
Эй! люди! помогите!
Дон-Коррадо
Хоть во весь рот — но бесполезно! Скорее подписывай!
Дон-Перлато (в слезах)
Боже мой! И это от Москоза? Нет! Я не верю.
Дон-Коррадо
Заставим верить! (Давая ему бумагу, перо и чернильницу.) Пожалуйте, подпишите.
Вооз
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Уважьте нашу просьбу.
Дон-Перлато
Кто это говорит?
Вооз
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Мы.
Дон-Перлато
Нет! Я не подпишу.
Дон-Коррадо (вынимая кинжал)
Видишь ли? Эти просители могут превращаться в ангелов смерти.
Дон-Перлато
Скажите, варвары! скажите мне правду: требует ли этого Москозо?
Дон-Коррадо
Он не требует, а просит.
Дон-Перлато
Поклянитесь. Нет, нет! не клянитесь — я верю. (Он берет бумагу, рыдая, подписывает и отдает ее Дон-Корраду) Возьми, отдай ее Москозу и скажи ему, что я не ропщу на него; скажи ему, что я желаю от всего сердца, чтобы эта бумага примирила его со мною. (По окончании сего он залился слезами)
Дон-Коррадо
Довольно, старик! Молись Богу.
Вооз
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Проси об отпущении грехов своих.
Ричард
Простися с своим золотом.
Дон-Перлато (с великим изумлением)
Что это значит? Говорите, что еще надобно?
Дон-Коррадо
Мы ангелы смерти, понимаешь? Молись скорее!
Вооз
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Нам нужна твоя душа.
Дон-Перлато
Ангелы смерти... Боже мой! присланные от Москоза.
— Да, — сказал Дон-Коррадо и схватил его за руки. Бросают на постель и заваливают его подушками; спустя несколько времени они поднимают подушки для того, чтобы сказать ему: «Так мстит тебе Дон-Москозо». Сказавши сие, опять начинают его душить; открывают еще, но несчастный Перлато был уже мертв. Они оправляют постель, кладут его в виде спящего человека и уходят.
Поутру Дон-Коррадо и Вооз приносят бумагу и вручают ее Дон-Москозу. С сатаническою улыбкою смотрит он на руку Перлата.
— Что? — спросил он. — Какая ему была смерть?
— Смерть, — отвечал Дон-Коррадо, — была очень прекрасная; можно без всякого опасения говорить, что он умер от апоплексического удара.
Радость Москоза была подобна радости хищного голодного зверя, сыскавшего добычу. Разорвав приговор Дон-Коррада и Вооза к смерти, он несколько раз целовал их и на первый раз, как он говорил, дал им триста пистолей в намерении сделать им благодарность, которая будет состоять не в одних деньгах. Дон-Коррадо и Вооз ушли. Поутру смерть Дон-Перлата была известна почти всему городу, и ее приписывали апоплексическому удару. Москозо как ревностный племянник с великою, притворною, горестию приезжает в дом Дон-Перлата. Бледная и погруженная в каменное бесчувствие Розина сидела возле тела Перлата. Входит Дон-Москозо и бросается на тело старика; выжатая слеза катится по щеке его. Розина обливается слезами; он старается утешить ее; между тем открывает комод и вынимает бумагу; изумляется и показывает ее Розине. Это была духовная, которую Дон-Коррадо принудил подписать Дон-Перлата и которую Москозо, приехав в дом, тотчас бросил в комод. В ней написано было, что Москозу, как его племяннику, отказывается всё имение, из которого он должен давать ежегодно сто пистолей Розине. Бедная, несчастная Розина ужасалась о своем несчастии — ужасалась о том, что любовник ее, увидя ее бедною, может быть, оставит; но она ошиблась; он с пламенною любовию прижал ее к сердцу и на груди ее пролил слезы о Перлате. С великою заботливостию старался Дон-Москозо о погребении Перлата. Оно совершилось, и он принялся за исполнение духовной: дал Розине сто пистолей и велел ей немедля выбираться из дому под предлогом, что он продает его. Вещи перенесены были в дом Москоза. Спустя несколько времени он призывает Дон-Коррада и поздравляет его начальником небольшого корпуса ишпанских войск, стоящих квартирою возле Кордова[58], куда Дон-Корраду непременно должно отправиться. Москозо дал ему на дорогу тысячу пистолей и бумагу, дающую Дон-Корраду право на замок, находящийся близ Моренских гор[59]. Дон-Москозо заклинал его не открывать никому о смерти Перлата. И Дон-Коррадо поклялся в верности, поклялся, что он вырвет тому язык, кто осмелится говорить о ней.
Глава 14
Дон-Коррадо выехал из Толедо — и в первый еще раз выехал с целью. Он намерен был ехать в свой замок, оставить там Олимпию и Вооза, а с Ричардом отправиться к квартирам войска. Но Ричард, оставшись в бездействии, чрезвычайно досадовал и хотел оставить его; наконец был упрошен Дон-Коррадом, который писал к Дон-Москозу и просил о Ричарде. Они приезжают в Реаль[60], и письмо Дон-Москоза их уже дожидалось. Москозо поздравил Ричарда офицером корпуса, находящегося под командою Дон-Коррада. Они оставляют Реаль; чрезвычайно спешат в замок; но Олимпия так занемогла, что непременно надобно было остановиться. В первом селении, в довольно хорошем домике, просили они позволения, чтобы им переночевать. Почтенный старик с удовольствием предложил им гостеприимство. Дон-Коррадо с Ричардом, ожидая ужина, вышли прохаживаться. Любопытство заставило их спросить одного мимоидущего крестьянина, опирающегося палкою, о доме, который был виден под горою.
