Дом в степи - Сакен Жунусов

но ничего не сказала и только ниже нагнулась к печке, ожесточенно орудуя в углях кочергой.

- Апа!- позвала невестка.- Отец, наверно, сегодня уедет.

- Да, милая,- отозвалась свекровь.- Сейчас позавтракает и поедет. Надо торопиться, а то развезет и не проедешь.

Акбопе в нерешительности остановилась возле копошившейся свекрови.

- Апа, вы только не огорчайтесь. Я тоже хочу ехать...

Жамиш вскочила и, бледная, едва не плача, уставилась на невестку. Кочерга, загремев по полу, выпала из ее руки.

- Душа моя, что ты говоришь? Как же я могу отпустить тебя? Неужели ты на самом деле хочешь бросить нас?

Она жалела невестку и хотела ей добра, но в тоже время ей было невыносимо горько расставаться. Акбопе бросилась к старухе и крепко обняла ее за шею.

- Апа,- шептала она в самое ухо,- я же вернусь, ужели вы думаете, что я брошу вас? Никуда я не уйду. Я только съезжу, поживу у своих и опять приеду. Правда, правда!

Жамиш долгим грустным взглядом посмотрела в белое лицо невестки, потом поцеловала ее в большие черные глава,- в один и другой.

- Приготовь тогда завтрак. Я пойду, положу свату подарки. Ты не видела, где мешочек?

Когда расстроенная старуха отправилась в кладовку, следом за ней неслышно скользнул Карасай, подслушавший за дверями весь ее разговор с невесткой. Не успела Жамиш вставить ключ в замок, как он подскочил и грубо схватил ее за руку.

- Безмозглая дура! Ты что, совсем ума лишилась? Куда ты собираешь?

- А что я могу? Домой она хочет.

- Никуда не поедет! И сиди, не бегай.

- Да пусть съездит,- Жамиш решительно отворил кладовку.- Сколько ей сидеть в трауре? Хоть развеется немного.

- Опять за свое! А разве здесь ее кто-нибудь держит взаперти? Я же тебе только вчера вдалбливал, безмозглой!? Только свели их с Халилом, а ты хочешь ее отправить. Пусть хоть привыкнут как следует.

- Потом привыкнут. Если нравятся друг дружке - сама вернется. Ты что - силой хочешь их свести?

- Ты чего болтаешь? Ты чего болтаешь, дура?- загремел было Карасай, наступая на жену, но на крыльце послышался кашель проснувшегося Капыша, и старик утих.

- Ну!- яростно пригрозил он жене.- Если только мы потеряем Акбопе,- я тебя!

Однако задержать невестку в доме так и не удалось. Акбопе одела потеплее дочку и уселась в сани. Отговорить ее пробовал сам Капыш, но балованная, выросшая на всем готовом, Акбопе не стала и слушать отца. Удрученный Капыш украдкой шепнул свату:

- Кареке, она такая же моя дочь, как и твоя. Не думай, что я увожу ее насовсем. Сама просится, видно, по матери соскучилась. А насчет Халила... мы же договорились. Других желаний у меня нет.

Карасай все еще пытался повернуть по-своему.

- Пусть едет, сват, и Халил поедет с вами. Если в санях тесно, я его верхом отправлю. Побудут у вас вместе, поживут, а уж той потом устроим.

Он послал жену сказать сыну, чтобы собирался в дорогу, но Халил даже не открыл комнаты и проговорил из-за закрытой двери слабым голосом: «Не могу, апа. Заболел что-то».

Мягкая кошевка, запряженная парой гнедых, выехала со двора. Когда хруст копыт и визг полозьев раздались под окнами дома, Халил в одном белье вскочил с постели. Тонкий слой инея на стекле мешал глядеть, и Халил, лихорадочно дыша, растопил крохотный глазок. Белела подмороженная ночью степь, кошевка уже заворачивала к роще. Переступая босыми ногами на холодном полу, Халил долго смотрел вслед уезжавшим. На сердце было тоскливо и горько, как никогда, и он отошел от окна только тогда, когда сани совсем скрылись из виду.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Зима была снежной, вьюжной, и с наступлением первого тепла степь затопило половодье. Южный ветер быстро согнал снег, и зябкие холмы оголились, словно верблюжьи горбы. Весна вступила в свои права. Солнце, еще вчера закрытое плотными низкими тучами, сияло над пробудившейся, мирно парившей землей. Снег оставался лишь в глубине оврагов да на северных склонах крутых холмов.

По раскисшим дорогам еще не было проезда, но тракторный поезд, волоча по грязи тяжелые сани с аккуратными зелеными домиками, тронулся в степь. Гул машин заполнил окрестности. Елозя по жидкой вязкой грязи, могучие трактора упрямо одолевали степное бездорожье. Полозья громоздких деревянных саней глубоко врезались в податливую землю, обнажая сырую и стылую, как у распластанного легкого, изнанку.

Трактора уходили все дальше, скоро заглох и совсем пропал надсадный гул моторов, и теперь казалось, будто зеленые домики сами собой плывут в оживающую под солнцем степь.

Два проворных «газика», разбрызгивая комья грязи, поравнялись с колонной и некоторое время шли рядом. Но вот трактора, оглушительно застреляв, стали одолевать крутой косогор, и машины легко ушли вперед.

- Вы еще не застали наших морозов,- говорил уполномоченный райкома, повернувшись к сидевшим сзади Моргуну и Райхан.- Спросите-ка, каково досталось тем, кто в «Ленинградском» или «Черниговском». Вам что - приехали весной, тепло. А тем пришлось испытать. Обмороженных много, а было, что и замерзали. Всего народ хватил.

- Да, холода здесь страшные,- сказала Райхан.

- Так вы считаете, что нам повезло?- запротестовал Моргун, щуря смеющиеся глаза.- Ну, насчет тепла я еще

согласен. Но зато те хоть что-то успели сделать зимой. А нам, как птичкам весенним, приходится браться за дело только теперь. У меня сейчас вот что из головы не выходит,- и директор совхоза постучал цветным карандашом по схеме угодий, разложенной на коленях.

Шофер, напряженно карауливший каждую колдобину на размытой дороге, мельком глянул на директора.

Федор Трофимович, а ведь тут действительно как птичкам придется - и гнезда вить и кормежку добывать.

Ну вот, а товарищ говорит, что нам повезло!

В машине засмеялись. Уполномоченный райкома миролюбиво заключил:

Повезло - потому что приехали в самое тепло, ну, а не повезло - потому что припозднились...

С полей, тянувшихся по обе стороны дороги, уже сходила вода, и земля подсыхала. Вдали в копившихся волнах зноя возникали и пропадали недолгие причудливые видения - миражи. Ветер, напоенный сыростью, пролетал над степью, и в затопленных низинах рябилась синеватая гладь воды. Уполномоченный говорил, что новоселы, приехавшие зимой, уже подвезли стройматериалы и у них все готово для строительства. У тех же, кто прибыл весной, сейчас самое напряженное время: совпали все кампании - и строить надо и за пахоту приниматься:

- Завтра надо трактористов разбить по бригадам,- сказала Райхан, озабоченно глядя по сторонам.

- Кстати, прошу вас не забыть вот о чем,-