Пэлем Вудхауз - Том 8. Дживс и Вустер

Я толком не разобрал, о чем это он, но, читая между строк, предположил, что, по-видимому, Царица Фей выходит замуж. Я поинтересовался у него, так ли это, а он маслянисто хихикнул.

— Все шуточки шутишь, Берти? Такой шутник. Кто же должен знать, что она выходит замуж, если не ты?

— Понятия не имею. И за кого?

— Да за тебя, конечно. Разве ты не представил ее приятелю как свою невесту?

Я сразу же поспешил его поправить:

— Но это был просто розыгрыш. Вы ведь ей сказали?

— Что сказал?

— Что мне только нужно было, чтобы она притворилась моей невестой.

— Какая странная идея. Зачем бы я стал это говорить?

— За пятнадцать фунтов.

— Не знаю никаких пятнадцати фунтов. Как я это помню, вы явились ко мне и сказали, что видели Трикси в Уигане в общедоступном спектакле «Золушка», когда она исполняла там роль Царицы Фей, и влюбились с первого взгляда, как и многие другие молодые парни, кто ее видел. Каким-то образом вы разузнали, что она моя племянница, и попросили привезти ее к вам домой. Мы прибыли по вашему адресу, и я с порога увидел свет любви в вашем взгляде, и в ее взгляде тоже. Не прошло и пяти минут, как вы усадили ее к себе на колени и сидели эдак уютненько, миловались, как два голубчика. Настоящая любовь с первого взгляда, и признаюсь, я был искренне тронут. Люблю смотреть, как сходятся пары весенней порой. Правда, сейчас не весенняя пора, но принцип тот же.

В этом месте тетя Далия, которая сидела и безмолвно негодовала, все-таки встряла в разговор, обругала меня и спросила, в чем дело. Я властно от нее отмахнулся. Мне необходимо было сосредоточить все внимание, чтобы разобраться с возникшим недоразумением.

— Вы сами не знаете, что говорите, Джас Уотербери.

— Кто, я?

— Да, вы. Вы все перепутали.

— Вы так думаете?

— Да, думаю. И попрошу вас передать мисс Уотербери, что свадебные колокола не зазвонят.

— Вот и я то же говорю. Трикси предпочитает Отдел регистрации.

— И Отдел регистрации не зазвонит. Он сказал, что я его удивляю.

— Вы что, не хотите жениться на Трикси?

— Не подойду к ней даже на расстояние вытянутого столба. «Вот это да!» — прозвучало на том конце провода.

— Поразительное совпадение, — пояснил он. — Именно этим же выражением воспользовался мистер Проссер, когда отказывался жениться на другой моей племяннице, хотя раньше сам же объявил помолвку в присутствии свидетелей, точно так же, как и вы. Доказывает, как тесен мир. Я спросил, известно ли ему о судебных исках за нарушение брачных обещаний, и тогда он заметно задрожал и раз или два сглотнул. А потом заглянул мне в глаза и спросил: «Сколько?» Поначалу я его не понял, но потом меня вдруг осенило. «Так вы желаете расторгнуть помолвку? — говорю я. — И как джентльмен считаете себя обязанным позаботиться, чтобы бедная девушка получила какое-то сердечное утешение? — говорю я. — Что ж, сумма должна быть основательной, поскольку приходится учесть девушкино горе и отчаяние», — говорю я. Мы с ним обговорили это дело и в конце концов согласились на двух тысячах фунтов. Ту же сумму я порекомендовал бы и в вашем случае. Думаю, мне удастся склонить Трикси принять ее. Конечно, жизнь для нее все равно останется горькой пустыней после того, как она лишится вас, но две тысячи фунтов — это все же кое-что.

— БЕРТИ! — произнесла тетя Далия.

— О, — говорит Джас Уотербери. — Я снова слышу рык этого льва. Ладно, даю вам время все обдумать. Буду у вас завтра с утра, чтобы услышать ваше решение, и если вы предпочтете не выписывать чека, я попрошу приятеля, может, он сумеет вас уговорить. Он мастер спорта по борьбе без правил и зовут его Боров Джап. Когда-то я был у него менеджером. Теперь он больше не выступает, так как сломал одному типу в поединке позвоночник и с тех пор почему-то испытывает к этому виду спорта отвращение. Но до сих пор сохраняет прекрасную форму. Видели бы вы, как он пальцами щелкает бразильские орехи. Меня он очень уважает, и нет ничего, чего бы он для меня не сделал. Например, если кто-нибудь подставит меня в бизнесе, Боров сразу же ринется и оторвет ему руки-ноги, словно невинный ребенок, который гадает по ромашке: «Любит — не любит». Доброй ночи, приятных сновидений, — заключил Джас Уотербери и повесил трубку.

После такого крайне неприятного разговора я бы, конечно, будь моя воля, забился бы куда-нибудь в угол и сидел, зажав голову в ладонях и обдумывая создавшееся положение. Но тетя Далия слишком уж громогласно выражала желание услышать, что все это значит, пришлось начать с нее. Я упавшим голосом изложил факты, и она проявила столько сочувствия и понимания, что я был удивлен и растроган. С женским полом часто так бывает. Если вы в чем-то расходитесь с ними во взглядах, например, по поводу того, чтобы наклеить белую бороду и подвязать на живот подушку, они подвергают вас самому жестокому обращению, но стоит им увидеть, что человек действительно в беде, и сердце их оттаивает, злость забыта, и они, не жалея усилий, спешат оказать всякую мыслимую поддержку. Точно так получилось и с престарелой родственницей. Высказавшись по поводу того, что я осел из ослов и меня нельзя выпускать из дому без няньки, она продолжала уже в более ласковом

ключе:

— Как бы то ни было, ты сын моего брата, маленьким я нередко тетешкала тебя на колене, хотя другого такого недоразвитого младенца я в жизни не видела, но ведь нельзя тебя винить за то, что ты был похож на помесь вареного яйца с куклой чревовещателя, и я не допущу, чтобы ты бесследно сгинул в калоше, в которую угодил. Я должна сплотиться вокруг тебя и протянуть руку помощи.

— Спасибо, единокровная старушенция. Ужасно благородно с вашей стороны это ваше стремление помочь. Но что вы можете сделать?

— Сама по себе, возможно, ничего, но я могу посовещаться с Дживсом, и совместно мы наверняка что-нибудь придумаем. Звони ему и зови скорее сюда.

— Его еще нет дома. Он играет в бридж у себя в клубе.

— Все-таки позвони. А вдруг.

Я позвонил и, к своему изумлению, услышал размеренный голос:

— Резиденция мистера Вустера.

— Господи, Дживс, я и не предполагал застать вас дома так рано.

— Я уехал раньше срока, сэр. Сегодняшняя игра не доставила мне обычного удовольствия.

— Плохая карта шла?

— Нет, сэр, карты мне доставались вполне удовлетворительные, но партнер дважды сорвал мою игру, и у меня пропало желание продолжать.

— Сочувствую. Значит, вы сейчас ничем не заняты?

— Нет, сэр.

— Тогда, может, примчитесь во весь опор к моей тете Далии? Тут в вас большая нужда.

— Очень хорошо, сэр.

— Едет? — спросила тетя.

— На крыльях ветра. Только наденет свой котелок.

— Тогда уйди куда-нибудь.

— Вы не хотите, чтобы я участвовал в конференции?

— Нет.

— Но три головы лучше, чем две, — попробовал я настоять.

— Только не тогда, когда одна из них — насквозь костяная, — отрезала престарелая родственница, вернувшись к прежней манере выражаться.

В ту ночь я спал неспокойно, мне снилось, будто я убегаю, а меня настигают Царицы Фей, целая свора, да их еще сзади подгоняет Джас Уотербери на коне и орет: «У-лю-лю!» и «Ату его!». Так что, когда я вышел к завтраку, был уже двенадцатый час.

— Насколько я понимаю, Дживс, — говорю я, мрачно ковыряя в тарелке яичницу, — тетя Далия вам все рассказала?

— Да, сэр. Рассказ миссис Траверс был весьма информативен.

Я вздохнул с облегчением, потому что от этой секретности и всяких условных обозначений А и В у меня уже голова кругом шла.

— Положение угрожающее, вы не находите?

— Безусловно, угроза, нависшая над вами, довольно серьезна, сэр.

— Не представляю себе, как я буду выступать ответчиком в деле о нарушении брачного обещания, а публика в зале будет издевательски хохотать, и присяжные еще назначат мне оплату издержек. Да я после этого просто не рискну показаться в «Трутнях».

— Да, скандальная слава — крайне неприятная вещь, сэр.

— С другой стороны, платить Джасу Уотербери две тысячи фунтов мне совершенно не хочется.

— Сочувствую вам в вашей дилемме, сэр.

— Но вы, может быть, придумали какой-нибудь потрясающий способ, как перехитрить Джаса, чтобы он до могилы ежедневно посыпал свою масляную голову пеплом? Как вы собираетесь с ним говорить, когда он явится сюда?

— Я собираюсь воззвать к его здравому смыслу, сэр. Сердце у меня похолодело. Наверно я слишком привык, что Дживс мановением волшебной палочки развеивает по воздуху самые опасные кризисы, и ожидал от него, что он, если что, всегда вынет из шляпы чудесное решение, и никаких хлопот. Однако в то утро, хотя вообще я до завтрака не слишком хорошо соображаю, мне было ясно, что намерение Дживса нипочем, выражаясь словами Джаса Уотербери, не пройдет у публики на «ура». Станет он слушать рассуждения о здравом смысле, как бы не так. Чтобы в чем-то убедить этого короля мошенников, нужен кастет и чулок с мокрым песком, а не здравый смысл. В тоне, которым я спросил Дживса, неужели он не мог придумать ничего получше, прозвучал скрытый упрек.