Эдвард Бульвер-Литтон - Кенелм Чиллингли, его приключения и взгляды на жизнь

Предисловие к изданию 1835 года автор (любитель эпиграфов, обнаруживавших его незаурядную образованность) открывал цитатой из "Раба моды" английского драматурга XVII века Джорджа Этернджа: "Законченный джентльмен, по словам сэра Фоплинга, должен хорошо одеваться, хорошо танцевать, хорошо фехтовать, иметь талант к сочинению любовных писем и приятный голос для выступлений в Палате". Всеми этими качествами обладает и герой «Пелэма». Он абсолютно вписывается в светское общество — и по рождению и по манерам. Но этот воплощенный денди обладает и другими качествами, уже не столь обычными в его среде, — умом и сердцем. Он "свой среди своих", что, однако, лишь помогает ему тоньше замечать их недостатки и достоинства. В упоминавшемся уже наброске "Мортимер, или Записки джентльмена" подчеркивались недостатки. То была вещь сатирическая. В «Пелэме» автор пытается найти некий баланс того и другого. Как писал он в том же предисловии 1835 года: «Мортимер» должен был показать, каким образом свет портит своего питомца, «Пелэм» же, наоборот, выражает более новый и, по-моему, более справедливый моральный принцип, показывая, как человек здравомыслящий может подчинить себе обычаи света вместо того, чтобы оказаться у них в плену, и как он постепенно становится мудрее, извлекая уроки из своих юношеских слабостей". Такое отношение к свету и к герою, ищущему и находящему свое место в жизни, становится отныне обычным у Бульвера. В этом было некое преодоление байронизма, точнее — влияния первых песен "Чайльд Гарольда" и "Восточных поэм" (не говоря уж о "Манфреде") с их героем — Мрачным, непонятым миром. Тот шаг к реализму, который в свое время сделал Байрон в "Дон Жуане", теперь делает его поклонник Бульвер. Причем не без помощи отвергаемого им ныне Байрона "Восточных поэм". Его герой в отличие от персонажей комедии Реставрации, одного из представителей которой Бульвер процитировал в эпиграфе к своему предисловию, не является просто "порождением среды". Нельзя назвать его и игрушкой обстоятельств, какими не раз оказывались герои любимых Бульвером Лесажа, Филдинга и Смоллета. Он самобытен и самостоятелен.

Именно эти черты «Пелэма», очевидно, привлекли Пушкина, уже успевшего к моменту знакомства с романом Бульвера закончить "Евгения Онегина" и прожившего после своих байронических "Южных поэм" целую поэтическую жизнь. А прочитал он этот роман достаточно рано, задолго до появления русского, сокращенного, перевода ("Пельгам", 1859). Как известно, с конца 20-х годов Пушкин обдумывал план романа о жизни современного ему дворянского общества, и «Пелэм» пришелся тут как нельзя кстати. Впервые он упомянут Пушкиным уже через год после выхода книги в Англии — в 1829 году в "Романе в письмах", затем в 1831 году во втором варианте плана "Романа на кавказских водах", а в 1834–1835 годах (предположительно) Пушкин начинает своего "Русского Пелэма". Повествование там, кстати, как у Бульвера, тоже ведется от первого лица.

Словом, бульверовская полемика с Байроном оказалась очень ко времени. Но внутренняя связь с ним сохранилась и прорвалась на страницах книги в совершенно откровенной форме. Второй фигурой романа является сэр Реджинальд Гленвил — университетский друг Пелэма, которого он после долгой разлуки застает на сельском кладбище, распростертым над неизвестной могилой. Потом он вновь сталкивается с ним в парижских притонах и лишь под конец, став женихом его сестры, узнает его историю. Возлюбленную Гленвила изнасиловал и заточил в частную психиатрическую больницу, где она умерла, подонок сэр Джон Тиррел (как потом радовались этому совпадению противники Бульвера!). Гленвил долго выслеживал врага, надеясь разорить того за карточным столом и обречь на голодную смерть. Его планам мести не дано осуществиться — Тиррела убивает с целью грабежа другой, вхожий в свет, подонок. Однако подозрение падает на Гленвила, все говорит против него, и ему грозит казнь. Но Пелэму удается в последние два дня провести собственное расследование и доказать невиновность друга. Впрочем, дни Гленвила все равно сочтены: он умирает от чахотки.

Так в творчество Бульвера проникают элементы нового для него романа «ньюгетского», как называли его в Англии по известной лондонской уголовной тюрьме.

Начал писать в атом жанре не Бульвер. Его основателем считается Вильям Годвин (1756–1836), в романе которого "Калеб Уильямс" (1794) соединились черты предромантизма с критикой социальных порядков. У престарелого Годвина Бульвер и почерпнул материал для своих двух «ньюгетских» романов. Но именно Бульвер стал крупнейшим представителем этого весьма популярного в те годы жанра.

В 1830 году появился роман Бульвера "Пол Клиффорд", написанный в поддержку кампании по смягчению английского уголовного законодательства. Герой этой книги, ребенком похищенный у судьи сэра Уильяма Брандона, вырос в доме трактирщика, был несправедливо обвинен в воровстве и, сблизившись в тюрьме с уголовниками, стал главарем разбойничьей шайки. В модном курортном городе Бате, где он выдает себя за армейского капитана, он влюбляется в племянницу и наследницу сэра Брандона, завоевывает ее взаимность, но, понимая невозможность брака между ними, устраняется с ее пути. Вскоре он опять попадет в тюрьму, и судить его должен сэр Брандон. И хотя судья получает записку, из которой явствует, что Клиффорд — его украденный сын, он выносит смертный приговор, после чего умирает. Найденная при нем записка избавляет героя от смерти. Его возлюбленная следует за ним в Америку, где со временем он становится известным филантропом.

Мелодраматичность сюжета не помешала успеху романа — она была как раз во вкусе тех лет. К тому же роман воспринимался в как произведение социально-критическое — в нем много говорилось об условиях жизни в английских тюрьмах, а преступник по своим человеческим качествам выглядел гораздо привлекательнее представителей закона.

В основе следующего «ньюгетского» романа Бульвера лежала действительная история, потрясшая в свое время многих. В 1759 году был признан виновным в убийстве и казнен школьный учитель Юджин Эрам, известный как человек исключительных способностей. История Эрама особенно заинтересовала Бульвера из-за того, что этот необычный убийца был одно время домашним учителем в доме его деда и очень с ним подружился.

"Юджин Эрам" (1832) социально индифферентнее, чем "Пол Клиффорд", но внутренне значительнее. Правда, в нем есть несколько высказываний в духе Годвина об обществе, где пороку легче преуспеть, чем добродетели, а роскошь немногих покупается страданиями большинства, но идиллические картины счастливой деревни, опекаемой добрым сквайром, импозантная фигура просвещенного лорда, беззаветная любовь к бедняку Эраму прекрасной дочери сквайра как бы предназначены для того, чтобы опровергнуть эти слова. Зато Бульвер впервые, за тридцать четыре года до появления "Преступления и наказания" (разумеется, на другом уровне таланта), поставил здесь вопрос о допустимости преступления для выдающейся личности, даже ради благого дела, даже против человека ничтожного. Именно такое преступление и совершил в молодости Юджин Эрам. За четырнадцать лет до описываемых событий он вместе со своим родственником Хаусманом, давно ступившим на кривую дорожку, убил светского прощелыгу, мошенника и насильника Кларка, чтобы завладеть бриллиантами, которые тот приобрел нечестным путем. Деньги, вырученные за них, нужны были ему, чтобы, не умерев с голоду, целиком отдаться науке. И на первых порах преступление, оставшись нераскрытым, приносит ожидаемые плоды. Эрам поселяется в глуши и, продолжая свои научные занятия, приобретает мировую славу в нескольких отраслях знания. Ему не нужны ни эта слава, ни блага, которые она может принести. Он живет на скудные средства, отдавая остальное неимущим. Его привлекает только наука как таковая, и ничего больше. И все же некогда совершенное преступление внутренне подтачивает его. Он ищет спасения в любви Элионор, дочери сквайра, но за день до свадьбы его преступление раскрывается, и в час, когда им предстоит идти к венцу, Эрама увозят в тюрьму. Уже после казни Эрама сын убитого (он-то и раскрыл преступление) читает исповедь убийцы и узнает всю правду о нем и об отце.

Бульвер написал еще несколько романов в духе "Пола Клиффорда" и "Юджина Эрама", но они уже не привлекли к себе такого внимания.

К «ньюгетским» романам Бульвера очень по-разному отнеслись Диккенс и Теккерей. Диккенс в своем "Оливере Твисте" заметно превзошел Бульвера и все же ощущал свою преемственность по отношению к нему. "Пола Клиффорда" он однажды назвал превосходным романом. Позиция Теккерея была совсем иной. В отличие от Диккенса, подвергшегося немалому влиянию романтизма, Теккерей это литературное направление отвергал с порога, видя в "Поле Клиффорде" и "Юджине Эраме" лишь героизацию преступника, причем мнения своего не скрывал. Он издевался над Бульвером в своих ранних "Записках Желтоплюша" и повести «Кэтрин». Как пародия на Бульвера была задумана и известная повесть "История Барри Линдона" (правда, в конечном итоге она далеко вышла за эти рамки).