Иван Гончаров - Том седьмой: Очерки, повести, воспоминания

Однако общая оценка романа автором ничего общего не имеет с мнениями аристократических гостей Уранова, сильно отличается от его собственного цензурного отзыва и резко запальчивой характеристики «Что делать?» в названном выше письме к Писемскому. Не сочувствуя революционной направленности романа, ставшего программой жизни и деятельности передовой молодежи, не веря в плодотворность его влияния, Гончаров все же не мог не ощущать505 силу и значение «Что делать?» для русской жизни и для литературы. В том, как благоговейно говорит о романе Кряков, не чувствуется и намека на иронию автора. Даже Чешнев не отрицает значения «Что делать?», хотя и видит в романе не художественное произведение, а только «памфлет». Великосветская же публика, рассуждающая о произведении ей недоступном и враждебном, нарисована сатирически, ее невежество и ограниченность разоблачаются Гончаровым.

«Литературный вечер» был опубликован в годы революционной ситуации. Однако в нем не был поставлен ни один из назревших вопросов общественной жизни, и это вызвало разочарование прогрессивной печати, проявившееся даже в названиях статей: «Эпидемия легкомыслия» («Русское богатство», 1880, № 2) или «Литературная панихида» («Живописное обозрение», 1881, № 17).

Большая часть современной Гончарову демократической критики обвиняла его в тенденциозности, памфлетности в изображении новых людей. Только Н. К. Михайловский, расходясь с другими критиками прогрессивного лагеря, не увидел в образе Крякова пасквиля: «Посмеиваясь над беспорядочностью и непорядочностью Крякова, г. Гончаров не делает из него пугала в нравственном и умственном отношении. Напротив, по задаче автора, это человек неглупый, искренний и честный». Михайловский отмечал также «иронию, а иногда даже очень нелегкую иронию» Гончарова по отношению «к крайней правой своего парламента» («Отечественные записки», 1880, № 1).

Позиция Михайловского несравненно обоснованнее, чем Скабичевского, утверждавшего, что нигилист изображен Гончаровым в «стереотипно безобразных красках» («Русское богатство», 1880, № 2). Рецензия реакционного «Русского вестника» (1880, № 1) не выходила в основном за пределы благожелательной информации.

Значение «Литературного вечера» в борьбе за реалистическое искусство против реакционной эстетики, место этого произведения в творчестве Гончарова – все это не было раскрыто современной Гончарову критикой.

– ---

К стр. 103. …он был когда-то приятелем Греча и Булгарина… – Греч Н. И. (1787-1867) и Булгарин Ф. В. (1789-1859) – реакционные, продажные журналисты, издатели полуофициозной газеты «Северная пчела», боровшиеся с передовой русской литературой, не брезгуя доносами в III отделение. Их имена, особенно имя Булгарина, вызывали глубокое презрение в прогрессивном обществе и стали нарицательными.506

К стр. 105. Тугоуховский – персонаж комедии Грибоедова «Горе от ума».

К стр. 115. …как шекспировский Яго… – герой трагедии Шекспира «Отелло».

К стр. 120. …Здравомыслу всего этого круга… – Обязательный персонаж классицистических произведений, резонер, оценивающий происходящие события с позиций автора, в русской литературе XVIII века часто именовался Здравомыслом.

К стр. 125. Факультет камеральных наук – точнее, камеральный разряд юридического факультета, готовивший чиновников хозяйственной и административной службы, был открыт в Петербургском университете в 1843/44 г. и с 1860 г. заменен разрядом административным.

…имена […] Загоскина и Лажечникова… – Загоскин М. Н. (1789-1852) – романист и драматург. Его первые исторические романы – «Юрий Милославский, или Русские в 1612 г.» (1829) и «Рославлев, или Русские в 1812 г.» (1831) – пользовались успехом, так как отвечали назревшей потребности в изучении национального прошлого, хотя Загоскин понимал народность, как отмечал уже Белинский, в духе квасного патриотизма. Лажечников И. И. (1792-1869) – автор исторических романов, пользовавшихся в свое время большой популярностью (особенно «Ледяной дом», 1835). Белинский отмечал прогрессивность Лажечникова по сравнению с Загоскиным.

К стр. 130. Офицеры и статский ускользнули к Борелю… – Борель – владелец модного ресторана в Петербурге.

К стр. 137. Вы, я думаю, родились при «старом и новом слоге»? – Имеется в виду «Рассуждение о старом и новом слоге российского языка» (1803), в котором А. С. Шишков отстаивал реакционно-реставраторские идеи, требовал возвращения к старославянскому языку, оторванному от живой речи. Филологические требования Шишкова диктовались его охранительными, реакционными позициями. Процесс сближения книжного языка с разговорной речью начался в конце XVIII века. Значительной вехой на этом пути явилась деятельность Н. М. Карамзина (1766-1826). Однако только Пушкин, использовавший в своем творчестве народный язык, завершил этот процесс и по праву считается создателем нового русского литературного языка.

…сочинители ушли из-под ферулы… – здесь: из-под бдительного надзора (ferula – по-латыни розга).

К стр. 141. Сикофант (греч.) – в древних Афинах профессиональный доносчик и шпион.507

…веруете по Ренану: спаситель-де принес в мир прекрасное учение, а сам был хороший человек, а не бог!.. – Эрнест Ренан (1823-1892) – буржуазный историк религии и философ. Книга Ренана «Жизнь Иисуса Христа» (1863) пользовалась широкой известностью. Церковники жестоко преследовали автора за то, что он рисует Христа человеком, а не богом.

К стр. 144. Бенвенуто Челлини (1500-1571) – знаменитый итальянский ювелир, чеканщик и скульптор.

К стр. 147. …роман французских писателей Эркмана – Шатриана «История одного крестьянина»… – Роман «История одного крестьянина» (1860-1870) эльзасских демократических писателей Эркмана Эмиля (1822-1899) и Шатриана Александра (1826-1890) получил наибольшую известность. Тема его – французская буржуазная революция 1789 г. и роль в ней третьего сословия. Роман этот был популярен и среди русских революционеров 70-х годов. В 1865 г. в «Русском слове» был напечатан перевод другого романа Эркмана – Шатриана «Воспоминания пролетария». В письме к Тургеневу от 27 февраля (10 марта) 1866 г., сообщая о приостановке издания «Русского слова» и перечисляя «недопустимые» в цензурном отношении произведения, опубликованные в журнале, Гончаров упоминает и роман Эркмана – Шатриана, «где героев революции ставят выше римлян» («Гончаров и Тургенев», II, 1923, стр. 44-45). Цензурный отзыв Гончарова об этом романе см. в «Голосе минувшего» (1916, № 11, стр. 143).

К стр. 149. …прежде бывали хорошие романы […] «Кощей бессмертный», «Выжигин» тоже […] Был еще, помню, английский роман «Мельмот Скиталец». – Перечисленные фантастические, приключенческие, исторические и нравоописательные романы, выходившие в 30-х годах, при всех их различиях относятся к антиреалистической беллетристике, потому-то и заслуживают похвалу литературного старовера Красноперова. Автор «Кощея бессмертного» – Вельтман, «Ивана Выжигина» – Булгарин, «Мельмота Скитальца» – Матюрен.

К стр. 151. Да, Телемака написал, этот новый Фенелон… – Политико-нравоучительный роман французского писателя Фенелона (1651-1715) «Приключения Телемака, сына Улисса» имел широкую известность.

К стр. 152. …«поэзии живой и ясной»… – см. посвящение «Евгения Онегина»; «…сладких звуков и молитв…» – см. стихотворение Пушкина «Поэт и толпа» (1828).

К стр. 154. Что ж, Ламартин нужен, что ли?.. – Спор идет здесь о целях и задачах искусства. Кряков видит их в служении народу, в освещении насущных вопросов жизни. Он противопоставляет508 французского консервативного романтика Альфонса Ламартина (1790-1869), пессимистическая поэзия которого далека от народа, знаменитому французскому поэту и писателю, прогрессивному романтику, создателю гражданской поэзии Виктору Гюго (1802-1885) и Генриху Гейне (1797-1856), замечательному немецкому поэту, сатирику, автору революционной политической лирики в канун революции 1848 г.

К стр. 156. Полноте кадить этому певцу барства, «праздной скуки» и «неги томной»! – Нигилистическое отношение Крякова к Пушкину, опирающееся на писаревскую оценку «Евгения Онегина» как «апофеозы» крепостничества, отнесено здесь ко всему революционно-демократическому лагерю. На самом деле Чернышевский и Добролюбов подчеркивали основополагающее значение пушкинской поэзии, но, поставив основной целью борьбу за гоголевскую школу, в своих публицистических выступлениях меньше внимания уделяли борьбе за Пушкина с сторонниками теории «искусства для искусства», присвоившими этой пресловутой «теории» название «пушкинского» направления.