Дереник Демирчян - Вардананк

Поздно вечером Деншапух с Вехмихром и могпэтом Ормиздом вступил в Зарехаван. Командующий персидскими силами Арташир устроил им торжественную встречу, выведя войска и трубачей.

Вехмихр, еще во время объезда Айраратской равнины убедившийся в тщетности попыток Деншапуха и увидевший, какое раздражение он вызывает в народе, решил действовать против него и ждал лишь удобного случая.

Деншапух принял как нечто само собой разумеющееся все воздаваемые ему почести, надменно ответил на приветствия Арташира и войска и первым вошел в разукрашенный шатер, даже не ожидая, чтоб Вехмихр пригласил его пройти вперед.

– Каково положение у тебя здесь? – справился он у Арташира.

– Смутьяны подстрекают население к мятежу, – ответил Арташир. – А в окрестностях снуют всадники и сколачивают крупные отряды…

– Пора пустить им кровь! – со злобой заявил Деншапух.

Вехмихр давно уже сомневался в том, чтобы войскам удалось подавить восстание. Он с раздражением следил за тем, как Деншапух вместо мирного сбора податей вымогает их силой и нарушает прерогативы его как азарапета. Сейчас он не смог уже сдержать себя.

– Так ты все-таки не желаешь дождаться прибытия наших войск и нахараров? – с укоризной спросил он Деншапуха.

– Мятеж уже начался, азарапет!.. – оборвал его Деншапух. – Куда же я гожусь, если не сумею раздавить мятеж до их прибытия?.. – «Вы только поглядите на него! – с раздражением продолжал он мысленно. – В Арташате небось сам требовал подавления мятежа… Не-ет, марзпаном в Армении буду все-таки я, а не ты, свиная туша!..»

Вехмихр, однако, задумал иное. Он решил зорко следить за Деншапухом, мешать его начинаниям и, когда их постигнет неудача, выступить с обвинениями против Деншапуха на суде, который, как он надеялся, ждал Деншапуха неминуемо.

Деншапух и сам страшился этого возможного суда, как огня. Поэтому он и стремился выдвинуться и затмить как Вехмихра (хотя и назначенного на пост азарапета благодаря ему, но оказавшегося человеком неблагодарным), так и Васака – могучего соперника, соревновавшегося с ним из-за власти и теперь возвращавшегося с крупной победой. Деншапух решил опередить Васака и привести в исполнение основной наказ, тайно данный ему Михрнерсэ: «Искоренить армянское нахарарство и духовенство; оторвать от них армянский народ, согнать его с земли, сослать в Персию; уничтожить это опасное звено между Персией и Византией, которое оказывает поддержку то нам, то византийцам…» «А зачем предоставлять выполнение этого наказа другим, когда сделать это могу я сам? – думал Деншапух, и лихорадка нетерпения охватила его. – Нужно действовать!.. Еще несколько дней – и будет ноздно!»

– Уже поздно! – как бы прочитав его мысли, насмешливо протянул Вехмнхр. – Говорил я тебе в Арташате – мятеж нужно раздавить! Не послушал меня. И вот разрослось восстание, охватило пожаром всю страну!..

Деншапух не ожидал подобного открытого удара от Вехмихра, до сих пор таившего свой яд. Он понял, что Вехмихр недаром бросает ему это обвинение в присутствии Арташира, но не ответил Вехмихру ни словом, хотя едва не задохнулся от ярости. Проглотив злобу, он произнес, обращаясь к Арташиру:

– Один я, нет у меня толкового помощника… Арташир с изумлением взглянул на него.

– Но все же я выполняю свой долг перед великим азарапетом Персии! Завтра утром распорядишься согнать все население на площадь перед моим шатром. Пленников вели бросить в темницу.

– Как прикажешь, – произнес Арташир, смиренно склоняясь; затем он обратился к Деншапуху, Вехмихру и Ормизду: – Государи, ваши покои готовы, благоволите проследовать.

Он отступил в сторону, пропуская вельмож вперед, и проводил их в предназначенные для них шатры.

Сон охватил весь персидский лагерь. Атрушаны выбрасывали вверх снопы искр; откуда-то слышалось тихое горловое пение магов.

А Деншапуха сон не брал: ему не давали покоя обнаружившиеся злоба и предательство Вехмихра. Он был не очень высокого мнения об его уме и ловкости, но Вехмихр был искушен в придворных интригах, знал, как зыбки положения и звания. В сердце Деншапуха поднялась ненависть и к самому Михрнерсэ, который, назначая человека на какую-нибудь должность, окружал его соглядатаями и охотно прислушивался к их наветам. И опасностью грозили не столько возможные наветы Вехмихра, сколько это коварство, которое присуще было всем азарапетам Персии.

«Погоди ты у меня, ядовитая змея! Не поможет тебе твое вероломство! Я опережу и тебя и царя царей: сам завершу гибель Армении!» – думал, скрежеща зубами, Деншапух, беспокойно ворочаясь в изнурительном тепле постели.

На следующий день город выглядел таким мирным, чго, казалось, все обстоит вполне благополучно. Не принес с собой ничего особенного и вечер. Уже было за полночь, когда Деншапух пригласил к себе Вехмихра, Ормизда и Арташира и заявил, что намерен судить согнанных им жалобщиков – крестьян и монахов. Видно было, что он чем-то недоволен и раздражен.

– «Разори страну, а народ обрати в персов!..» -так повелел мне великий азарапет (он подразумевал Михрнерсэ). Но вот попробуйте – «разоряйте и превращайте в персов», когда они готовят восстание!.. – Он позвал стоявшего на часах у двери сипаха и приказал:- сгоните всех заключенных во двор! Пригоните сюда же все население!

Он пригласил сановников; все вышли из покоев и расселись на поданных служителями подушках.

Персидские воины согнали довольно многолюдную толпу местных жителей. Люди заполнили двор, стояли у ворот и под стенами. Стража вывела из подземных темниц жалобщиков, избитых и истерзанных пытками. Несколько в стороне стал сборщик налогов, состоявший при Деншапухе, когда собирали жалобщиков.

– Подойди ближе! – приказал ему Деншапух, намереваясь доказать могпэту Ормизду всю трудность порученного ему дела и хорошенько проучить Вехмихра за его злоязычие:

– Расскажи, в чем они провинились?

– Государь, эти монахи внесли налог за монастырь, – доложил сборщик, – но когда монастырь был разрушен, они отказались уплатить налог за развалины. Крестьяне внесли налоги за этот год, но отказались уплатить подушный, поземельный и таможенный налоги за прошлые годы!

Деншапух сурово взглянул на него:

– Говори только правду, не то слетит у тебя с плеч голова!

– Воля твоя, государь!

– Есть у вас жалобы? – обратился Деншапух к заключенным, с тревогой глядевшим на него.

– ЕСТЬ, государь! Как не быть? – заговорил один из них, старый, больной крестьянин. – Истощили крестьян непосильными поборами и побоями… По горам да по лесам разбежался народ…

– Есть у кого еще жалобы? Пусть станет туда! – распорядился Деншапух, показывая на правый угол двора.

Большая часть заключенных подалась вправо. Не двинулись с места Саак и несколько его товарищей. Деншапух злобно оглядел их и перенес взгляд на остальных, толпившихся в правом углу. Он ласково обвел взглядом колодников, всклокоченные волосы, окровавленные лица и избитые тела которых свидетельствовали о том, что с ними делали на местах и в темнице, и так же ласково спросил:

– Почему вы не хотите платить налогов?

Из толпы выступил вперед высокий, крепкий старик, на длинной бороде которого запеклась кровь.

– Все уплатили, что с нас причиталось, и остались нищи и наги. Забирайте уж и нас! Отведите к царю, кончайте с нами!..

– А что будет делать с вами парь царей? – с улыбкой переспросил Деншапух.

– Пустит на топливо для атрушанов! – с горькой усмешкой отозвался старик.

– Нет, идите к себе домой и заплатите оставшиеся налоги, – мягко и убедительно проговорил Деншапух, очевидно желавший показать всем, каким отеческим долготерпением государственного деятеля он наделен. – Закон справедлив и милосерден…

Как бы сговорившись, монахи, колотя себя в грудь, выступили вперед:

– Как же нам заплатить, государь? Откуда, где взять? Ведь мы с трудом вносили налоги, когда еще цел был монастырь. Но где взять средства, чтоб выплатить вам налог на развалины?

– Ничего, богата страна Армянская!.. – отшутился Деншапух, со скрытой злобой оглядывая людей, похожих на обтянутые кожей скелеты; истлевшие лохмотья не могли прикрыть их истерзанные тела, высохшие ноги и висевшие плетьми руки. Некоторые колодники были и вовсе наги, едва опоясанные ветхим лоскутом вокруг бедер. Их запавшие, горевшие лихорадочным огнем глаза свидетельствовали о бессоннице, голоде и перенесенных мучениях.

Деншапух перевел взгляд на собравшуюся во дворе толпу и пробормотал:

– Мятежный народ!..

Заключенные смотрели на него с ненавистью.

– Пока вы у себя в стране – вы останетесь армянами! А пока вы останетесь армянами, вы будете держать сторону византийцев… Переселяйтесь в Персию! Там вы станете персами и будете далеко от византийцев… Даю вам три дня сроку. Приготовьтесь!

Толпа замерла, онемела, не зная, как понять это распоряжение и что делать… Было ли действительно решено угнать их всех в Персию или это только злая шутка?