Доспехи света (ЛП) - Фоллетт Кен

Исповедальная атмосфера испарилась, когда вошел Кенелм. Он сел за стол и налил себе бокал мадеры.

— Что это вы обе такие серьезные? — спросил он.

Элси решила не отвечать. Вместо этого она спросила:

— Как прошло твое собрание?

— Очень хорошо, — ответил он. — Это было организационное обсуждение. Я заранее все согласовал с епископом, так что мог озвучить духовенству, чего он от них хочет. Когда они не соглашались, я говорил, что снова поговорю с епископом, но не думаю, что он передумает.

— Ты уверен, что епископ вообще понимает, что ты ему говоришь? — спросила Арабелла.

— Полагаю, да. Во всяком случае, вместе мы принимаем здравые решения. — Кенелм взял кусок пирога с дичью и начал есть.

Арабелла встала.

— Я пойду спать. Спокойной ночи, Кенелм. Спокойной ночи, Элси. — Она вышла из комнаты.

Кенелм нахмурился.

— Надеюсь, твоя мать чем-то на меня не рассержена.

— Нет, — сказала Элси. — Но я подозреваю, она думает, что епископ на самом деле не способен принимать решения и что, по правде, всем теперь заправляешь ты.

Кенелм не стал этого отрицать.

— И если бы это было так, разве это имело бы значение?

— Недоброжелатель мог бы сказать, что ты поступаешь нечестно.

— Едва ли, — с легким смешком ответил Кенелм, делая вид, что это предположение чистая фантазия. — В любом случае, главная задача сейчас заключается в том, чтобы поддерживать бесперебойную работу епархии, пока епископ нездоров.

— Он может никогда не поправиться.

— Тем более есть причина избегать ссор среди духовенства из-за того, кто станет исполняющим обязанности епископа на это время.

— Рано или поздно люди поймут, что ты задумал.

— Тем лучше. Если я покажу себя способным к этой работе, то, когда твой отец наконец будет призван к Господу, архиепископ должен будет назначить меня епископом на его место.

— Но тебе всего тридцать два года.

Светлые щеки Кенелма потемнели от гнева.

— Возраст не должен иметь к этому никакого отношения. Должность должна достаться самому способному.

— В твоей компетентности нет никаких сомнений, Кенелм. Но это Англиканская церковь, и ею традиционно управляют старики. Они могут счесть тебя слишком молодым.

— Я здесь уже девять лет и доказал свою состоятельность!

— И все с этим согласятся. — Это было не совсем так. Кенелм конфликтовал с некоторыми из старших священников, которым не нравилась его самонадеянность, но она пыталась успокоить его уязвленные чувства. — Я просто не хочу, чтобы ты слишком разочаровался, если решение будет не в твою пользу.

— Я действительно не думаю, что есть большая вероятность этого, — решительно сказал он, и Элси больше ничего не добавила.

Он закончил ужин, и они вместе поднялись наверх. Он проводил ее до ее спальни, затем прошел через смежную дверь в свою комнату.

— Спокойной ночи, дорогая, — сказал он, закрывая дверь.

— Спокойной ночи, — ответила Элси.

*

Когда епископ умер, Элси удивилась своему горю. Ее отношения с отцом были напряженными, и она не ожидала, что будет лить по нему слезы. Только когда гробовщики закончили свою работу, и она посмотрела на его холодное тело в гробу, облаченное в епископские одеяния и пышный парик, ее захлестнула печаль, и она зарыдала. Она вдруг стала вспоминать сцены из своего детства, которые не приходили ей на ум двадцать пять лет. Как отец пел ей детские гимны и народные песни, как рассказывал сказки на ночь, как говорил, что она красиво выглядит в новой одежде, как учил ее узнавать первую букву своего имени на резных надписях в соборе. В какой-то момент эта близость закончилась. Возможно, это случилось, когда она превратилась из милой маленькой девочки в дерзкого, спорящего подростка.

— У нас же были хорошие времена, — сказала она матери. — Почему я так надолго о них забыла?

— Потому что плохие воспоминания отравляют хорошие, — ответила Арабелла. — Но теперь мы можем взглянуть на его жизнь в целом. В какие-то моменты он был добр, а в какие-то напротив жесток. Он был умен, но ограничен. Я не могу вспомнить ни одного случая, чтобы он солгал мне или кому-либо еще, если уж на то пошло, хотя он мог обманывать молчанием. При ближайшем рассмотрении каждая жизнь — это такое вот лоскутное одеяло, если ты не святой.

Эймос сказал, что понимает чувства Элси. Беседуя в воскресной школе, пока дети ели свой бесплатный обед, он рассказал о смерти своего отца двенадцать лет назад.

— Когда я увидел его бледным и неподвижным, меня просто охватил приступ рыданий, он захлестнул меня, я не мог остановиться. И в то же время я знал, что он плохо со мной обращался. Я помнил об этом, но это ничего не меняло. Я не мог понять тогда своей реакции и до сих пор не могу.

Элси кивнула.

— Привязанность слишком глубока, чтобы ее могли изменить обстоятельства. Горе иррационально.

Он кивнул и улыбнулся.

— Ты такая мудрая, Элси.

«И все же ты предпочитаешь эту вертихвостку Джейн», — подумала она.

Епископ оставил в завещании четыре тысячи фунтов, разделенные поровну между женой и дочерью. Арабелла могла скромно жить на свое наследство. Элси собиралась потратить свою долю на воскресную школу.

Архиепископ не приехал в Кингсбридж на похороны, но прислал своего помощника, Августуса Таттерсолла. Он остановился во дворце. Элси была впечатлена им. Она встречала двух предыдущих посланников архиепископа и нашла их обоих высокомерными и властными. Таттерсолл был интеллектуалом, человеком значительного влияния, но держался просто. Он говорил тихо и был предельно учтив, особенно с теми, кто был в его власти, но в нем не было и тени слабости, и он мог быть очень твердым, когда говорил о желаниях архиепископа. Ей пришло в голову, что Эймос был бы таким, если бы решил избрать стезю священника, вот только Таттерсолл был не так красив.

Во время прошлых визитов Элси бывало неловко за Кенелма, когда тот, в присутствии высшего духовенства, изо всех сил старался произвести впечатление, без умолку твердя, как сильно от него зависит епископ, и намекая, что сам он справился бы с делами куда лучше. Она понимала, что Кенелм хочет сделать карьеру в Церкви, но чувствовала, что на людей высокого сана куда большее впечатление произвел бы более тонкий подход.

Элси Кенелм говорил, что уверен в успехе, но на самом деле сгорал от нетерпения, ожидая новостей от Таттерсолла. Однако Таттерсолл держал всех в напряжении и ничего не говорил о назначениях, пока шли приготовления к похоронам.

С грандиозной церемонией епископа предали земле на кладбище к северу от собора. Сразу после этого Таттерсолл назначил собрание капитула. Но перед этим он попросил о встрече с Арабеллой, Кенелмом и Элси, что, по мнению Элси, было очень тактично с его стороны.

Они сидели в гостиной. Таттерсолл говорил отрывисто.

— Архиепископ решил, что новым епископом Кингсбриджа станет Маркус Реддингкот.

Элси бросила взгляд на Кенелма. Он побледнел от потрясения. Ее захлестнула волна сострадания. Это так много для него значило.

— Думаю, вы знали Реддингкота в Оксфорде, — сказал Таттерсолл Кенелму. — Он тогда там преподавал.

Элси слышала о Реддингкоте, консервативном интеллектуале, написавшем комментарии к Евангелию от Луки.

Кенелм обрел дар речи.

— Но почему не я?

— Архиепископ прекрасно осведомлен о ваших способностях и считает, что у вас впереди большое будущее. Еще несколько лет опыта, и вы, возможно, будете готовы возглавить епархию. Сейчас вы слишком молоды.

— Множество людей моего возраста становились епископами!

— Не множество. Несколько, да, и, к сожалению, это, как правило, были вторые или третьи сыновья богатых аристократов.

— Но…

— Идем дальше, — твердо сказал Таттерсолл. — Декан Кингсбриджа скоро уходит на покой, и архиепископ назначает вас, мистер Маккинтош, на его место.

Кенелма это не успокоило. Это было желанное повышение, но он жаждал большего. Однако он сумел выдавить: