Огни на Эльбе - Георг Мириам

Затем Агнес встала и нерешительно двинулась ей навстречу.

– Присядь, Лили, – сказала она. – Мы должны сообщить тебе кое-что.

Лили медленно опустилась на старую деревянную скамейку, глядя на них обеих огромными глазами.

– Скажите мне, наконец, что случилось? Никто ведь не умер? – воскликнула она, почти сердясь на женщин за то, что они нагнали на нее такого страху.

– Нет, не умер, – всхлипнула Герта. – Но для нас он теперь все равно что мертвый!

Агнес, которая владела собой лучше, чем кухарка, села напротив Лили и протянула ей ладони, за которые девушка в тот же миг ухватилась липкими пальцами. Агнес нежно погладила большим пальцем ее запястье.

– Лили, – тихо сказала она. – Твои отец и брат сегодня уехали с Михелем. Завтра они вернутся. Но уже без него.

Лили, казалось, не понимала смысла ее слов.

– Что ты хочешь сказать? – тихо спросила она, внутренне холодея.

По щеке Агнес скатилась слеза.

– Его увезли куда-то. В приют. Теперь он будет жить там. Это…

Лили вскочила.

– Нет! – воскликнула она. Комната закружилась перед глазами, и ей пришлось опереться на стол, чтобы не упасть. – Нет, нет, нет.

Не обращая внимания на увещевания Агнес, она выбежала из кухни и помчалась вверх по лестнице, почти не разбирая дороги из-за слез, застилавших глаза. Она не могла, не хотела верить в то, что они действительно это сделали. И не поверит, пока не увидит собственными глазами.

В панике она ворвалась в комнату Михеля. На первый взгляд, здесь ничего не изменилось, но, присмотревшись внимательнее, она обнаружила, что исчез его плюшевый мишка, который всегда лежал на подушке. Не было и любимого поезда мальчика, и всех его книжек со сказками.

– Нет, – потрясенно всхлипнула Лили, подбегая к шкафу и распахивая дверцы. Почти вся одежда пропала. Пуст был и сундучок с оловянными солдатиками.

– Не может быть, – сдавленно прошептала она. – Это просто невозможно!

Она медленно осела на пол рядом с сундуком. Там ее и нашли Агнес и Герта, когда через пару минут вошли в комнату, тяжело дыша после спешного подъема по лестнице.

– Лили, может быть, это не насовсем, – попыталась Агнес ее успокоить, но Лили была безутешна.

– А мама знает? – спросила она, но в следующий миг сама ответила на свой вопрос: – Нет, конечно же, нет, она никогда бы этого не допустила. Как ты думаешь, они для этого спровадили ее на море? – В голосе послышалась горечь.

Герта по-прежнему рыдала, зажав рот фартуком, а потому от нее было нечего ждать ответа, но Агнес покачала головой.

– Не мучай себя такими мыслями, Лили. Они бы никогда так не поступили.

– О, Франц мог бы, – тихо сказала Лили. Внезапно она почувствовала, как в ней поднимается черная волна гнева. – Он готов на все, лишь бы защитить репутацию семьи. А уж ради компании… Ему ничего не стоит предать родного брата.

– Твой отец сказал, что в приюте ему будет лучше. Что там есть люди, которые понимают больше нашего в его болезни, врачи, готовые прийти на помощь, если случится приступ, – попыталась Агнес ее успокоить.

– По-твоему, есть место, где ему будет лучше, чем с нами? – закричала Лили, и Агнес вздрогнула. – Ты думаешь, кто-то придет к нему там среди ночи, если ему приснится кошмар? А есть ли там кто-то, кто будет читать ему вслух, если он не сможет заснуть? Кто-то, кто станет носиться с ним по гостиной? Играть в паровозики? – Ее голос сорвался. Паника, накатившая, как волна, не давала дышать полной грудью. – Мне нужно к нему, – крикнула она, срываясь с места. – Я должна поговорить с отцом, я не верю, что он в самом деле мог принять такое решение.

– Но, Лили, мы не знаем, куда они поехали! – воскликнула Агнес.

Однако Лили уже мчалась вниз по лестнице, и через пару мгновений рывком распахнула дверь в кабинет отца. Вне себя от ярости она схватила стопку бумаг, лежавших на письменном столе, и, перебирая их, швыряла на пол одну за другой, после чего принялась за ящики и шкафы.

– Где-то здесь, точно знаю! – кричала она, сметая на ковер стопку книг. – Он наверняка оставил адрес!

– Лили, что ты делаешь? – Агнес, которая вошла в кабинет вслед за девушкой испуганно бросилась к ней, но та одним резким движением отстранила ее от себя.

– Значит, у него в комнате! – вдруг воскликнула Лили и выбежала в холл.

Подгоняемая гневом, она взлетела по лестнице. Но когда, оказавшись у двери в комнату Франца, она изо всех сил дернула ручку, та вдруг не поддалась. Комната была заперта. Окончательно выйдя из себя, Лили колотила в дверь ногами и кулаками, снова и снова дергала ручку, а когда это не дало никакого эффекта, с отчаянным криком всем телом бросилась на дверь. В конце концов девушка сдалась и опустилась на пол, сотрясаясь от рыданий.

Агнес и Герта, поднявшиеся наверх вслед за Лили, подняли ее и отвели в комнату. Агнес переодела ее в ночную рубашку, а Герта, которая тоже по-прежнему плакала, дала ей выпить две ложки горькой настойки. Лили не чувствовала ничего, кроме боли, которая, казалось, пронзала каждую клеточку ее тела. Тем не менее она послушно легла на кровать и почти сразу свернулась клубочком, впадая в темное забытье.

Много часов спустя Лили проснулась, как от толчка. На улице было светло, сквозь шторы в комнату проникали солнечные лучи. Она протерла глаза и села, все еще толком не понимая, где она и что происходит.

– Всего лишь сон? – прошептала она.

Но тут в кресле у изножья кровати она увидела Герту. Кухарка крепко спала, закрыв лицо руками, на испещренном морщинами лице застыло озабоченное выражение. Она по-прежнему была в одежде, которую надевала при господах, и Лили подумала, что она, должно быть, пробыла здесь всю ночь. Когда она сделала движение, чтобы встать, Герта проснулась и резко выпрямилась.

– Лили. – Она робко улыбнулась. – Как ты, деточка?

Лили не ответила.

– Они вернулись? – спросила она, но Герта покачала головой.

– Прибудут в течение дня, а может статься, что и завтра, – тихо пояснила она. – Лежи, я принесу тебе что-нибудь поесть.

– Я не хочу есть.

Она чувствовала себя совершенно разбитой, все тело ломило – ныла каждая косточка.

– Тебе нездоровится? – Герта озабоченно придвинулась к ней и потрогала лоб. – Боже правый, ты вся горишь! – воскликнула она. – Я сейчас же пошлю Зеду в аптеку, а потом сварю бульон. На сегодня у тебя строгий постельный режим. Не прошло даром вчерашнее-то потрясение, – пробормотала она себе под нос, накрывая Лили одеялом.

Лили беспомощно откинулась на подушки. Она чувствовала ужасную слабость, болело все – глаза, голова. Но самой сильной была боль в груди, из которой словно вырвали сердце. Она не могла поверить, что брата увезли. Ей было невыносимо даже помыслить о том, как он, должно быть, напуган сейчас, вдали от дома. Раньше его даже из комнаты не всегда выпускали, а теперь он один – в незнакомом месте, среди чужих людей.

– Кстати, тебя ждет письмо от матери, – тихо сказала Герта, уже в дверях, и указала на конверт, лежавший на прикроватной тумбочке. Лили тут же вскочила. Только сейчас она заметила запечатанное письмо с почерком матери на конверте. Она проворно надорвала бумагу и пробежала глазами несколько строчек, что отправила мать.

Дорогая Лили,

У меня все просто чудесно! Расслабляться не приходится – вокруг много детей, жизнь так и кипит. Сегодня после чая идем в лес по орехи, а на ужин обещали вишневый суп… Жаль, что с нами не было Михеля, как бы я хотела, чтобы и он мог вот так же играть и веселиться в окружении других детей!

Вчера побывали в Шарбойце, сходили на озеро и в лес, потом пообедали – и снова на пляж. Здесь намного лучше, чем в Травемюнде, Альфреду следовало бы построить здесь гостевой домик…

Лили уронила листок. Конечно, Зильта ни о чем не знала. Но до чего же ужасно – мама, спокойная и счастливая, писала о вишневом супе, пока дома происходило такое… «О, мама, – подумала она в отчаянии. – Если бы ты знала, что они сделали с Михелем…»