Молот шотландцев - Виктория Холт

возможное, чтобы помочь. Она знала, что будут времена, когда ему придется ее покидать. Она будет стойко переносить его отсутствие; она сделает все, что в ее силах. Она проникалась его делом с не меньшим пылом, чем он сам. И она гордилась им. Она была уверена, что он станет полководцем, чье имя войдет в историю как имя человека, принесшего свободу своей стране.

Ему было мучительно покидать ее, но он знал, что должен вернуться в лес, и пока он оставался в ее доме, было важно, чтобы его присутствие хранилось в строжайшей тайне. Кто знает, что случилось бы, если бы Хезелриг узнал, что Уильям Уоллес не только находится среди них, но и женился на наследнице, которую он прочил в жены своему сыну?

И он вернулся в лес. К своей радости, он обнаружил там Джона Ментейта с небольшим отрядом. Ментейт жаждал узнать обо всех новостях и сказал, что разузнал настроения своих друзей, и скоро у них будет войско, достаточное для нападения.

***

В ворота постучал шериф Хезелриг, и отказать ему во входе стоило бы привратнику жизни.

Он вошел в дом, приказав слугам позвать их госпожу.

Мэрион вышла к нему; сердце ее колотилось от страха и гнева при виде этого человека. Улыбка его была довольно приятной. До сих пор он воздерживался от угроз и пытался добиться своего лестью.

Он не доверял здешним жителям. Они были хитры, на словах выказывали почтение, но он чуял: малейшей искры хватит, чтобы они взбунтовались. Если он силой заставит Мэрион выйти за его сына, это и может стать той самой искрой, что разожжет пожар. Ему нужны были люди и оружие. Этот разбойник Уоллес жестоко потрепал обозы. Он еще не был готов принудить девицу силой. Но, клянусь Богом, думал он, я уже близок к этому.

Он поклонился ей, и она холодно ответила на его приветствие.

— Вы в добром здравии, госпожа Брэдфьют, — сказал он.

— Благодарю вас, сэр, так оно и есть.

— Такая красота — и в одиночестве!

— Я живу так, как мне угодно, — ответила она.

— Вам нужен муж, госпожа. Многие это отмечали.

— Благодарю вас, сэр, но мне лучше знать, что мне нужно.

— Ну полноте, госпожа, не жеманьтесь. Вы знаете, мой сын без ума от любви к вам.

Она молчала.

— Вы возьмете его в мужья, — сказал он.

Она по-прежнему не отвечала.

Ему хотелось дать ей пощечину, позвать своих людей, силой оттащить ее к священнику. Он приложил столько усилий, чтобы устроить этот желанный брак. Все было бы хорошо, если бы она, глупая девчонка, просто сказала «да».

— Я пришлю своего сына навестить вас завтра, — сказал он.

— Я завтра не принимаю. У меня другие планы.

— Тогда послезавтра.

— То же самое… как и в любой другой день, когда ваш сын надумает явиться.

— Вы невежливы, госпожа.

— Я говорю то, что чувствую.

— Вы передумаете. Я был с вами слишком снисходителен.

— Я сама выберу себе мужа.

В том, как она произнесла эти слова, было что-то торжествующее, и шериф замолчал. Ходили слухи… слуги всегда болтают. Он не верил… не про добродетельную Мэрион. Шептались, будто в дом к ней ходит какой-то мужчина. Кто-то его видел. Должно быть, одна из служанок завела любовника. Одному Богу известно, как это было обычно.

И все же… в ее взгляде было нечто, отчего в его душе тревожно зазвенел колокольчик.

Завтра. Все должно решиться завтра.

Он поклонился и откланялся. Теперь ей стало страшно. Она видела решимость в его глазах. Ему надоело ждать. Он пойдет на отчаянный шаг, если она не предпримет что-нибудь.

Она так и сделала, без промедления послав одного из своих слуг верхом в тайное убежище своего мужа.

***

Уже смеркалось, когда Уильям въехал в город. На этот раз он явился без переодеваний.

Не оставалось сомнений, кто это был, когда он ехал во главе своего отряда. Уильям Уоллес, герой Шотландии.

Люди выбегали на улицы.

— Уоллес здесь! — кричали они. — Наконец-то он пришел!

Часовые заметили его. Они подняли тревогу.

— Добрые люди, — вскричал Уильям, — я пришел, чтобы освободить вас от цепей! Довольно рабства! Сплотитесь под моим знаменем, и мы изгоним англичан из Ланаркшира!

Но люди боялись. Они знали, что случалось с шотландскими мятежниками прежде. Их ждала ужасная смерть. Так поступили с Давидом Уэльским, и теперь это была общепринятая награда за измену. А сражаться за Шотландию в глазах англичан было изменой.

Поэтому они ждали и наблюдали, не выказывая верности ни одной из сторон, и, хотя сердца их были с шотландцами, они не пытались к ним присоединиться.

Вскоре улицы наводнили английские солдаты — воины обученные, в отличие от людей Уоллеса, и даже вера и убежденность в правоте своего дела не могли устоять перед такой выучкой и превосходством в оружии.

Англичанам не потребовалось много времени, чтобы оттеснить шотландцев. Уоллес отказался отступать, и вскоре он остался с небольшим отрядом у дома Мэрион. Остальные бежали обратно в лес. Мэрион отворила ворота и стояла, наблюдая, и когда она увидела, как англичане теснят ее мужа и тех немногих, кто остался с ним, она крикнула ему:

— Скорее… Входите, я запру ворота.

Это могло спасти им жизнь, Уоллес это понимал. Он крикнул своим людям:

— Делайте, как она говорит.

Те были только рады подчиниться. Он последовал за ними, и Мэрион поспешно заперла ворота на засов.

Их могли выломать, но на это потребовалось бы время, а к тому моменту шотландцы уже успели бы скрыться.

Уильям обнял ее.

— Ты спасла нас, любовь моя, — вскричал он, но она отстранила его.

— Времени мало. Вы должны уходить. Идемте. Я покажу вам путь через сад, там вы сможете бежать в лес.

Она, конечно, была права. Англичане не замедлят выломать ворота и ворваться внутрь.

Они последовали за ней через лужайку. Она открыла дверь в стене, и они скрылись.

Теперь англичане колотили в ворота. Она вошла в дом и поднялась в солар. Теперь они могли приходить. Уильям и его люди были на верном пути в лес.

Она взяла в руки рукоделие и попыталась шить, но руки ее дрожали. Она напряженно вслушивалась, ожидая, когда англичане ворвутся в дом.

Ждать пришлось недолго. Она услышала громкий крик, когда ворота поддались, а за ним — топот ног во дворе.

Теперь они были в