Сестра самозванца - Владимир Александрович Андриенко

Еще с тех времен, когда он Бориске Годунову продался. А царька нашего припугнуть стоит. А то, что он творит на Москве.

– А что такое, Богдан Яковлевич?

– А ты не знаешь, Федор?

– Нет, – ответил Нагой.

– Патрикеев сыском ведает и знает многое. Он и сказал, что наш царек после отказа от девки годуновской захватил в городе дочку купца Лыткина.

– Как захватил? – не понял Нагой.

– А как при Иване Васильевиче делали? Али позабыли?

Присутствующие засмеялись, вспомнив старое время. Тогда опричникам жилось вольготно. Девок они хватали прямо на улицах и тащили к себе для забав. И пример показывал сам царь Иван. Жаловаться на опричников было некому.

– Но нынче так делать не стоит. Московские люди озлобятся на царька.

Михайло Нагой сказал:

– Уже озлобились, Богдан Яковлевич. Чего он творит, когда рушит основы царского благолепия? Где сие видано, чтобы царь на коне с малой свитой выезжал?

Его поддержали:

– Верно!

– А игрища его военные? Он с немцами и поляками против русских в потешных сражениях стоит. И сие православный царь?

Самозванец истинную питал страсть к воинским маневрам. Иные цари до него такими не были. Царь Иван Васильевич Грозный развлекался с опричниками наездами на имения опальных бояр, убивая человеков, также любил охоту. Царь Федор Иванович любил богомолья или сидя в своей палате часами слушал стариков о деяниях святых угодников. Царь Борис Федорович уделял время военному делу, но в меру. Этот государь любил читать и вести научные споры со знающими людьми. А Димитрий Иванович часто проводил смотры воинским полкам и устраивал потешные сражения. Так впоследствии делал Петр Первый. Но москвичам не нравилось, что их государь всегда сражается на маневрах на стороне ляхов и немцев против своих стрельцов.

Присутствующие много возмущались и пили вино. Бельский слушал внимательно, а затем сказал:

– Не о том говорим, бояре. Не о том. Пусть себе тешится новый царь. Иван Васильевич и не так чудил, а все терпели.

Ему возразили:

– Но Иван Васильевич был природный государь! А сей самозванец!

– Оно так!

– И многим сие ведомо! Потому ему надобно вести себя благочестиво!

Бельский поднял руку и потребовал тишины:

– Бояре! Вы снова забыли и что Ивана Васильевича многие называли не сыном великого государя Василия Третьего, а сыном боярина Овчины-Оболенского.

Нагой вспомнил:

– Государь страшно не любил, когда тако говорили. За такие слова на колья сажал.

– Именно! – вскричал Бельский. – Учредим новую опричнину и напугаем всех. Потому я и говорю – следует начать с Шуйского Васьки. Затем еще человек двадцать из знати возьмем, и все замолчат!

Кто-то спросил:

– Но кто государю про сие скажет?

– Я скажу! – согласился Бельский. – Надобно нам царька крепко испугать. Так некогда Иван Васильевич испугался и приблизил к себе верных слуг. Так была создана опричнина. И Григорий Лукьянович Скуратов-Бельский не боялся руки марать в крови.

– И мы станем крепко!

– А чего не стать? Станем!

Бывшие опричники снова выпили.

Бельский внимательно следил за ними. Какие это были люди в прошлом. Не боялись ни бога, ни черта. А теперь? Что с ними стало? Неужели с годами прошла их лихость и желание брать все от жизни? Как с такими вот товарищами дела большие делать?

Федор Нагой ранее не побоялся в глаза Годунову плюнуть и на пытки шел. А что теперь? Кинь ему кость в виде новой вотчины – продаст с потрохами.

Но Бельский всё равно сдаваться не собирался. Если надо он найдет иных союзников.

Федор Нагой поднялся со своего места и поднял тяжелый золотой кубок с вином:

– Хочу выпить за здравие государя нашего, Дмитрия Ивановича! Пусть царствует нам на благо!

– Слава государю!

– Многая лета!

– Царствовать и нас не забывать!

– А коли позабудет, то напомним!

Все стали и дружно выпили…

2

Москва. Кремль.

Самозванец и Велимир Бучинский.

Октябрь 1605 года.

Велимир Бучинский стал не просто секретарем нового царя, но его доверенным другом. Он вместе с Дмитрием Ивановичем выезжал в город, участвовал в маневрах и охотах. Он даже помогал царю похищать девиц на московских улицах.

– Государь, – сказал он царю. – Тебя не пугают лица твоих подданных?

– Ты о чем, пан Велимир?

– Ты видел, как они смотрели на нас?

– Это московиты, пан Велимир. Они на многое способны. Они бы могли даже занять ваш Краков.

– Мне нет сейчас дела до Кракова, государь. Я думаю о твоем счастливом царствовании. К тебе вчера приходил боярин Бельский?

– Да. Был у меня Бельский. Говорил о необходимости новой опричнины.

– Никак не могу понять, государь, что сие значит?

– При моем отце Ивана Васильевиче русская земля была разделена на две части опричнину и земщину. Отец возглавил опричнину, а в земщине были его противники. Отец много казнил бояр и князей, которые противились самодержавству.

– Не думаю, что подобное нужно в твое правление.

– И я так сказал ему. Мне не нужна опричнина. Но он будет настаивать. Я его знаю. Бельский упрямый человек.

– Может быть, тебе удалить его от двора? Назначить воеводой куда-нибудь подалее.

– Нет. Бельский опасен и мстителен. Его надобно держать на виду. Но воли ему давать не следует.

– А ты зря уступил им Ксению Годунову, государь. Тебе следовало настоять на своем.

– Ты не понимаешь, пан Велимир. Никто не дал бы мне жениться на ней.

– Но пусть тогда это будет не Ксения. Но…

– Не Марина Мнишек?

– Зачем тебе эта девица? Неужели ты испытываешь к ней чувства, государь?

– Велимир, – ответил царь, – в ней есть что-то такое, чего нет в иных девицах. Она немного похожа на меня самого. Она не останавливается в своих стремлениях, а идет вперед.

– Что я слышу? Государь влюблен?

– Было время, что я был влюблен в Марину. Но не теперь. Однако мне придется жениться на ней.

– Зачем?

– Слишком трудно править московитами, пан. Слишком трудно. Я не могу верить охраняющим меня стрельцам.

– Но есть мои поляки, и есть немцы.

– Твоих поляков мало, пан Велимир.

– Но каждый стоит десяти!

– А вот подумай, пан Велимир. Есть в Москве больше десяти стрелецких полков. Есть чернь, взгляды которой тебе так не понравились во время нашей конной прогулки. Есть дворяне и казаки. Поди сосчитай их. И потому мне нужен Юрий Мнишек. А я нужен ему.

– Значит, именно панна Мнишек станет государыней?

– Да. Хоть мне много твердят о том, что сие плохое решение. Ты думаешь, что ты один, пан Велимир? Наши святые отцы православной церкви надоедают мне постоянно. Не надо им католички и всё. Избери, государь православную кроткую девицу. Но что тогда скажет Мнишек? Он отвернется. А мне он нужен.

– Он вернулся в Самбор.

– И там он снова наберет войска и приведет мне их вместе с невестой. Мне снова нужны крылатые гусары и немецкая наемная пехота. Если 10 тысяч таких солдат составят мой личный охранный гарнизон – мне нечего будет бояться.

– А если привлечь казаков? – предложил Бучинский. – Ведь они многое сделали для твоей победы, государь. Затем спровадили их из Москвы ваши бояре.

– Нет, – сразу отринул предложение царь. – С казаками не столь просто.