Фаина Гримберг - Хей, Осман!

Михал поблагодарил тихим голосом, на тюркском наречии. Осман более не задержался в Харман Кая.

Длинный поезд повозок, украшенных красиво, тянулся, растянулся далеко. Гнали сменных верховых и тягловых лошадей, везли дары хану Ногаю. Ехали охранные воины. Но никто не был готов к нападению. Конечно, уже ходила молва об Османе, но никому и в голову не могло прийти, чтобы Осман так решительно выступил бы против самого Ногая. А так оно и случилось! Османовы отряды налетели бурей, застали охрану болгарской царевны врасплох, пустили в хорошую работу копья и мечи, посшибали всадников с коней. Легко было углядеть повозку царевны, была украшена повозка богаче всех прочих. Отбили от поезда повозку красавицы, где сидели вместе с ней две её ближние служанки. Возничий громким криком просил пощады, его не тронули, он соскочил на землю и припустился бежать. Один из людей Османа вскочил на место возничего повозки царевниной прямо на скаку со своего коня... Погнали повозку. Но охранные болгары опомнились и пустились вдогон. Тогда - и тоже на скаку - один из людей Османа нагнулся в повозку и, выхватив царевну, посадил её перед собой на седло. Она будто обмерла, но оставалась в памяти, глаза её были раскрыты широко. А тот, который занял место возничего, теперь возвратился, прыгнул на своего коня, в седло. Бросили повозку со служанками и мчались, будто летели... Девушка испугалась страшно тёмных лиц похитителей, длинных чёрных вислых усов, бьющихся на грудях крепких чёрных кос... Так летели! Казалось, копыта конские и вправду над землёй... Далеко отстали преследователи, не отнять им было красавицу!..

Теперь всадники Османа ехали уже не так быстро.

   - А что, - обратился один из них к сотоварищам, - что если мы не ту везём? Если выхватили не царевну, а служанку-девку?

   - Служанки не имеют таких дорогих плащей на себе, - возразил другой воин. - Ты посмотри на серьги! Где такую служанку ты видел, чтобы навесили ей на уши столько драгоценных каменьев?

   - А вдруг? - Тот, который предположил, будто схвачена не царевна, а её служанка, уже поддразнивал сотоварищей своих. — А вдруг не та? Вдруг не ту везём?

   - Ну, везём другую! - Третий расхохотался. - А как вызнать? Никто из нас ведь не говорит на её наречии, а она не говорит по-нашему. Не та, и, стало быть, и не та! Ей срубят голову, да и нам заодно!..

Железные руки держали девушку крепко-накрепко, но она поняла, что насиловать её не будут.

Царевну привезли в Караджа Хисар и устроили на женской половине дворца. Сама Мальхун утешала её и ободряла.

   - Я тоже болгарка, - говорила Мальхун. - А ты ничего не бойся. Ты, я вижу, привыкла к другим лицам, за воина-тюрка ты не пошла бы!..

   - Нет, - отвечала девушка тихим голосом, но горделиво. - Я не пойду за такого воина.

   - Даже за такого, как мой супруг? - спросила с лукавством Мальхун.

   - Я ни за кого не пойду, - проговорила царевна. - Только не потому что плохи воины твоего супруга, а потому что сердце моё отдала я другому человеку! Прикажи отвезти меня в православный монастырь, я стану монахиней. Я благодарна твоему супругу за то, что он избавил меня от смерти. Ведь я не далась бы хану, я убила бы себя. Пусть твой супруг сделает доброе дело, пусть отвезут меня в монастырь...

   - Этого никак нельзя! - сказала Мальхун. - Не для того тебя отбили, не для того избавили от участи наложницы в хараме[277] Ногая.

Красавица поникла головой. И тогда Мальхун спросила её:

   — Кто же тот, кому ты отдала своё сердце?

И царевна ответила, тяжело вздохнув, что имя возлюбленного её сердца - Михал, он — знатного рода, в родстве с придворным, царским приближенным Элтимиром.

И Мальхун объявила с торжеством, что красавицу как раз и хотят отдать за Михала! И та, не помня себя от радости, обняла горячо Мальхун и расцеловала в обе щёки...

Пышную свадьбу справляли в Харман Кая, много съехалось туда почётных гостей хороших. Михал ещё опирался на трость при ходьбе, но после рана его совсем зажила и он стал ходить быстро и легко, по-прежнему... Но когда красавица увидела его с тростью, нежное её лицо выразило чувство сострадания безмерного; она подбежала к Михалу и обняла его крепко. Трость выпала из его руки, он обнял Марию... Так они стояли, а потом она наклонилась и подняла трость и подала своему любимому...

Под пение радостных песен украсили брачные покои роскошно. Осман прислал множество ковров и припасы для большого свадебного пира - молоко, масло, айран, пригнали стада баранов... Все видели, что это значит - быть другом Османа! Осман сам прибыл на свадьбу в сопровождении свиты, и вместе с ним были и его брат Гюндюз с сыновьями и Орхан. И Мальхун прибыла со своими приближенными женщинами в красивой повозке.

Утром жених явился к невесте, окружённый музыкантами. Невеста ждала, одетая в парчовое платье, расшитое золотыми нитями. Голова её закрыта была покрывалом. Когда приблизился жених, она откинула покрывало. Жених вывел её по лестнице на двор. Длинная весёлая процессия потянулась к церкви. Были здесь гости, певцы, музыканты и плясуны. Осман и его приближенные оставались, однако, в доме и не приняли участия в свадебном шествии. В церкви произошло торжественное венчание, молодые обменялись кольцами золотыми. Но когда все возвращались после венчания, Осман и его ближние приближенные выехали навстречу и Осман своими руками бросал в новобрачных много фиалок и розовых лепестков, а сын его Орхан держал перед ним с почтением корзину, наполненную ароматными цветами...

А пиршество, устроенное по случаю свадьбы Михала с болгарской царевной, помнили и сто лет спустя, таким оно выдалось богатым, весёлым, праздничным!..

Христиане, болгары и греки, приходили во владения Османа и поселялись там. Это были мастеровые люди и торговцы; и земли Османа оживились...

Михал прожил с женою много лет и они были счастливы, имели много детей и дожили до внуков и правнуков...

Вскоре после свадьбы Михала Осман женил Орхана, тогда ещё отрока. Он выбрал в жены сыну дочь ярхисарского[278] владетеля, который был преданным ортаком Османа. Девочка ещё не достигла отроческого возраста, но видевшая её Мальхун нашла её разумной не по летам. Маленькую Люлюфер привезли в Караджа Хисар и справили свадьбу, но истинной супругой Орхана она сделалась, когда оба они подросли. Мальхун сама воспитала девочку и обучила многому хорошему. Много лет спустя выстроили по распоряжению Люлюфер обитель дервишей Бекташи неподалёку от Бурсы, у ворот Каплуджа. Многие произносили имя «Люлюфер» как «Нилюфер». Она приказала также выстроить большой мост, который так и называли: «Мост Нилюфер», и реку называли Нилюфер, а прежде эта река называлась по-гречески - Солоис. Греки почитали Люлюфер как мудрую женщину, называли её - Холофира. Она родила Орхану двух сыновей: Сулеймана-пашу и великого султана Мурада...

...Монгольское войско встало при Конье. Это должна была быть большая битва[279]. Осман расстановил своих всадников крыльями, сделал три линии всадников с авангардами и резервом. Три дня продолжилась битва, победил Осман. Кончилось монгольское владычество. И здесь же, на поле битвы, среди мёртвых тел людей и коней, среди потоков крови и праздника победы, провозгласили Османа султаном; громом голосов провозгласили, все дружно, и самые ближние приближенные, и простые воины...

Осман приказал основать новый город; первый город, не захваченный, а основанный им, — Йенишехир! Что же могло статься дальше? Обладание Никеей?[280] Очень многие понимали, что впереди - большое столкновение с византийцами... Люди Османа привыкли жить за высокими зубчатыми стенами, золотистыми в ярком свете солнца. Башни крепостей, то округлые, то многогранные, сделались каменными знаками-символами нового правления в Малой Азии и на Балканском полуострове...

В крепости возведён был красивый дворец и разбит был при дворце большой сад - хасбахче. Жизнь семьи Османа сделалась роскошна, но он приучал сыновей к жизни воинской, к её лишениям, приказывал, чтобы его сыновья носили простую одежду...

Чем более возрастало величие Османа и новой державы - государства Османа, тем проще и даже и небрежнее одевался он сам. Носил одежду из самой простой, но крепкой ткани, старинный шлем, обитый толстым войлоком, сапоги. Только оружие всегда было при нём, на нём хорошее, дорогое. Был справедлив, а ходил, держал себя с горделивостью естественной. Греки его владений звали его «львом»!..

Смилец, отец красавицы Марии, был вскоре после того, как похитили её, убит по приказанию Ногая; но скоро и власти Ногая и его сыновей и ставленников настал конец. Новое время началось на этой земле, время Османа!..

Осман поддерживал добрые отношения с шейхом Эдебали, человеком влиятельным, но меж тем всё возрастало влияние самого Османа. Даже ученики и самые ближние сподвижники и подчинённые Эдебали тянулись уже к Осману. Особенно близок был к Осману один из лучших учеников Эдебали, Дурсун Факих. Особенно ценил Осман Дурсуна Факиха за то, что юноша сочинял красивые стихи на тюркском наречии. Осман говаривал старшему своему сыну, Орхану: