Карл Любезный - Владимир Васильевич Москалев

Ваша любящая сестра Жанна Валуа.

Прочитав послание сестры, Карл, не поставив в известность Анну, велел немедленно освободить герцога Орлеанского, простив ему все. Каково же было удивление регентши, когда она увидела своего врага во дворце. Они встретились в Большой галерее, обменялись холодными взглядами и, ни слова не сказав друг другу, проследовали каждый своей дорогой.

На упрек Анны в связи с этим Карл ответил:

— Мне уже двадцать один год, сестра, и я вправе объявлять свою волю. Твое регентство кончилось. Я женюсь, как ты того хотела, на бретонской герцогине, но дальше буду все решать сам. Король я или нет, черт возьми! До каких пор мне ходить под тобой?

— Взять с места в карьер — еще не значит первым прийти к финишу, — назидательно молвила Анна. — Не пришлось бы пожалеть, что загнал лошадь.

— Запомни, я выполняю последний твой приказ, — упрямо, исподлобья взглянув на сестру, произнес Карл.

— Торопись, коли так, ты и без того уже непозволительно промедлил. Но запомни и ты: не следует торопиться выбрасывать костыль; как знать, не придет ли время вновь опереться на него.

Несколько дней спустя Карл во главе сорокатысячной армии направился к Ренну, где находилась в то время четырнадцатилетняя правительница Бретани; вся остальная территория герцогства была уже под контролем королевских войск.

На сей раз близилось к завершению дело, которое, без сомнения, одобрил бы покойный король Людовик, расцеловав при этом свою дочь: руки Анны Бретонской просил король Франции Карл VIII.

Глава 9

ГЕРЦОГИНЯ В САБО ПЕРЕД ВЫБОРОМ

Анна Бретонская не хотела, она сопротивлялась, возмущаясь и называя короля Карла дураком и захватчиком. Но французы неумолимы: они и слышать не хотят о фальшивой свадьбе, ссылаясь при этом на «Садовый договор», и требуют разорвать «одноногий» брак.

Осада Ренна продолжалась и скоро принесла плоды: город сдался. 14 000 солдат защищали свою герцогиню от ее заклятого врага, но в конце концов и они сдались на милость победителя, как это уже произошло со всей Бретанью. И они, причем без фальши, заявили, что готовы признать над ними власть французского короля и служить ему. Поговаривают, будто сюда идет германский король? Так они станут на защиту своей госпожи плечом к плечу с французами против Габсбурга, как только что стояли против Валуа. Итого 50 000 солдат встанут под знамена молодого монарха! Пусть-ка сунется римский король!

Максимилиан не сунулся; он попросту опоздал.

Но был единственный человек среди прямых действующих лиц этой истории, которому французская экспансия пришлась не по душе. Мало того, человек этот просто ненавидел Францию и с содроганием думал о том, что ему придется-таки подчиниться. Речь идет о женщине, точнее, девушке; ей всего четырнадцать лет, и она является наследницей Бретани с титулом герцогини.

Она никак не могла поверить в то, что происходит. Все ее существо бурно протестовало против захвата французами Ренна — последнего оплота бретонцев — и ее пленения. Несомненно, она станет пленницей. Зачем тогда они брали Ренн? И уж совсем снегопадом в середине лета прозвучало то, что она услышала от своего дяди Дюнуа, который, исполняя обязанности парламентера, только что прибыл из лагеря французов.

— Девочка, выслушай меня, — сказал он ей, приглашая сесть рядом с собой на жесткий угловой диван. — Наше дело проиграно, нам придется подчиниться. Карл Французский пришел сюда за твоей рукой.

— Как… — Юная герцогиня опешила, часто моргая и не желая верить в то, что ей сказали. — В своем ли вы уме, дядя? Этот потомок Валуа, за которого правит его сестра, возымел намерение взять меня в жены?! Да кто он такой, кто ему позволил?.. Пусть играет в куклы со своей австрийской принцессой.

— Увы, Анна, регентша оказалась сильнее нас. И хитрее. Ума ей, надо признаться, не занимать. Дернул же черт Людовика дать ей власть.

— Но как же так, дядя, я ничего не понимаю… — Принцесса с трудом находила нужные слова, ей мешало возмущение, вот-вот готовое перейти в неприкрытую ярость. — Ведь он обручен! Что скажет на это германский король, его будущий тесть? Что предпримет он, когда его дочка одним прекрасным днем, стыдливо опустив глазки, вернется к своему папочке? Да и возможно ли это — расторгнуть брак, который благословил сам покойный король Людовик!

— Для его дочери нет ничего невозможного. Ватикан пойдет на этот шаг. Папе нужны деньги. A-а, этому толстому похотливому борову они нужны всегда. Зная об этом, регентша издала приказ об отмене «Прагматической санкции». Что это означает, ты понимаешь: теперь золото, которое епископы получали с церковных должностей, потечет в папские сундуки. Как ты думаешь, откажет ли после этого Иннокентий регентше в ее просьбе, тем более что у него с Империей довольно сложные отношения, которые приводят к бесконечным конфликтам?

— Но это нанесет удар казне королевства.

— Во-первых, она и без того не худа; во-вторых, добившись своего, герцогиня Бурбонская вернется к старому, стараясь угодить духовенству, помощь которого очень скоро потребуется ее брату.

— Откуда вы знаете, дядя, обо всем этом? Вам сообщили шпионы?

— Они в неведении. Но не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять политику регентши. О, Карлу она выстилает дорожку к трону золотыми лилиями, ему останется лишь почивать на лаврах.

— По-вашему, выходит, дело решено? Хм, вот так подарок приготовил мой новый жених своей несостоявшейся невесте. Бедняжка! А ведь для всех она уже королева… Однако что же это получается, дядя, мне предлагают занять ее место? Значится стану королевой Франции?

— Титул более чем почетный, ты должна быть рада.

— А взамен я должна буду отдать ему Бретань?

— Они без того уже взял ее. Теперь тебе предлагают выбор: либо ты станешь рабыней Карла, либо его женой.

— Но как это возможно, я ведь даже не видела его.

— Большинство браков среди высокопоставленных лиц совершается именно таким образом. В конце концов, девочка моя, корона стоит того, чтобы лечь в постель даже с одноногим и слепым.

— Я должна буду лечь с ним в постель? Но я не хочу!

— Брак не может считаться полностью совершенным, если супруги лягут в разные постели, да еще и отвернутся друг от друга.

— Брак? Но ведь я уже замужем.

— И кто он? Можно ли считать мужем того, с кем ты не только не провела брачную ночь, но и в глаза его не видела? Ты видела только ногу, да и то чужую. Такую смехотворную сценку впору показывать в балагане на одной из городских площадей; зрелище соберет огромную толпу народа, готового