Василевс - Валерий Игнатьевич Туринов

данью ко Двору Вэй, просил Шень-ву о браке. Император указал выдать младшую сестру князя Чжо за Анахуаня в качестве Лэ-ань царевны… Затем Анахуань отправил посланника с тысячей лошадей для сговорных даров, просил отпустить царевну. Император указал проводить царевну из Цзинь-ян на север с множеством приданных вещей. Анахуань отправил сановников встретить царевну по южную сторону новой стены… Вскоре Анахуань уже властвовал один на севере, усилился. В это время уйгуры пошли войной на жужань. Хан тукю[124] Тумынь со своим войском напал на них и, разбив их, покорил весь аймак, пятьдесят тысяч кибиток. После этого он просил брака у хана жужань. Анахуань разгневался на него, послал нарочного с ругательным ответом: «Ты мой плавильщик! Как же осмелился сделать такое предложение?»… Тумынь также рассердился и убил посланного! Он прервал связь с Анахуанем и просил брака у западного Дома Вэй. Вынь-ди согласился и семь зим тому назад, в шестой луне, выдал за него Чан-лэ царевну… Анахуань же начал высокомерно вести себя, неуважительно относился к императору. Отправляя посланников с данью ко Двору, он не подписывался вассалом. Китаец Шунь-юй Тхань, управлявший письменными делами у него, подталкивал его на это: принимая государственные грамоты, настаивал на равенстве… В третье лето правления Тьхян-бао, а было это шесть зим назад, Анахуань был разбит тукю и сам предал себя смерти… Тукю опасались, чтобы остатки жужань опять не соединились, просили казнить всех до единого. Вынь-ди из Дома Чжеу согласился. Более трёх тысяч жужань связали и передали посланнику тукю. Тот же отрубил им головы за воротами Цин-мынь…

Кандих замолчал, глядя на Валентина. Затем он закончил свой рассказ.

– Но всё же много жужань бежали на закат солнца! К реке Итиль[125]!.. Бежал и я… И там нашли людей Датаня, бежавших туда раньше… И назвались мы из племени аваров! На этой же реке Итиль, собравшись, все беглецы выбрали себе каганом Баяна!.. И то было три зимы назад!..

Они выпили ещё по чарке араки на прощание.

Старый Кандих кряхтя поднялся с бараньей шкуры, на которой просидел весь вечер подле очага, и, не прощаясь с послами, вышел из юрты.

На следующий день Валентин с посольскими покинул улус кагана. Проводить их до земли аланов, до князя Саросия, каган выделил две сотни своих воинов.

Доброго старика Кандиха же Валентин больше не видел.

Глава 21. Хиротония

В 560 году глава восточных монофизитов Иаков отправился в поездку по Сирии с большой свитой епископов. В их числе был и Иоанн из Калеша, так как он знал, что в епархии Эфеса будет хиротония в епископы и его, Иоанна, в провинции Асии, в которой он ставил монастыри на месте языческих капищ.

Поставив Иоанна епископом Эфесским и ещё епископов в трёх епархиях, Иаков со свитой переехал на близлежащий остров Хиос.

И там Иоанн увидел Кашиша, своего старого друга по Амидскому монастырю. Тот уже пять лет как жил на острове Хиос в ксенодохии[126] императрицы.

Кашиш был рад встрече с ним.

Иоанн обнял приятеля, тот рассказал ему о своих странствиях по Египту, затем по Италии, Риму.

– Там, в Риме, всем заправляет твёрдой рукой Нарзес! – сообщил он.

Затем он, оглянувшись, нет ли поблизости кого-нибудь из епископов, наклонился к нему, прошептал: «Тот, в отличие от нынешнего императора Юстиниана, на многое способен!..»

Глядя пристально в глаза другу, чтобы он понял глубину предстоящих событий, Кашиш добавил: «Теперь монофизитам будет свободнее!..»

Иоанн тоже заметил, что Юстиниан после смерти Феодоры стал апатичен, государственные дела пошли самотёком, особенно же церковные.

Кашиш, неразговорчивый, обычно молчаливый, примечал многое и верно делал прогноз.

Иоанн поделился с ним новостями из Константинополя, сообщил о том, что «монастырь сирийцев» теперь под его управлением.

– Перешёл сразу после смерти Мары! – сказал он. – Так что ты можешь в любое время останавливаться там…

Они помолчали, отдавая дань памяти блаженному отшельнику.

Поставив Кашиша епископом Хиосским, Иаков и сопровождающие его епископы переехали с острова в Асию. Иоанн остался там, в своей епархии, а Иаков с епископами отправился в Египет.

* * *

Прошло четыре года, и в Константинополе снова появилось посольство аваров. Это были совсем другие люди.

Юстиниан тут же вызвал к себе своего мечника Валентина.

– Посмотри внимательно на новых послов! Может быть, кого-нибудь узнаешь из старых, знакомых тебе? – дал он ему наказ, что делать на приёме послов у крепостных ворот города. – Лучше всего встречай их у Харисейских ворот!.. Как они будут вести себя, как одеты! Не покажется ли тебе что-нибудь странным, необычным для них, что ты уже видел и подметил в их поведении раньше!.. Действуй, Валентин!..

Он отпустил его. И Валентин, выйдя из палат дворца, сел на коня и поехал в сопровождении экскувитов к Харисейским воротам.

У ворот он спешился и, оставив коня под присмотром своего слуги, вышел через арку малых ворот за стены города.

И тут, где стояли стражники, охраняющие ворота, он увидел группу кочевников, человек десять, и легионеров, сопровождающих их с самой границы Истра от магистра Юстина, сына Германа и племянника императора.

Он подошёл к ним, назвал себя, поздоровался. Толмач, из легионеров, знающий язык этих кочевников, перевёл послам его слова.

Он же всё время, пока говорил толмач, присматривался к новым послам аваров. Они были похожи на тех, с Кандихом, и всё же были не такие…

– Пропустите их! – велел он стражникам. – Это послы к императору!..

Послы прошли через ворота в город, ведя в поводу своих коней.

И здесь, в черте города, Валентин попросил толмача сказать послам, чтобы они садились на коней.

– И пускай следуют за мной! – сказал он и вскочил на коня, которого подвёл ему его слуга.

Он проводил послов до Посольского двора и оставил там под присмотром экскувитов.

В поведении послов он не заметил ничего странного. Они вели себя так же, как Кандих со своими: глазели на всё, широко открыв от удивления рот, пока ехали по улице Меса мимо дворцов, портиков, садов и роскошных магазинов, таких как Ламповый дом…

Об этом он, явившись затем во дворец, сообщил императору, приметив, что этим успокоил его… Он же видел, что к старости Юстиниан стал нервничать, если замечал что-то новое, необычное и непонятное для него.

Юстиниану же недавно прислал письмо с границы Истра магистр Юстин, его племянник, сын Германа. В письме сообщалось, что послы аваров намерены требовать у него, императора, чтобы им было позволено осмотреть землю, куда их