Алексей Шишов - Четырех царей слуга

   — Выходите! Воронье ещё раз праздничный стол от нас получит. Смотри, сколь вас побито в поле...

Турки на сей раз старались отмалчиваться, не задирать русских. Причина тому была одна: на азовский гарнизон самым удручающим образом подействовал один внушительный вид петровской судовой рати. Сам паша молча взирал, как на хорошей скорости пушечные галеры на вёслах и под парусами проходили мимо города по Дону, держа путь к морскому взморью.

Пётр приказал Патрику Гордону оставить в выстроенном за считанные дни у речного устья форте стрельцов, а самому с солдатами-бутырцами прибыть под город-крепость Азов. 4 июня шотландец записал в «Дневнике»:

«Ко мне пришёл его величество и сказал мне, чтобы я шёл в лагерь, оставив два стрелецких полка в форте. Вскоре после полудня я отплыл с Бутырским полком и вечером достиг лагеря... куда потом прибыл и его величество. Было обсуждение, как расположиться перед городом и как его осаждать».

На « консилии» Пётр, так мало похожий на себя в Первом Азовском походе, говорил строго и требовательно: Азов-город блюсти с поля и с Дона. Лагеря разбивать на прежних позициях. Землекопам выходить в поле на работы с первыми петухами. Ханскую конницу стеречь конными дозорами на несколько вёрст в степь. Смотреть за турками в крепости во все глаза — чтоб не учинили нам какого-либо воровства...

Обращаясь к генералиссимусу Алексею Семёновичу Шеину и генерал-инженеру Патрику Гордону, царь сказал:

   — Вам, господа боярин да генерал, осмотреть крепость со всех сторон. Рекогносцируете её и обо всём мне скажите в завтрашний день.

   — Слушаемся, ваше царское величество.

   — Ваше слово о ней я хочу услышать до полудни. Оно для меня весьма важно...

Генералиссимус Шеин вместе с генерал-инженером объехали крепость в сопровождении сильного конвоя. Турки, усмотрев в сотне конных людей знатных чинов, не раз стрельнули по ним из пушек. Но всё неудачно, с недолётом. Воевода с Гордоном на местности наметили размещение прибывающих полков и места возведения осадных укреплений и артиллерийских батарей. Войск на сей раз под Азов пришло заметно больше, и посему осадная линия выглядеть должна была более внушительно — и для себя, и для турок, севших в осаду.

Общее расположение русских войск, осаждавших Азов с суши в 1696 году, получило такой вид: крайний левый фланг, примыкавший к речному берегу ниже крепости, заняли донские казаки под командованием Лукьяна Савинова; правее, рядом с ними, стали солдатские полки генерала Ригемана; далее расположилась главная квартира генералиссимуса Алексея Семёновича Шеина с «московскими чинами», далее расположился корпус Головина. На самом крайнем правом фланге у самого Дона встал гордоновский «полк».

Остальные войска расположились позади осадной линии или в местах стоянки речной флотилии. Позже других прибыли казачьи полки с Украйны под начальством наказного гетмана черниговского полка Якова Лизогуба. Это были гадяцкий, лубенский, прилуцкий и два «охотских» — конный и пеший полки.

Последними под осаждённый Азов прибыли 500 яицких и саратовских (волжских) казаков. Последние оказались очень полезными в борьбе с налётами подошедшей вскоре крымской конницы. Степь они знали отменно, а ещё лучше — правила набеговой войны в ней. И по сей причине «много нашим ратным людям помоги подали».

7 июня генералиссимус и ближний боярин Алексей Семёнович Шеин издал с одобрения «капитана Петра Алексеева» указ по всем полкам. В нём требовалось:

«...чинить над турским городом Азовом всякий промысл днём и ночью, вести шанцы, в шанцах делать раскаты, а на раскатах ставить большие пушки, галанки, мозжеры и полковыя пищали».

На следующий день, 8 июня, в штаб-квартире главнокомандующего по случаю начала осады было отслужено молебствие. Патрик Гордон, как ревностный католик, и на сей раз не присутствовал на православном воинском богослужении, отделавшись тем, что преподнёс Петру I длинную тираду пожеланий прославиться как венценосному полководцу:

— Ваше царское величество, все монархи просвещённой Европы брали пример с Александра Македонского, ставшего Великим за свои полководческие труды в большом и малом деле...

Началось устройство апрошей к Азову, причём для этой цели приспосабливались старые, прошлогодние траншеи. Османы проявили удивительную беспечность, не засыпав и не разрушив сооружения русских во время первой осады крепости, проведя лишь ремонт крепостных укреплений. Это облегчило русским войскам инженерную подготовку к осаде города.

Генерал Гордон руководил всеми осадными работами, постоянно докладывая царю о их ходе. Их ходом оба были довольны. Шотландец высказал немало слов удивления беспечности турок и их паши, которые словно ждали неприятеля в гости. В своём «Дневнике» под числом 9 июня он записал:

«Вечером мы все отправились к старым траншеям и улучшали их...»

Записи свидетельствуют, что на сей раз земляные работы велись энергично и старательно. Собственно говоря, землекопам приходилось в основном заниматься реставрационными работами, поскольку зима с её ветрами и дождями не наделали больших бед в прошлогодних сооружениях. Между осадными траншеями «полков» проводились соединительные линии, возводились редуты и батареи, на которых устанавливались пушки. Осадную артиллерию и огневые припасы к ней выгружали с судов на речной берег на виду всего Азова.

Безвестный автор из числа московских служилых людей, участник Первого Азовского похода, писал в первопрестольную столицу в первые осадные дни:

«И по сие число (13 июня) кругом Азова, что от каланчей от Дона с горы и по другую сторону к Дону, шанцами дошли. А фуркаты (вероятно, галеры князя Трубецкого. — А. Ш.) и достальный третий караван (шаут-бейнахта Бальтазара де Лозьера) пришёл и стоит у каланчей, и чаем, что на взморье пойдут (де Лозьер) тотчас для того, что вода прибылая с моря есть. А за Доном в городке, что в прошлом году сидел князь Яков Фёдорович Долгорукий, войска нашего нет (форт был занят через несколько дней) для того, что через Дон моста ещё не сделано. И в этот городок присылают из Азова на ночь, сказывают, что будто человек по сту. А мост через Дон Делают на стругах, а ширина поперёк моста 4 сажени трёхаршинных».

Крымская конница числом в тысячу всадников под водительством Нареддин-султана попыталась было помешать ходу осадных работ. 10 июня на рассвете она нанесла сильный удар по русскому стану от реки Кагальник. Но вышедшая ей навстречу поместная дворянская конница, калмыки и казаки отразили нападения во всех местах.

Разгром нападавших был полный. Крымчаков гнали почти десять вёрст по степи до самой реки Кагальник. Сам Нареддин-султан едва спасся бегством, будучи ранен стрелой, пущенной в него молодым калмыцким наездником Дигилеем, получившим в награду от царя золотой червонец. Было взято в плен несколько ханских воинов, среди которых оказался знатный мурза, молочный брат султана Бек Чурубаш. Он и показал на допросе, что на помощь азовскому гарнизону морем должна скоро прибыть корабельная армада.

Гордоновские стрельцы, сидевшие в крепостице в донском устье среди камышей, сослужили-таки хорошую царскую службу, взяв несколько «языков». Азовские лазутчики, которые хотели пробраться к морю по реке, оказались, на удивление, людьми многознающими. Они и сообщили, что со дня на день ожидается прибытие под Азов сильного султанского флота. И что в осаждённой крепости янычары и паша «помощи скорой себе чают». Их показания подтвердили и пленные крымские татары, захваченные во время одного из налётов на русские дозоры.

Пётр сразу же собрал «консилию» из генералитета. Она проходила на лефортовском струге, поскольку генерал и адмирал был болен. Решался один вопрос: что делать с вражеским флотом, если его адмирал — капудан-паша — попытается подать азовскому гарнизону помощь. Мнение Патрика Гордона было таково:

   — Надо прикрыть берега Дона пехотой. Для большей надёжности держать там несколько солдатских полков с полевыми пушками. Не дать туркам высадить вблизи города янычарский десант.

Его мнение одобрил и государь, и главнокомандующий боярин Алексей Семёнович Шеин:

   — Генерал-инженер прав. Помощь азовским туркам может прийти только с моря. Сейчас ханских конных татар в крепость и плётками не загонишь. Степняки в осаду не сядут.

Выслушав всех, кто брал перед ним слово, Пётр приказал генералу и адмиралу Францу Яковлевичу Лефорту:

   — Тебе, господин адмирал мой, такой указ. При появление флота турок все галеры отослать в устье Дона. И быть им там готовыми к морской баталии вместе с лодочной флотилией донских казаков. Но в открытое море против парусных кораблей не выходить, держаться подле берега...

Франт Лефорт, соглашаясь, склонил голову. Царь, посмотрев на своего фаворита, добавил: