Шведское огниво - Сергей Зацаринный

закрыть глаза и задремать. Злат так и сделал. Только дремать не стал.

После долгого молчания он спросил, не открывая глаз:

– Почему говорят, что твой постоялец был колдун?

Спроси Злат об этом во дворе под нудный шелест осеннего дождика, наверное, прозвучало бы почти шутливо. В полутьме, едва озаряемой пламенем очага, получилось зловеще. Наиб сидел спиной к огню, и его тень загораживала Сарабая. Она ложилась на длинный пустой стол, расползалась на половину стены, уходя к закопченным бревнам под крышей. И она шевелилась, повторяя малейшее движение своего хозяина, вставшего между светом и тьмой.

Сарабаю явно стало не по себе. Он боязливо оглянулся на черный проем в стене, к которому словно подкрадывалась громадная тень наиба, и сглотнул слюну. Потом сказал, почему-то понизив сразу осипший голос:

– Само собой на ум пришло, когда дверь-то открыли. Там ведь засов изнутри – ого-го! Скобы свой кузнец работал. Дверь пришлось с крюков сбивать. И комната без окон. Не то что кошке, мышке пролезть негде.

– Подпол?

Мясник махнул рукой. Потом зачем-то еще сильней понизил голос:

– Девка еще начала плести… Которая еду ему носила. – Сарабай замялся, словно заколебавшись, но потом решился. – Говорит, принесла ему однажды еду, а у того гость сидит. – Он сделал шаг к наибу и наклонился, будто боялся, что его услышат. – Так вот, она клянется, что в комнату никто не заходил.

– Веришь?

Сарабай обвел рукой зал:

– Другого хода туда нет. А она все время здесь была. Дело вечером было, в зале ни души.

– А как уходил, видела?

Хозяин кивнул.

– Ты сам-то ей веришь?

– Девка чуткая очень, приметливая. Из лесов.

– Гости к нему часто ходили?

– Не сказать чтобы очень, но захаживали. Всегда с глазу на глаз сидели. Он вообще в своей комнате, как бирюк, сидел. Еду всегда туда носили. Сам частенько где-то околачивался. – Подумав, Сарабай добавил: – Бывало, ночевать не приходил.

В зале повисла тишина, только огонь сухо потрескивал углями в очаге. Злат зачерпнул еще меда и отодвинул братину.

– Чего сам не пьешь? Зелья какого подмешал? Садись. – Увидев, как хозяин старательно наливает себе до краев полный ковш, приняв, похоже, близко к сердцу слова про зелье, добавил без тени усмешки: – Как хочешь, а чего-то в твоем рассказе не хватает. А чего, не пойму.

Сарабай грустно развел руками:

– Сам бы так говорил, если бы мне кто эту историю рассказал. – Наиб промолчал. Мясник думал. – Понимаешь, все это чушь, конечно, но здесь одно за другое цепляется. Я вот сейчас только понял, что и лица его толком не разглядел. Запросто могу не узнать, если встречу. Какой-то уж больно весь из себя скрытный. Шмыг да шмыг то в келью, то из кельи. Он даже вселился необычно. Его человек привел из булгарского квартала. Комнату выбирал, деньги платил. Я с ним и не общался почти.

– Деньги какие платил?

– Какие деньги? – не понял Сарабай.

– Сколько, какими монетами, где чеканены?

– Обычные деньги. Даньга. Чеканены у нас в Сарае по большей части. Я ведь их сам хорошенько проверял, когда пересчитывал. Сам понимаешь, постоялый двор все-таки.

Наиб понимал. Где сподручнее всучить поддельную монету? Расплатился, и ищи ветра в поле.

– Ты того человека из булгарского квартала знаешь?

– Нет. Лицо, правда, знакомое, видел где-то.

– Так ты что, со своим постояльцем даже словом не перекинулся?

– Почему? Он говорил, какую еду ему приносить. Рыбы просил побольше. А еще спросил, можно ли где брать хлеб, сделанный на дрожжах.

– Нашли?

– А чего искать? Хоть у булгар бери, хоть у русских, хоть у буртас. Цену хорошую давал. Вперед.

– Надолго?

– Сказали, что на месяц-полтора, точно не знают. Поэтому сразу заплатили вперед и предупредили, что съехать может внезапно, не предупреждая. Даже оговорили на этот случай, что замок с ключом на столе оставит.

– Какой замок?

– Навесной. Эта комната и снаружи запирается. На навесной замок. Там еще скобы сделаны, хоть на крепостные ворота. И замок стальной, булгарской работы. Как хороший сундук стоит. Эту комнату обычно снимают купцы, которые там оставляют что-то ценное. Поэтому она и подороже.

– У постояльца много товара было?

– Даже сундука не было. Только две большие сумы.

Значит, хотел, чтобы в вещах не рылись. Хорошие деньги за это заплатил.

– Вы с ним по-кипчакски говорили?

Сарабай удивленно вскинул брови.

– Говорил чисто?

– Не совсем. Да у нас больше пол-Сарая так говорит. Кто и лет двадцать здесь живет. Иной раз вообще объясняются на пальцах.

– Ты его спросил, кто он и откуда?

Хозяин в очередной раз кивнул:

– Иоанн. Из Новгорода. А потом добавил еще, со значением так: «Из закатных стран».

V. Бронзовая птица

Злату вспомнился утренний разговор с корабельщиком. Иов из Новгорода. Тот еще сказал «новый город» по-кипчакски, а не по-русски. Обычное дело для Сарая. Вот только этих Новых городов лишь на Руси несколько. Есть Великий, есть Нижний, есть Северский. А сколько их еще в дальних странах, поименованных на чужеземный лад? Неаполь, например. Тоже по-гречески – Новый город. Далеко на западе, в закатных странах. Уж не из тех ли самых краев залетел таинственный гость?

С полгода назад уже объявлялся один такой. Прибыл тайком с полным сундуком золота и принадлежностями для рисования карт. Служил, как выяснилось, торговому дому Барди, который состоит в личных банкирах у самого папы. Как раз на Ивана Купалу бежал на генуэзском корабле за море. Золото у него в сундуке было для здешних краев необычное: магрибские динары. Из закатных стран.

– Вспомни хорошенько, Сарабай: слово «Новгород» он как говорил? На каком языке?

– На кипчакском, конечно.

Новый город в закатных странах. То ли Иоанн, то ли Иона. Легко запутаться в таком многоязычном городе, как Сарай. Легко и затеряться.

– А птички у этого твоего постояльца были?

– Какие птички? – испугался хозяин.

– Ну мало ли? Коли он у тебя улетел, может, птичкой умел обращаться. Или дружил с птичками. Клетка для птиц у него была?

Сарабая вопрос озадачил. Сначала он напряженно таращил глаза, силясь уловить подвох, потом повернулся к двери в хозяйские покои и зычно крикнул что-то на незнакомом Злату языке.

– Да скажи уже, пусть похлебку несут, – добавил наиб. – Ты же служанку зовешь?

– Думал, сначала комнату посмотрим. Я бы уже велел дверь чинить.

– А куда спешить? Нового постояльца ждешь?

Хозяин только вздохнул тяжело. Слава теперь пойдет о его постоялом дворе такая, что лошадей нахлестывать будут, мимо проезжая. Хотя на окраине в глухом месте обычно на ночлег встают те, кого ни Богом, ни чертом не испугаешь.