Ричард Третий и Генрих Восьмой глазами Шекспира - Александра Маринина

– Конечно, она все будет отрицать! А чего ж ей не отрицать? У нее хватает наглости помогать вам, Риверс, а потом сделать невинные глазки и заявить, что это вы сами всего добились и вам положена награда, а она ни при чем, это вы сами по себе такой заслуженный. Уверен, что она и не такое посмеет сделать…

Ричард на мгновение запинается, но Риверс наскакивает на него, аки бойцовый петух:

– Ну, договаривай! Что еще посмеет королева?

– У нее же хватило окаянства женить на себе милого юного мальчика королевского происхождения, хотя сама была низкородной вдовой с двумя детьми, к тому же на несколько лет старше! А чего еще ждать от такой женщины, мать которой вышла замуж вообще непонятно за кого? Стремление к мезальянсам – это у вас семейное.

В этом месте необходимо дать некоторые пояснения. Мать королевы Елизаветы и Энтони Вудвилла, графа Риверса, Жакетта Люксембургская, происходила из родовитой семьи, первым браком вышла замуж не за кого-нибудь, а за герцога Бедфорда, родного брата короля Генриха Пятого, дядю короля Генриха Шестого, регента Франции. Детей в этом браке не было, да и сам брак продлился недолго, около двух с половиной лет: Жакетте в момент свадьбы было всего 17 лет, ее жениху – на 26 лет больше. Овдовев, Жакетта тайно, не спросив согласия родни, вышла замуж за бедного рыцаря Ричарда Вудвилла, оруженосца своего покойного супруга, совсем-совсем низкого происхождения, чем снискала неодобрение света. Зато детей в этом браке появилось на свет видимо-невидимо, целых 14! И все они, кто остался жив, теперь паслись при дворе Эдуарда Четвертого.

Терпение у Елизаветы лопается.

– Лорд Глостер, я больше не намерена сносить ваши оскорбления! Я долго молчала, но теперь понимаю, что пришло время поставить короля в известность о ваших грубостях и насмешках над моей семьей. Честное слово, лучше уж быть батрачкой, чем королевой, меньше было бы на мою голову травли и пренебрежения!

И тут на сцене появляется – кто бы вы думали? Королева Маргарита Анжуйская собственной персоной! Жена, а теперь уже вдова короля Генриха Шестого, мать убиенного принца Эдуарда Вестминстерского, свекровь молоденькой Анны Уорик. Вообще-то она никак не могла там появиться, потому что давно уже отсиживается во Франции при дворе своего родственника, французского короля. Но у Шекспира чего только не бывает! Даже давно умершие или вовсе еще не рожденные действуют в пьесах, так что вполне себе живая королева, пусть и пребывающая далеко за морем, – это вообще ерунда.

Маргарита слышит последние слова Елизаветы: «Не радость быть английской королевой», и бурчит про себя:

– Вот бы и поубавить тебе этой радости! Корона должна быть моей по праву, а не твоей.

Но ее появления пока никто не замечает, и народ продолжает выяснять отношения. Ричард кидается в ответную атаку на Елизавету:

– Ты мне угрожаешь пойти и все рассказать королю? Давай, вперед! Я буду только рад. За каждое слово я могу ответить и доказать каждое обвинение, а там пусть хоть в Тауэр сажает, мне уже все равно. Я столько хорошего сделал для короля, но, видимо, оценивать поступки он не умеет, ему важны слова. Я всегда все делал молча, а теперь, судя по всему, пришло время заговорить и сказать правду, и я готов.

Невидимая для присутствующих Маргарита комментирует услышанное:

– Ага, сукин сын, знаю я твои поступки: и сына моего убил при Тьюксбери, и мужа убил в Тауэре.

А Ричард продолжает заливаться соловьем, перечисляя свои заслуги перед Эдуардом Четвертым:

– Я был вьючной клячей, пока тащил Эдуарда на всем его тяжком пути к трону, поддерживал изо всех сил его самого и его друзей, бил его врагов и проливал кровь за брата, помогал его возвышению.

Маргарита и тут не смолчала:

– Только та кровь, которую ты выпускал из других людей, была намного лучше, чем та, что течет в жилах Йорков.

– Если вы забыли, мадам королева, то я напомню вам, что все ваше семейство и ваш первый муж сражались на стороне Ланкастеров, все вы были врагами Йорков, безродными и нищими, а я по рождению был потомком Плантагенетов, правой рукой Эдуарда, первым и главным его соратником и другом, а стал изгоем благодаря вашим козням и проискам, – продолжает Ричард Глостер, обращаясь к Елизавете Вудвилл.

У Шекспира эта тирада намного короче, но при пересказе мне пришлось ее изрядно удлинить, ведь англичане Средневековья отлично понимали, о чем идет речь, и им дополнительные пояснения были не нужны. В этом коротком монологе Ричарда нет ни одного слова неправды: младший брат действительно отважно сражался за то, чтобы возвести старшего на престол, был ему верным и преданным союзником, никогда не предавал Эдуарда, всегда помогал ему и поддерживал. А вот братец Джордж, которого нам в пьесе показывают «безвинно обвиненным», как раз наоборот: предавал Эдуарда, причем по-крупному, дважды переходил на сторону его врагов. Помните отца леди Анны, графа Уорика, который переметнулся на сторону Маргариты Анжуйской? Вот на его посулы стать следующим королем Англии Джордж и повелся, родного брата бросил и связался с двоюродным. Из затеи ничего не вышло, Уорик погиб, а кругом виноватый Джордж вернулся к законному королю, поджав хвост. Правда и то, что отец и первый муж Елизаветы Вудвилл были сторонниками Алой розы, то есть Ланкастеров, и муж ее даже погиб, сражаясь за них. А вот отец и братья после удачного второго замужества Елизаветы стали ярыми сторонниками Йорков.

Маргарита, по-прежнему оставаясь в тени, комментирует:

– Кем ты был и кем ты стал? Да как был подлым убийцей – так и остался!

А вот дальше Ричард уже перевирает факты, подтасовывая их таким манером, чтобы выглядеть наилучшим образом:

– Несчастный Джордж кинул Уорика и вернулся к Эдуарду, чтобы добыть для брата корону, и теперь вместо благодарности его запихнули в тюрьму. Ах, если бы у меня было такое же жестокое сердце, как у Эдуарда, мне было бы легче мириться с такой несправедливостью! А если бы у Эдуарда было такое же нежное и сострадательное сердце, как у меня, то этой несправедливости и вовсе не случилось бы.

Интересно получается! Корону для старшего брата Джордж Кларенс добывал только один раз, когда все трое братьев отчаянно сражались с Ланкастерами за то, чтобы Йорки уселись на престол, то есть до марта 1461 г. В те времена их так и называли: Три солнца Йорков. Эдуард просидел на троне девять лет, после чего граф Уорик затеялся вернуть на трон прежнего короля Генриха Шестого, и у него