Империя - Конн Иггульден

– Ты, – сказал Перикл другому, – иди к стенам и найди там главного. Узнай, отчего подняли тревогу.

Тут вперед выступил третий, сияя глазами и выражая готовность ко всему. Перикл кивнул ему:

– Иди внутрь, Петрос. Скажи, чтобы совет созвал всех стратегов и передал им военное командование. Я пойду к стенам. Когда стратеги будут готовы, пусть присоединяются ко мне, если сочтут это необходимым.

Судя по реакции писцов, Перикл понял, что говорит резко, но он не мог отделаться от нараставшего в нем страха. По всему городу люди сейчас спешно берут в руки щиты и копья, надевают доспехи. Лавки закрываются, из мастерских, таверн, домов и гимнасиев все выходят на улицу. Они отрабатывали эти действия сотню раз, сказал себе Перикл. Ему доводилось надзирать за бегством из демов вокруг Афин, когда тысячи семей хватали свои пожитки и неслись в город.

Тогда это казалось игрой, матери шли вместе с детьми, останавливались купить посуду на Агоре или посмотреть уличное представление. Но его не оставляло смешанное чувство страха и ярости. Только у одного врага хватило бы смелости подойти к стенам Афин, только он мог гнать перед собой, как овец, селян и земледельцев, которые спешат укрыться за крепкими стенами и воротами города. Перикл опустил руку на висевший у пояса клинок. Ему очень захотелось, чтобы здесь был Кимон или Фемистокл, Аристид, Эфиальт, но больше всего – его отец Ксантипп. Только все они один за другим перешли реку, их труды закончились.

Перикл был первым человеком в Афинах. Это подтверждали нервные взгляды членов совета, которые вышли на ступени посмотреть, что происходит. Тогда он понял то, что наверняка прекрасно знали герои его юности: он один, и все люди смотрят на него. С лицом таким мрачным, какого у него не было никогда, Перикл зашагал по Агоре в сторону стен.

* * *

Оказавшись на дорожке, идущей по верху стены, Перикл мог видеть уходящий вдаль изгиб города. Ворота внизу, массивные, дубовые, обитые бронзой и железом, были открыты. Впереди виднелась башня для лучников, где деловито, как птицы у гнезда, сновали люди. Шесть человек, готовые защитить город, посменно несли там караул. Больше стражников стояло на стенах с копьями и щитами, шлемы они не опускали в ожидании приказов.

На этой высоте ветер приятно освежал, не то что внизу, где он носил по улицам запахи стряпни и пота. Перикл мог видеть приближающихся к его городу, отягощенных скарбом людей; они напоминали ползущих по земле муравьев. Он едва верил своим глазам, так много их было. На дороге внизу в ворота уже вливались толпы беженцев, прибывших на лошадях, ослах, пешком, все имущество их было увязано в огромные, перемотанные веревками тюки. Некоторые несли статуи с кладбища, чтобы захоронить их. Сколько же людей, память о которых утрачена, еще лежат в земле после вторжения персов, подумал Перикл.

Похоже, народ стал жить лучше с тех пор, как Афины построили стены. Половина беженцев несла на руках детей. Они привели в этот мир новых людей, уверенные, что, если когда-нибудь возникнет угроза для жизни, все могут укрыться в священном городе и окажутся в безопасности. Этот день станет проверкой, понял Перикл.

Беженцы подняли на дороге густую пыль, будто войско, маршем идущее на поле битвы. Хоть и дул ветерок, Перикл видел бледную пыльную дымку, которая поднималась на улицах с приходом туда новых людей. Его людей: богатых и бедных, молодых и старых. Они миновали кладбище. Они стекались сюда из селений и городков вокруг Афин, бросая свои хозяйства и рудники, даже поместья вроде его собственного. Рабы и свободные граждане – все смешались в спешном поиске безопасного места. Его мать должна быть где-то среди них, как ее учили.

Входившие в ворота перепуганные беженцы валились с ног от изнеможения, по их одеждам расплывались темные круги пота. Мужчины и женщины уже заполонили весь город, с клинками и дубинками они сидели повсюду, охраняя каждый дверной проем, каждый храм.

А беженцы все прибывали, согнанные с насиженных мест угрозой войны, огромный людской поток вливался в город, и не было ему конца. Перикл подумал: удастся ли ему вообще закрыть ворота? И что произойдет, когда он отдаст такой приказ? Каждого прибывшего в город мужчину, женщину и ребенка нужно будет чем-то кормить, где-то приютить. Он напомнил себе о Длинных стенах, идущих до порта. Взять Афины в осаду не удастся. Он сможет доставить в город все необходимое.

Перикл услышал, как кто-то зовет его. Он перегнулся через парапет, глянул вниз, на внутренние ворота, и, моргая, стал рассматривать странную группу столпившихся там людей. Потом кивнул стоявшим внизу лестницы гоплитам, давая разрешение пропустить.

Зенон и Анаксагор затопали по каменным ступеням, от них чуть приотстал архитектор Фидий. Перикл увидел с ними Аспазию и покрылся липким потом, заметив, что его первая и вторая жена разговаривают. Замыкали группу Ксантипп и Парал, оба, сверкая глазами, взирали на шумных чужаков, которые валом валили в их город. Периклу трудно было примирить чувство благородного одиночества с реальностью его жизни. Эфиальт однажды говорил об этом. Нравится тебе или нет, но они часть того, кто есть ты.

Когда вся эта компания оказалась наверху, они разошлись веером, не в силах оторвать глаз от вида, который открывался им слишком редко. Перикл, вопросительно изогнув бровь, взглянул на Зенона, и тот, поняв все без слов, смутился. Маленький философ покраснел и застыл на месте. Перикл увидел на нем старый нагрудник и поножи. Зенон был готов защищать город, который избрал своим домом. Ксантипп и Парал пришли без щитов и копий. Перикл свистом подозвал еще одного из своих писцов, чтобы тот сбегал и принес запасные из хранилища совета. Он подозревал, что к концу дня они будут стоить целое состояние, несмотря на все его приготовления.

– Скажи, что это я приказал! – крикнул он вслед гонцу, не успел тот добраться до нижней ступеньки.

Никто не станет возражать против использования снаряжения из запасов в такой момент, но ему не хотелось услышать обвинения в том, что он бережет своих сыновей. Долги нужно платить.

Перикл окинул взглядом пришедших к нему:

– Зенон? Зачем ты привел сюда мою жену… и мою бывшую жену? – Не успел Зенон ответить, как Перикл заметил, что кого-то не хватает, и перебил его: – Аспазия? С Пери все в порядке?

– С ним нянчатся в доме гетер. Не беспокойся. Мы хотели… – Она на миг замолчала, не в состоянии объяснить, почему все они подумали о