Царь Димитрий. Загадки и тайны Смутного времени - Дмитрий Михайлович Абрамов

войском законный царевич Димитрий и подняли крестьян на восстание против Годуновых. Крестьяне взялись за вилы, секиры и кистени. Вооружённый отряд красносельских крестьян и казаков пришёл в Москву. На Красной площади близ вечевой степени (Лобного места) собралось множество народа. Здесь Пушкин зачитал грамоту Расстриги, обращённую к боярам Мстиславским, Василию и Дмитрию Шуйским, московскому духовенству, окольничим и всем «гражанам московским».

Разгорячённые воззванием, вооружённые москвичи, взялись за оружие. Бояре сообщили патриарху Иову о начавшемся мятеже. Тот умолил бояр выйти к народу и образумить его. Бояре вышли на Лобное место, но ничего не могли поделать. Толпа потребовала от Василия Шуйского, руководившего в 1591 году следствием по Углицкому делу, сказать правду, был ли в Угличе похоронен царевич Димитрий. Тут князь Василий второй раз вышел на Лобное место и заявил, что царевич был спасён, а вместо него убит и похоронен некий поповский сын. Конечно, Шуйский умолчал о том, случайно ли произошло сие, и не по ошибке ли был убит другой отрок (что наверняка было известно ему). Не были названы и настоящие виновники заговора и убийства, ибо виновными в убийстве были объявлены Годуновы!

Толпы москвичей, поощряемые Мстиславскими и Шуйскими, кинулись грабить дома Годуновых и их родственников. Заодно были раскрыты винные подвалы. Началось повальное пьянство.

В столице развернулось стихийное восстание против Годуновых. Воспользовавшись ситуацией, управление Москвой в это время, от имени «Димитрия Ивановича» взял в свои руки князь Богдан Бельский. Он являлся двоюродным братом Марии Годуновой – матери юного царевича Фёдора. Но это не остановило князя Бельского. Он всенародно на Лобном месте поклялся москвичам, что принимал участие в спасении царевича Димитрия в Угличе. И восставшие поверили князю Богдану.

Ворота в Кремль были открыты. Москвичи ворвались в царские палаты и схватили молодого Феодора, его мать и сестру Ксению. Из царских палат Годуновых отвели «на собственный двор покойного царя Бориса». Новым царём был провозглашён Димитрий Иванович.

* * *

Расстрига привёл свои войска в Тулу 5 июня. Здесь он получил известие о перевороте в Москве. В Туле его встретили как царя. Отсюда Расстрига отправил обращение к Боярской Думе с приказом: выслать в Тулу князя Мстиславского и прочих главных бояр. По приговору думы уже 3 июня в Тулу отправились князья: Н. Р. Трубецкой, А. А. Телятевский, Н. П. Шереметев, а также думный дьяк Афанасий Власьев. Туда же выехали все Сабуровы и Вельяминовы. Эти пытались вымолить себе прощение у Расстриги. Но Пётр Басманов, занявший с одним из повстанческих отрядов Серпухов, не пропустил эту родню Годунова в Тулу. По приказу Басманова все Сабуровы и Вельяминовы числом 37 человек были раздеты до исподнего, ограблены и посажены в тюрьму до решения Расстриги. А известия о том, что происходит южнее столицы, широко разлетались по всей стране.

Уже в начале июня на поклон к Расстриге приехал с Дона казачий атаман Смага Чертенский с отрядом донцов. Одновременно из Москвы прибыли и посылы от Боярской Думы. Приём происходил на главной площади Тульского кремля. Иваницкого окружали многие его сторонники. Для него вынесли высокое стульце. Расстрига первыми допустил к руке не московскую знать, а донских казаков. Проходя мимо бояр, донцы всячески ругали их матерно и позорили, за то, что долго не хотели признать законного царевича, а воевали с ним до тех пор, пока не «припекло». Расстрига милостиво разговаривал со Смагой. Затем к руке были допущены и бояре. Однако тут уж не сдержался Отрепьев, и начал вместе с Еангеликом бесчестить бояр. Только словом Расстриги было восстановлено некоторое благочиние. Тогда боярин Телятевский бил челом и просил у Расстриги заступничества от казаков. Тут уж вновь не выдержали донцы и, напав на боярина, избили его до полусмерти. Расстрига вновь своим словом восстановил порядок, велел увести избитого и спрятать его от казачьего гнева подале – в порубе, приставив к нему охрану.

Вскоре в Тулу прибыло посольство от Московского священства. Во главе посольства были архиепископ Рязанский Игнатий, давно знакомый Расстриге архиепископ Арсений Елассонский, пребывавший в Москве уже не первый месяц. Они же привезли Расстриге-Димитрию благословение от кирилловских старцев, греческого духовенства и святителя Трифона Вятского. Со слов владыки Арсения владыка Трифон намеревался в скором времени приехать в Москву на встречу с царевичем. Арсений также передал, что патриарх Иов велел ему удостовериться, точно ли сам царевич идёт на Москву, и если так, то благословить его. Прибытие посольства от церковных иерархов придало душевных сил Расстриге и укрепило его в своих чаяниях. Владыка Арсений временно остался при повстанческом войске. Игнатий возвратился в Москву через день.

Там же, в Туле, Расстригой было написано и оглашено воззвание, в котором он, обращаясь ко всему русскому народу, ко всем православным и иным подданным своим, заявлял о своём стремлении воссесть на родительский стол. Там говорилось и о том, что он был узнан патриархом Иовом, всем священным собором, Боярской думой и прочими чинами, как «прирождённый государь».

Следом он велел разыскать своих родственников по матери – Нагих. Был найден отдалённый родственник Нагих Семён Шапкин. В Туле Шапкин получил от Расстриги чин постельничего и был направлен в Переславль-Залесский – в Гори́цкий монастырь. Там он был обязан найти и привезти в Москву его мать – инокиню Марфу (бывшую до пострига царицей Марией).

* * *

Воспользовавшись восстанием москвичей и простонародья, боярско-княжеская элита не теряла времени. Московская знать спешила использовать ситуацию и свести счёты с последними представителями ненавистной им династии Годуновых, с их сторонниками до прихода в Москву законного наследника престола. Вместе с царской семьёй в Кремле и в Москве были схвачены, взяты под стражу и все родственники свергнутой династии – Годуновы, а в их числе и представители других родственных фамилий – Сабуровы и Вельяминовы.

Одним из наиболее авторитетных защитников династии являлся ослепший и немощный, но всё ещё державший бразды церковного правления патриарх Иов. Потому заговорщики и начали с него. Иов готовился в Успенском соборе к совершению литургии. В это время створы центрального портала храма распахнулись настежь. У закрытых боковых порталов встали вооружённые люди – слуги и боевые холопы боярских отрядов. В главном соборном храме Русской Церкви забряцало оружие, зазвучала брань. Один из детей боярских в кольчуге и железном шишаке с опущенной на глаза кольчужной завесой нагло и без боязни вошёл в алтарь через царские врата и следом вывел оттуда дряхлого патриарха. Боярские слуги без стеснения схватили старца под руки и потащили из Кремля на Лобное место. Уже там боярские холопы