Персидский гамбит. Полководцы и дипломаты - Владимир Виленович Шигин

Общее руководство взял на себя сам Тормасов. Но из осады ничего не вышло. В один из дней взятые в плен турки объявили, что в крепости появилась моровая язва. Через день появились больные чумой среди грузинских милиционеров, а еще через два дня чума обнаружилась и в наших полках. Не испытывая судьбу, Тормасов немедленно прекратил осаду и увел войска в Грузию, соблюдая в дороге все карантины. Благодаря этому эпидемию удалось остановить в самом ее начале, но Ахалцих остался недоступен.

Боевые действия в 1810 году не привели к большому успеху, впрочем, успехом можно было считать, что Тормасов, имея весьма незначительные силы, не допустил объединения турок с персами, разбив их по отдельности, и усмирил все внутренние волнения.

* * *

Кампания 1810 года была уже завершена, когда Джонс Харфорд все же заставил Фетх-Али-шаха подать руку туркам. Шах долго отнекивался, мол, какая может быть дружба между людьми, не признающими зятя Мухаммеда-Али и отрицающими право его потомков быть посредниками между Богом и человеком! Харфорд с этим соглашался, но упорно гнул свою линию:

– Я не призываю, ваше величество, дружить с султаном ради дружбы, я прошу вас дружить с ним против России!

Свои слова английский посол подкрепил золотом и большой партией оружия. И Фетх-Али-шах, смирив гордыню, написал проникновенное письмо новому турецкому султану Махмуду II.

В ответ Махмуд II отправил к шаху своего великого визиря, который в начале 1811 года прибыл через Тавриз в Тегеран с большою суммой денег.

Шах принял посланника с большим почетом, обещал точно исполнить данные обязательства и приступил к значительным военным приготовлениям. В Персии заготовлялся провиант, увеличивалась численность артиллерии и формировались регулярные войска, известные под именем сарбазов. Англия щедрою рукою сыпала деньги для того только, чтобы поддержать в Тегеране неприязнь к России. В 1810 году она доставила в Персию 20 тыс. ружей, а теперь заменила своего агента полномочным министром, в свите которого было отправлено много инженерных и артиллерийских офицеров, предназначенных для обучения персиян литью орудий, исправлению крепостей и постройке новых. По предложению прибывших офицеров, в Персии уменьшено было число кавалерии и взамен того приступлено к увеличению числа пехоты и к формированию новых полков.

«Все сие, – доносил Тормасов, – ежели при начале не будет решительным ударом ниспровергнуто, может сих соседей Грузии, при столь деятельной помощи постороннего влияния, сделать, наконец, опасными».

Из донесения Тормасова в Петербург: «Доныне персидские напряжения против нас состоят в действии многочисленными дикими народами, Грузию окружающими, коих правительство персидское, с помощью английского золота, возбуждает к возмущениям и набегам, а войска его императорского Величества принуждает быть везде в оборонительном положении».

Еще в 1809 году из Индии в Англию вернулся генерал-губернатор британских владений в Индии Ричард Колли Уэсли. В годы своего индийского правления он сломил сопротивление правителей могущественного майсорского княжества, затем не менее удачно сражался с княжеством маратхов, завоевав земли между реками Гангом и Джамной, а также принудив к покорности Синд и раджу Берара, за что получил титул маркиза и право включить в свой герб майсорское знамя. Вернувшись в Англию, деятельный Уэсли сразу же включился в политическую борьбу, имея виды на пост министра иностранных дел. Не забывал он и об Индии. Если раньше, будучи генерал-губернатором, Уэсли завоевывал новые земли, то теперь он стремился обеспечить безопасность уже завоеванного. И здесь серьезным будущим врагом Уэсли видел Россию. Да, пока русские завязли в решении вопросов в далеком от Индии Закавказье, но, как опытный политик, Уэсли понимал, что рано или поздно они эту проблему решат и тогда могут напрямую заняться покорением Персии и закаспийских ханств, выйдя к отрогам афганских гор. Ну, а там уже и рукой подать до Индии. Вывод напрашивался сам собой – остановить русских на дальних подступах в сокровищнице британской короны. Начать же серьезную политическую игру можно было, только направив в Персию опытных британских дипломатов.

Из нескольких претендентов на должность будущего посла в Персии маркиз Уэсли выбрал предпринимателя, лингвиста и дипломата сэра Гора Оусли, который должен был сменить Джонса Харфорда. Гор Оусли был опытен и энергичен. Даже внешним видом – дородностью и не сходящим со щек румянцем, неторопливыми аристократическими манерами, Оусли являлся наглядным олицетворением британского превосходства. Но самое главное, Оусли знал персидский язык и восточные обычаи. Проведя большую подготовительную работу по лоббированию своего протеже, Уэсли встретился с министром иностранных дел Генри Батерстом, под должность которого активно «копал». Несмотря на это, оба политика в данном вопросе быстро нашли общий язык. Для начала Оусли был прикомандирован переводчиком к персидскому послу в Англии Мирзе-Абуль-Хасану.

Дело в том, что после заключения Тильзитского мира в 1807 году между Россией и Францией последняя прекратила помощь Персии в войне с Россией. Поэтому Тегерану пришлось искать нового союзника. Впрочем, долго искать не пришлось, так как Англия сама распахнула персам свои объятия, видя в новом союзнике геополитический интерес.

По окончании в марте 1810 года миссии Мирзы-Абуль-Хасана Оусли был назначен экстраординарным послом и полномочным министром Англии при Персидском дворе. В задачу Оусли входило создание политического блока против русско-французского влияния на Востоке и противодействие продвижению России в Закавказье.

Следует сказать, что, несмотря на формальный разрыв с Англией и союз с Францией по условиям Тильзита, Россия в реальности не поддерживала континентальную блокаду, благодаря которой Франция защищалась от Англии. А в 1810 году император Александр и вовсе подписал указ, что Россия может торговать с Англией через посредников, что сделало всю блокаду бессмысленной. За это Англия должна была бы быть как минимум благодарна России, но не тут-то было. Оусли вовсе не собирался дружить с русскими в Закавказье, он намеревался их сокрушить!

В июне 1810 года новый посол с женой, братом Вильямом, сотрудниками английской миссией и Мирзой-Абуль-Хасаном покинул Англию и в апреле следующего года прибыл в Шираз, а затем и в Тегеран. Там Оусли был представлен Фетх-Али-шаху. Без особых церемоний дипломат и предприниматель положил к ногам шаха несколько мешков с золотом, до которого Фетх-Али был паталогически жаден. Надо ли говорить, что после этого они быстро нашли общий язык.

С приездом Гора Оусли английское влияние на шаха Персии получило второе дыхание. Скоро это почувствуют не только в Тифлисе, но и в Санкт-Петербурге.

Глава пятая

Следует сказать, что поступающие с Кавказа донесения о нескончаемых боях с персами и турками, о бесконечных ханских кознях и грузинских интригах, постоянных мятежах и набегах горцев на приграничные станицы порой вконец запутывали даже сведующих в кавказских