Генрих Четвертый и Генрих Пятый глазами Шекспира - Александра Маринина

ним в изгнание, помогал в 1399 году захватить престол и стал видным вельможей. Теперь вот служит следующему королю, Генриху Пятому.

– Спасибо за заботу, ваше величество, но мне и на земле хорошо спится. Зато я могу с гордостью говорить, что сплю как сам король, вы ведь тоже здесь не на ложе почиваете, – с улыбкой отвечает военный командир.

И – да, он действительно в битве при Азенкуре командовал лучниками, а ведь именно лучники сыграли в том сражении решающую роль.

Король снова пускается в рассуждения, на сей раз – на тему позитивного мышления:

– Как научишься любить невзгоды – так сразу на душе легче становится. А когда на душе легко, тогда и тело становится легким, подвижным, послушным. Сэр Томас, одолжи мне свой плащ, будь добр. А вы, братья, идите к принцам, всем передайте привет и скажите, что я буду ждать их в своем шатре.

Глостер и Бедфорд уходят.

Чтобы не было разночтений и чтобы вы не удивлялись, добавлю маленький комментарий. Вообще-то «принцами» в полном смысле слова являются именно Бедфорд и Глостер, родные братья короля, так что им-то ничего передавать не нужно, они и так здесь. Но есть, например, дядюшка Эксетер, единокровный брат покойного Генриха Четвертого, в нем течет кровь Плантагенетов, и его тоже допустимо называть принцем. Да и вообще, как уже много раз отмечалось, в высшем свете все друг другу родня, так что «принцами» наверняка можно было именовать добрую половину военного руководства английской армии.

И еще один комментарий перед тем, как двигаться дальше. Шекспир упорно выталкивает в первые ряды Джона Бедфорда как участника той французской кампании и битвы при Азенкуре, хотя на самом деле его там вообще не было, его король оставил в Англии на хозяйстве. А во Франции воевал другой брат, Томас Кларенс. Именно он сумел организовать эффективную блокаду Арфлера, заболел дизентерией и был отправлен в Англию, о чем мы уже упоминали. Правда, в «Википедии» информация подана как-то невнятно и неубедительно: «Больной дизентерией, как и большая часть армии Генриха, после взятия города Томас был отправлен в Англию. Оправившись от болезни, он управлял государством во время отсутствия короля. В том же году Томас участвовал в битве при Азенкуре». Что-то у меня тут не складывается. Осада Арфлера была снята 22 сентября 1415 года, англичане вошли в город, провозгласили его своим, а больных, в том числе Томаса Кларенса, отправили домой лечиться (на носилках, то есть медленно!). Правильно ведь? Битва при Азенкуре состоялась 25 октября, через месяц с маленьким хвостиком. Если верить «Википедии», то получается, что Кларенс за этот месяц успел добраться до Англии, полечиться, выздороветь (без антибиотиков и прочих действенных препаратов, заметьте!), немножко поуправлять страной и вернуться к месту сражения. Как-то сомнительно выглядит, не находите? Смотрим в «Википедии» статью о битве при Азенкуре, в списке командующих видим короля Генриха Пятого, Хамфри Глостера, того же Томаса Эрпингема… Даже Эдуарда Норвичского, герцога Йорка (помните Омерля из пьесы о Ричарде Втором?) видим, а вот Томаса Кларенса там нет. Так что безоговорочно верить «Википедии» опасно. Лучше перепроверить по другим статьям и другим источникам, если есть такая возможность. В труде В. Г. Устинова «Столетняя война и Войны Роз» четко сказано: не было при Азенкуре никакого Томаса Кларенса, он участвовал в осаде Арфлера, но «из-за ухудшения здоровья отбыл в Англию еще до сражения при Азенкуре»[28]. А вот А. Азимов, например, пишет: «На самом деле герцог Бедфорд (средний брат Генриха) в битве при Азенкуре не участвовал. Он оставался в Англии, замещая короля. В битве участвовали герцог Кларенс (старший из братьев) и герцог Глостер (самый младший брат короля)»[29]. Так все-таки, где на самом деле находился 25 октября 1415 года Томас Кларенс? Ни у Акройда, ни у Норвича этот брат короля в связи с битвой при Азенкуре не упоминается. Вот же странное дело!

При разборе пьес о Генрихе Четвертом мы уже поняли, что Шекспир намеренно выпячивает роль Джона Бедфорда, поскольку наиболее значимые достижения во Франции в последующие годы связаны именно с ним, а для современников драматурга все, что подчеркивало превосходство Англии над Францией, было свято. Но все равно как-то обидно за Томаса Кларенса. И в Совете именно он, а вовсе не Бедфорд, замещал Генриха Монмута, и блокаду Арфлера обеспечил, а все заслуги приписали братцу Джону. Несправедливо.

Возвращаемся на сцену, то есть в лагерь англичан. Король отправил братьев с поручением и остался вдвоем с Эрпингемом.

– Мне побыть с вами? – спрашивает сэр Томас.

– Нет, друг мой, идите вместе с моими братьями к лордам, а мне нужно побыть одному, подумать, сосредоточиться.

Эрпингем уходит. На смену ему на сцену входит Пистоль.

– Кто идет? – грозно спрашивает он по-французски.

– Свои, – откликается король.

– Какие такие «свои»? Ты кто, офицер или простой солдат?

– Я дворянин, командую отрядом.

– Копейщик, что ли?

– Ага. А ты кто таков?

– Тоже дворянин, примерно как император, – язвит Пистоль.

– Выходит, ты покруче короля будешь, – замечает Генрих.

– Вот не надо короля трогать! Он – «миляга, золотое сердце» и вообще классный парень. Знатного рода, а кулаком силен. Люблю я его, буяна, честное слово! Тебя как зовут-то?

– Гарри Леруа.

На самом деле Генрих отвечает: «Гарри Le Roy», что означает «король», то есть не обманывает, но хитрит.

– Надо же, какая фамилия… Леруа! Ты корнуэлец, что ли?

– Нет, я валлиец, из Уэльса.

– А Флюэллена знаешь?

Король Генрих Пятый и Пистоль.

Художник Henry Courtney Selous, 1860-е.

– Конечно.

– Передай ему, что в Давидов день я с его башки сорву порей.

По поводу этой фразы есть два совершенно разных объяснения, одно дается А. Аникстом, другое А. Азимовым. Общее в этих объяснениях состоит в том, что