Львиное Сердце. Дорога на Утремер - Шэрон Кей Пенман

точно, — кивнул он, хотя и не разделял фатализма старшего товарища. Ричард не сомневался, что вернётся из Утремера целым и невредимым, поскольку едва ли Господь предначертал ему гибель в неудачном походе.

Граф Фландрский дал Филиппу Капету ещё один повод к презрению, устроив договорённость, по которой Ричард получал практически всё, что хотел. Позиции же французского короля оказались подорваны вскрывшимся его двурушничеством, неодобрением собственных вассалов и строгим порицанием Церковью сексуальной распущенности. Ричард освобождался от обещания жениться на Алисе в обмен на символическое отступное в десять тысяч марок серебра. Львиное Сердце сохранил за собой твердыни в Жизоре и Вексене, которые возвращались к французской короне только в случае, если Ричард умрёт, не оставив наследника мужского пола. Прочие спорные земли сохраняли положение, в котором находились на тот момент. Алисе же по завершении крестового похода предстояло возвратиться под опеку Филиппа.

В древний приморский город Реджо Алиенора и Беренгария приехали двадцать девятого марта. Тамошний архиепископ радушно встретил их и разместил в королевском замке. Теперь, когда из окна опочивальни уже видна была Мессина, Беренгарии пришла в волнение и провела бессонную ночь. В итоге её сморило уже под утро, и, увидев при пробуждении заливающий комнату яркий солнечный свет, она всполошилась.

— Уракка, почему ты не разбудила меня? — с упрёком спросила принцесса, не помнившая, когда в последний раз доводилось ей проспать утреннюю мессу.

— Тебе пора вставать, госпожа! Английский король здесь!

— Ты уверена! — Беренгария рывком села в постели. — Его ведь ждали не раньше вечера!

— Он с королевой, и они просят тебя присоединиться к ним в соларе. — Глаза у девушки были круглые. — Я поняла, почему его называют Львиное Сердце, миледи! Он золотоволосый, как лев, и такой же огромный!

Уракка продолжала щебетать, но Беренгария уже не слушала. Она отбросила одеяло и потянулась за накидкой.

— Принесите одежду!

Фрейлины кинулись исполнять приказ. Они надели госпоже через голову льняную сорочку, помогли облачиться в платье и зашнуровали его неловкими от спешки пальцами, потом повязали на бёдра вышитый шёлковый поясок. Принцесса села на кровать, чтобы ей закрепили подвязками чулки у колен. Уракка тем временем расплела ночную косу госпожи и принялась расчёсывать пряди. Глянув на себя в зеркало из полированного металла, Беренгария ощутила укол разочарования. Ей хотелось надеть для первой встречи с Ричардом лучшее своё платье, а не это простое из синей шерсти. Она спрашивала себя, успеет ли переодеться в зелёное шёлковое с фиолетовыми рукавами, когда в дверь постучали.

Одна из фрейлин поспешила открыть, а Беренгария принялась торопливо накидывать покров и вуаль.

— Лоретта, скажи слуге, что я скоро буду.

Всё шло не так, как представляла себе наваррка, и в душе у неё начал тлеть уголёк досады. Но тут послышался возглас Лоретты, что на пороге сама королева. Беренгария, охваченная недобрым предчувствием, ахнула. Прилаживать накидку времени не было, но ей удалось более-менее убрать волосы под вуаль, и в ту же секунду дверь открылась и вошла Алиенора, а следом за ней и Ричард.

— Прости дурные манеры моего сына, дитя. Не знай я истины, решила бы, что его взрастили волки.

Суровость слов Алиеноры нивелировались ласковостью тона. Со временем Беренгарии предстояло понять, что в глазах матери Ричард всегда будет прав. Но пока она не думала ни о чём, кроме как о шагнувшем к ней человеке. Принцесса проворно присела в глубоком поклоне, робко потупив взор, ведь в присутствии мужчин хорошо воспитанной молодой женщине полагалось вести себя сдержанно и скромно. Но бунтарский огонёк снова дал о себе знать, и когда Ричард обратился к ней, вскинула подбородок и посмотрела ему прямо в глаза.

Если такая дерзость возмутила жениха, как это случилось бы с мужчинами её страны, то он успешно это скрыл, так как улыбнулся.

— Моя мать права, — весело заявил король. — Но в кои веки у меня имеется оправдание для дурных манер. Какой мужчина не сгорает от нетерпения увидеть свою невесту?

Он галантно поцеловал ей кончики пальцев, затем прижался губами к ладони. Её кожи коснулось тёплое дыхание, и странные мурашки пробежали по спине у Беренгарии. Он был таким же красивым, каким в день прошлой их встречи, но она не ощущала тогда так остро физического его присутствия, как ощутила сейчас. Какой он высокий! Чтобы посмотреть ему в лицо, ей пришлось запрокинуть голову, а когда взгляды их встретились, Беренгария обнаружила, что уже не в силах отвести глаз. У Ричарда была аккуратно подстриженная борода, ровные зубы, губы тонкие, но прекрасно очерченные, и дымчатого цвета очи. Однако от брови к волосам уходил серповидный шрам, а на руке, сжимающей её ладонь, виднелся другой, шедший зигзагообразно от большого пальца и исчезающий под рукавом. «Как много ещё боевых отметин скрыто под его туникой?» — подумалось ей, и принцесса вспыхнула, устыдившись нескромности своей мысли.

— Совсем забыл, какая ты кроха, — сказал Ричард, и девушка искоса посмотрела на него. Нет, он вроде бы не разочарован, ведь на губах его улыбка.

— А я забыла, какой ты высокий, — промолвила она, улыбнувшись в ответ. — Не такой, как мой брат, конечно, но мало есть мужчин, которые... — Испугавшись, что стала болтливой, как Уракка, Беренгария проглотила остаток предложения.

Ричард повернулся к матери со словами, что никогда не встречал ещё парня выше Санчо, и принцесса, воспользовавшись моментом, отступила в сторону, потому как находила такую физическую близость суженого несколько беспокоящей. Лучше сосредоточиться на его беседе с матерью, а не на своих бестолковых мыслях, и она посмотрела на Алиенору. Разговор огорчил её, потому как Ричард предлагал им как можно скорее покинуть Реджо, а Беренгарии так хотелось выкроить время и переодеться в лучшее платье. Но возражать ей даже в голову не пришло, и на вопрос Ричарда, готова ли она к быстрому отъезду, принцесса пробормотала, что да.

Алиенора заверила сына, что прибыв в Реджо поздно вечером накануне, они не успели распаковать вещи, и беглый взгляд на комнату убедил его в этом.

— Отлично, — сказал король. — Почему бы тебе не сообщить другим о нашем отъезде, матушка? Я приду, как только перемолвлюсь парой слов наедине с моей суженой.

Реакция дуэний Беренгарии одновременно позабавила и раздосадовала его, поскольку вид у дам был такой, будто их подопечную решили утащить в дом терпимости. Передав дело в умелые руки матери, Ричард с усмешкой наблюдал, как та выпроваживает фрейлин за порог. «Настоящее сборище