Алексей Пишенин - Сага о Хельги

Корабль Торвинда Кабана подошел к ним левым бортом, и Хельги увидел его самого, стоящим на носу. Когда корабль приблизился к лодке на полсажени, Торвинд спросил у них, не видали ли они боевых кораблей в их краях. Кетиль ответил, что с месяц назад видели они пять кораблей, идущих на север, но чьи они были, было им не разобрать. На это Торвинд ничего не ответил, а только внимательно посмотрел на Кетиля.

— Сдается мне, я тебя уже где-то видел, — сказал он, — но не могу вспомнить где.

— Вряд ли ты мог видеть меня где-то, кроме этих мест, потому как мой дом здесь, — ответил Кетиль.

— Что же, я бывал и в здешних местах. Помню я это хорошо, хоть и было это давно. Старосту тогда здесь звали Оттар. Жив ли он еще?

Торкель не успел ответить, когда Труд откинула волосы с лица и сказала:

— Видать, давно ты был здесь, вождь, потому как память у тебя замутилась. Оттаром звали нашего кузнеца, а старостой тогда, когда ты был здесь шесть лет назад, был Карр сын Тосте. А теперь старостой у нас Тосте сын Карра, внук Тосте.

Кабан посмотрел на нее и сказал:

— А откуда ты помнишь меня, женщина?

— Кто же не помнит тебя в нашей деревне, коли ты забрал у нас всю сушеную рыбу, что припасли мы на зиму, а отдал нам за нее только горсть серебра. А я тогда жила в доме отца моего, Карра, до того как вышла замуж за Кетиля сына Скопте.

И Труд показала на Кетиля.

Торвинд рассмеялся:

— Да, теперь я вспомнил эту деревню. Мы тогда возвращались с Востока и попали в такую бурю, что покидали за борт все припасы. Вот и взяли здесь немного рыбы. Но заплатили лучшим серебром из Сёркланда! Так что нет в словах твоих правды, женщина.

Кетиль сказал:

— Давно это было, так что не желаешь ли и теперь купить у нас улов. Мы отдадим всё, что поймали за две серебряных монеты из Сёркланда.

Кабан снова посмотрел на него и ответил:

— За весь ваш улов, так и быть, дам я вам одну монету, чтобы вы помнили мою доброту.

Кетиль кивнул и крикнул Хельги, чтобы сложил рыбу в корзину и отдал бы ее через борт людям Кабана. А потом Кетиль спросил:

— А на чьей стороне сейчас ты, вождь, и чьи это корабли такие большие, что здесь таких никогда не видали, хотя много славных вождей видим мы здесь каждую весну?

Кабан даже не посмотрел в его сторону, а ответил один из воинов, ожидавших, когда им передадут рыбу:

— Это корабли могучего конунга Олафа Норвежского. Тот, что ты видишь прямо на юге, — «Журавль», там подальше корабль Эрлинга Скьяльгсона «Медведь». Дальше на запад корабль с позолоченной драконьей головой на штевне — это «Маленький змей», что наш конунг взял у Рауда Сильного. Ну а тот большой, с тридцатью четырьмя парами весел, — это «Длинный змей», корабль самого конунга.

— А куда собирается могучий конунг? Уж не грабить ли наши берега? — спросила Труд.

Воин поморщился:

— Кому нужны ваши лачуги и ваша рыба?! Конунг Олаф плывет за своим приданым к конунгу Бурицлейву, что правит у вендов. Может, на обратном пути он и завернет за добычей в землю данов, но пока ему не до вас.

Хельги отдал воину корзину с рыбой, и Кетиль спросил Кабана:

— Дашь ли ты нам серебра, вождь? Рыба уже на твоем корабле.

Кабан неохотно кинул Кетилю монету и велел кормщику поворачивать корабль обратно. Кетиль тоже кивнул Хельги, и они начали ставить парус. А Труд смотрела на отдаляющиеся корабли.

— Ты продешевил, Кетиль, — твоя рыба стоила дороже, чем одна мятая серебряная монетка.

— Благодарю тебя, Труд, что помогла нам не попасть в ловушку, что расставил Кабан, — ответил ей Кетиль. — Не думал я, что бывал он в здешних краях и знает по именам местных вождей. Только ты помогла нам избежать западни. Теперь ты получишь от нас серебро получше, чем то, что дал он.

— Говорила я тебе, Кетиль, не ради серебра я это делаю. Да теперь понимаю, зачем вы здесь. Что же, молю богов, чтобы не раз еще ты заглядывал к нам, когда будешь в здешних краях. Может, возьмешь меня с собой в странствия.

Кетиль посмотрел на нее и сказал:

— Сейчас я не могу тебя взять, потому как скоро нам предстоит битва, и я не знаю, каков будет ее исход. Но клянусь тебе, что если останусь жить, то найду тебя, и мы еще потолкуем.

Они высадили Труд на берегу, и Кетиль уговорил ее принять серебро. А потом сами они отправились вдоль берега на север и через два дня были на Готланде. Там их встретил Гудбранд и повел к ярлу Эйрику, который также был там. По дороге он рассказал, что пришлось потратить немало времени на убеждение Олафа конунга свеев и его ярлов, но тут пришла весть от Сигрид. Королева велела передать сыну, что Свейн начнет собирать воинов не позднее чем через неделю, и Олаф, наконец, согласился разослать знак войны по своим землям.

В шатре ярла Эйрика Кетиль рассказал о том, что они видели: что сын Трюггви уже прошел через Зунд и ему никто не чинил препятствий и что с ним одиннадцать больших кораблей, на одном из которых раньше ходил Рауд Сильный. А обычных кораблей с ним — около четырех дюжин. И что сейчас Олаф держит путь к Бурицлейву, но потом, видно, может напасть и на данов, и на самого Эйрика.

Ярл улыбнулся им и сказал:

— Да, не так думал я встретить Олафа в Зунде, но теперь верю я, что и Свейн, и Олаф сын Сигрид приведут свои корабли. Только слишком много времени потеряли мы, пока оба они выясняли, кто из них смелее и первым бросит вызов сыну Трюггви. Но ничего, не пройдет и двух недель и кораблей у нас будет побольше, чем у Олафа.

— Если Олаф даст нам время собрать их все в одном месте, — добавил Гудбранд.

— Гудбранд прав, — сказал ярл. — Всё, что нам нужно теперь, — это время. И есть только один человек, у которого мы это время можем купить. Это Сигвальди ярл. Потому не пришло еще время вам готовиться к бою, а придется вам отправиться в Йомсборг на вашей лодке.

Ярл спросил у Кетиля.

— Хранишь ли ты тот перстень, что дал тебе ярл Сигвальди, как знак доверия? Пришла пора тебе, Кетиль, встретиться с ярлом и сказать ему, что у него будут корабли и богатство, если Олаф сын Трюггви не выйдет из Свиного устья до пятнадцатого дня, считая с сегодняшнего. А когда выйдет, то пусть потом ищет битвы на западе.

Когда Гудбранд провожал их к «Чайке», Хельги спросил:

— Откуда ярл знает, что Олаф идет к Одеру? Разве не много других мест, которые он может пограбить, чтобы заставить Бурицлейва вернуть ему приданое его жены?

Гудбранд ответил:

— Вестник от Сигвальди передал, что не будет войны промеж Бурицлева и Олафа. Олаф служил еще отцу Бурицлейва, и тогда промеж них была дружба. Потому идет к нему Олаф, чтобы заключить мир и договориться о том, что будет его воинам в землях Бурицлейва повсюду еда и пиво, покуда будет он на Балтике. И как только мир будет заключен, развернет Олаф свои корабли, и пойдет гребенкой по морю. И не остановится, пока в сеть его не попадет ярл Эйрик вместе со всеми, кто его поддержит.

— Но почему встреча их будет в устье Одры, а не у Кольберга[53], например? — спросил Кетиль.

— Потому как есть в этом деле еще один участник — Сигвальди ярл, — ответил Гудбранд. — И он здесь — посредник. Потому он и выбрал Одер, чтобы было всем удобно, притом тот самый город, что мы брали приступом.

— А где собираются корабли Свейна и Олафа конунга свеев? — спросил Хельги.

— О том я вам сейчас сказать не могу, потому как отправляетесь вы к Сигвальди, а от него можно любых козней ждать. Но следует вам идти на «Чайке» до Боргундархольма, а там пересесть в вашу лодку и отправиться в Йомсборг. А как передадите всё, что нужно, Сигвальди, возвращайтесь назад. Я пришлю вам вести, куда идти дальше.

Кетиль и Хельги вернулись на «Чайку», и Кетиль велел всем собираться в дорогу. Многие рады были снова видеть его, однако были и те, кто тихо ворчал что-то себе под нос. Торгейр улыбался во весь рот, однако видно было, что за все эти дни, что рыбачили они у выхода из Зунда, привык он стоять у рулевого весла рядом с кормщиком.

Но Кетиль ничего не сказал, и они отплыли, ведя за собой «Железного барана», на борт которого они также втащили и рыбацкую лодку. И кое-кто из людей говорил, что приходится им работать веслами за двоих, а серебро будут делить, как обычно.

На Боргундархольме Кетиль и Хельги снова надели свою рыбацкую одежду и сразу же отплыли, а Торгейр велел вытащить корабли на берег и ставить палатки. И не стал он расспрашивать, куда Кетиль снова отправляется. Спросил только, когда их ждать назад. И Кетиль ответил, что вернутся они со второго по четвертый день. И сказал, чтобы каждую ночь жгли на берегу три костра, а каждый день поднимали на мачтах обоих кораблей красные щиты. Торгейр кивнул и пожелал им удачи в землях вендов.

Ветер дул с северо-запада, и Кетиль сказал, что до Йомсборга они доберутся за один день. Сам он снова был мрачен и всю дорогу молчал. А когда Хельги сказал что-то про Торгейра, то Кетиль ответил: