Ревность о Севере. Прожектерское предпринимательство и изобретение Северного морского пути в Российской империи - Михаил Геннадьевич Агапов

авторов к дореволюционной буржуазии, можно сказать, что возвеличивание ими фигуры М. К. Сидорова – пусть и в достаточно узком спектре работ – случай, несомненно, уникальный. Вместе с тем, признавая заслуги «ревнителей Севера», советские специалисты отмечали прожектерский характер их деятельности: «Попытки отдельных предпринимателей к установлению торговых сношений Европа – Сибирь через Карское море, не опиравшиеся ни на необходимую степень научного познания природных препятствий на Северном Морском Пути, ни на всесторонние организованные средства для преодоления этих препятствий, были, естественно, предоставлены воле случая и часто обречены на неудачу»75. Опыт дореволюционных «ратоборцев Севера» противопоставлялся новому, советскому подходу к освоению Арктики, когда «на смену временам партизанских полуспортивных попыток частных предпринимателей использовать Карское море в целях торговли пришли времена всесторонне подготовленных в государственном масштабе планируемых операций, выполняемых организацией [Комитетом Северного морского пути], вооруженной десятилетним опытом, располагающей возможностью применения в практике эксплуатации Северного Морского Пути позднейших достижений науки и техники» (см. вкладку, ил. 1)76.

Если в 1920–1930-х годах большевистские идеологи описывали дореволюционную Россию как косное, отсталое государство, «тюрьму народов», то во второй половине 1940-х – в 1950-х, когда СССР заявил о себе как сверхдержаве, имперское прошлое страны было переосмыслено как важнейшая ступень в ее восхождении к мировому могуществу. Соединение идеи коммунистического строительства с идеей национального величия позволило объявить русский народ ведущей силой всемирно-исторического прогресса. Отныне утверждалось, что все важнейшие научные открытия были сделаны русскими учеными, все решающие победы – одержаны русской армией и флотом. Таким образом выстраивалась преемственность великих дел и свершений русского народа в прошлом и настоящем77. Общественно-политическая мысль «ревнителей Севера», в особенности В. Н. Латкина и М. К. Сидорова, идеально вписывалась в новую модель советского патриотизма. Кто, как не М. К. Сидоров, еще в 60–80-х годах XIX века вел бескомпромиссную борьбу против «низкопоклонства перед иностранщиной» и «буржуазного космополитизма» в лице фритредеров? Неудивительно, что автор изданной в 1957 году в Мурманске пропагандистской брошюры с выразительным названием «За русский Север. Из истории освоения русского Севера и борьбы с иноземными агрессорами за Северные морские пути» обильно цитировал сочинения М. К. Сидорова78.

В том же 1957 году в ежегоднике «Летопись Севера» было опубликовано сразу две статьи, посвященные деятельности В. Н. Латкина и М. К. Сидорова. Следует отметить, что «Летопись Севера» являлась печатным органом созданной в 1955 году по инициативе основоположника советского экономического североведения С. В. Славина Комиссии по проблемам Севера при Президиуме АН СССР. Комиссия не только имела большой вес в научной среде, но и, будучи связующим звеном между Академией и Госпланом СССР, влияла на практическое освоение региона79. Тот факт, что ежегодник Комиссии обращался к трудам дореволюционных «ревнителей Севера» свидетельствовал как минимум о признании значимости их наследия функционерами главного координационного центра промышленного освоения советского Севера. Обе статьи прославляли «деятелей Севера» XIX века, но если А. Е. Пробст писал о М. К. Сидорове с позиций классового подхода, в духе советских авторов 1930-х годов как о прогрессивном технократе80, то И. Л. Фрейдин81 представлял В. Н. Латкина и М. К. Сидорова в свете новых идеологических установок, прежде всего как «русских капиталистов-патриотов в деле освоения Севера»82. Статьи И. Л. Фрейдина являются прекрасным примером того, как «правильные» капиталисты вписывались в советский патриотический канон. Так, разбирая причины банкротства Печорской компании, И. Л. Фрейдин просто воспроизводил речь М. К. Сидорова – объяснение всех проблем как результата козней внешних и внутренних врагов идеально укладывалось в актуальную идеологическую схему:

Лесную промышленность и экспорт в бассейнах Северной Двины и Онеги целиком захватили иностранные, в основном английские фирмы, опиравшиеся на всестороннюю поддержку царских властей… Выход печорской лиственницы на мировой лесной рынок [обеспеченный Печорской компанией В. Н. Латкина] явно напугал фирмы, хищнически эксплуатировавшие лесные богатства в бассейне Северной Двины и Онеги. В результате их происков Министерство государственных имуществ резко ухудшило условия лесоразработок для Печорской компании… Печорская лесная промышленность всячески ущемлялась в угоду иностранным фирмам, эксплуатировавшим русские леса на Северной Двине и Онеге83.

Как видно, созданная В. Н. Латкиным и М. К. Сидоровым национализирующая риторика, переводящая вопросы экономической конкуренции на язык межнационального конфликта и конспирологии, оказалась вполне релевантной для руководствующихся идеологией советского патриотизма отечественных ученых в 1950-х годах. Этот подход был закреплен в изданной в Москве в 1956 году работе М. И. Белова «Арктические мореплавания с древнейших времен до середины XIX века» – первом томе фундаментальной четырехтомной «Истории открытия и освоения Северного морского пути». В частности, описывая экономическое положение Европейского Севера России в 1860–1870-х годах, М. И. Белов просто давал слово «поборнику освоения Севера» М. К. Сидорову:

…к этому времени наиболее важные экономические позиции Поморья были захвачены иностранными фирмами. Многие из них организовали в Поморье дочерние филиалы, во главе которых стояли обычно иностранцы, для виду принявшие русское подданство. В Архангельске обосновались, например, такие «русские» торговые дома, как В. Брандт и сыновья, Родде, Фанбрин, Морган, Дорбеккер, Брюст и К. Царские чиновники, падкие на взятки, передали им все командные позиции в лесных и рыбных промыслах. Любое проявление русской торгово-промысловой инициативы непременно встречалось ими в штыки (Сидоров М. К. О китоловстве и влиянии его на рыбную ловлю у берегов Архангельской губернии. СПб., 1879)84.

Важно подчеркнуть, что оценки М. К. Сидорова не подвергались советскими исследователями ни малейшему сомнению. Высказывания противников «ревнителей Севера» приводились по цитатам из сочинений самих «ревнителей» без ссылок на первоисточник только для того, чтобы наглядно продемонстрировать глупость, косность и сервильность перед «иностранцами» противников М. К. Сидорова. Оппоненты «русских капиталистов-патриотов» не получали слова, логика их действий заведомо объяснялась исключительно жаждой наживы, коррумпированностью или изначальной ненавистью ко всему русскому. Таким образом сложнейшие противоречия российского северного предпринимательства середины – второй половины XIX века, их множественные контексты редуцировались до простой черно-белой картинки.

В вышедшей в Москве в 1962 году работе Д. М. Пинхенсона «Проблемы северного морского пути в эпоху капитализма» – втором томе «Истории открытия и освоения Северного морского пути» – целый раздел посвящался М. К. Сидорову, он назывался «М. К. Сидоров – инициатор использования морского пути в Сибирь». При его написании использовались некоторые документы из фондов Центрального государственного архива Военно-морского флота (ныне – Российский государственный архив Военно-морского флота, РГА ВМФ) и Архива АН СССР в Ленинграде (ныне – Санкт-Петербургский филиал Архива РАН, СПбФ АРАН), но основными источниками являлись сочинения самого М. К. Сидорова и Ф. Д. Студитского, выступавших как непререкаемые авторитеты. При этом Д. М. Пинхенсон значительно сместил акцент с образа М. К. Сидорова – «неуслышанного пророка» (каким его представлял Ф. Д. Студитский) на образ «капиталиста-патриота», непримиримого борца с «иностранным засильем»:

С юных лет он [М. К. Сидоров] проникся глубокой неприязнью к иностранным предпринимателям, которые, пользуясь попустительством царских властей, захватили в свои руки командные позиции в экономике севера и наносили явный ущерб национальным интересам России. Позднее, уже с середины 50-х годов, в пору своей активной