Лотос Серебристый - Александра Хартманн

class="p1">— Как вам вчерашний прием у нас дома? — спросила Джия.

— Незабываемо, мисс Джия, единственно я так и не имел чести познакомиться с вашей младшей сестрой. Как ее зовут?

— Киара, — отвечает Джия, часто моргая. — Мистер Фейн, пройдемте на веранду, оттуда открывается очаровательный вид на холмы.

Они отошли, а я, пригибаясь и закрываясь сумочкой, бегу к выходу.

Захлопнув дверь машины, облегченно выдыхаю.

— Рахул, домой, — говорю водителю. И машина трогается.

***

Едва я вернулась домой и сняла платье, надев простое сари, пришла Пея и повела меня к реке, где уже собралось много женщин, сразу узнала среди них личико Парамит. На зеленой траве на круглых подносах лежали свежесрезанные бутоны лотосов.

При моем появлении женщины поднялись и поприветствовали меня.

— Чаонинг Киара.

Я так же сложила руки, здороваясь, тут же подмечая, что уже много бутонов лотосов было сложено.

Это старинная традиция в Азии, особенно в Сиаме и Лаосе, срывать еще не распустившиеся бутоны лотосов, и затем складывать их лепестки. Кропотливый труд, в котором нужна нежность тонких женских пальцев. Мне, если честно, никогда не хватало терпения сложить лепестки красиво, и мама, а затем Пея, всегда помогали мне.

Нянюшка положила передо мной поднос, и я начала складывать свой первый цветок. Пахло листвой и илом, жужжали насекомые. Мы сидели в тени деревьев. С реки набегал легкий ветерок и развивал мои распущенные волосы. Через какое-то время мои пальцы затекли, белые лепестки не слушались, и никак не хотели складываться, так как я задумала.

— А! Больше не могу! — воскликнула я раздражено, бросая цветок. — Не хочу этим заниматься.

Пея сдвинула брови в ее глазах читалось неодобрение.

— Мы не можем делать только то, что хотим, госпожа, — проговорила она.

— Чаонинг, позвольте, я вам помогу? — подсела ко мне Парамит. — Смотрите, зеленые лепестки надо загибать внутрь, следующие уже наружу. Попробуйте вместе со мной, госпожа.

Я внимательно наблюдала за пальчиками Парамит, пытаясь повторить за ней. И у меня получилось, пускай не столь аккуратно, как у нее, но все же.

Сложенные лотосы ровно обрезали, привязали к палочкам и обернули широкими зелеными листьями. Получились красивые букеты.

— Почему ты так испугалась этого господина Конга сегодня утром? — спрашиваю тихонько Парамит на французском, чтобы большинство не могло нас понять.

При этом вопросе красивые глаза Парамит снова погрустнели.

— Жестокий он, госпожа. Словно дикий шакал.

— Он обижает тебя?

Качает головой.

— Нет. Он…Прошу, чаонинг, не обращайте внимания, — вдруг испугалась она, пересаживаясь от меня.

Как только все букеты были готовы, женщины понесли их на подносах к деревянному причалу. Мы опустились на колени и стали ждать. Вот-вот покажется лодка монаха, направлявшегося в храм, ему и предназначались цветы в качестве подношения.

— Ох, забыла еще один поднос с цветами! — всплеснула руками Пея. Лодка приближалась.

— Я сбегаю, нянюшка, — говорю, вставая, и побежала к тому месту под деревьями, где мы делали букеты. Увидела оставленный поднос с лотосами. Взяла его и хотела уже было направиться обратно, но тут кто-то встал у меня на пути.

Я подняла глаза, и так замерла. Передо мной стоял Эдвард Фейн и улыбался.

— Я все-таки нашел тебя, прекрасная чаонинг, — говорит.

Дрожь охватывает всю с головы до ног. Поднос с цветами падает из моих рук. Я отворачиваюсь, накрывая голову концом сари и закрывая лицо.

— Разве мы не знакомы? — слышу его голос совсем рядом. — Почему прячешься?

О великий Будда! Я пропала. Как он здесь оказался? Что делать? Бежать! Точно!

Я хотела было броситься прочь, но Эдвард уже схватил меня за предплечье и развернул к себе.

— Я полагаю, нам пора познакомиться, — улыбается, и опускает шарф с моего лица.

Глава третья

Я молчу и прячу взгляд под длинными ресницами. Эдвард Фейн поднимает упавший поднос с букетами лотосов.

— Могу ли я вам помочь? — спрашивает.

Сколько будет продолжаться это недоразумение? Дольше скрывать от него, кто я есть на самом деле бессмысленно, иначе я разрушу ту симпатию, что возникла у него ко мне.

— Благодарю, месье, — наконец отвечаю я на английском.

Эдвард замирает, пораженный.

— Вы говорите по-английски?

— Да.

От стыда боюсь поднять на него глаза, страшно представить, что он думает теперь обо мне.

— Прошу прощения, месье, что в первую встречу ввела вас в заблуждение, — начинаю я, теребя сари. — Я находилась в состоянии шока после нападения тигра.

И еще вы мне очень понравились. Но этого я конечно же не сказала.

Некоторое время Эдвард внимательно рассматривал меня с головы до ног.

— Прошу, не извиняйтесь, мисс, — поднимает руку, — я и сам должен был догадаться, что вы не простая лао. Позвольте представиться, Эдвард Фейн, — касается двумя пальцами полей своей белой шляпы. В ответ я делаю легкий поклон. — Могу ли я наконец узнать ваше имя, мисс?

— Да, я Киара. Киара Марэ, — смотрю на него, и вижу как лицо его меняется, особенно выражение серых глаз. Что-то пробегает в них, незаметное, едва уловимое. Какая-то жесткость.

— Вы младшая дочь мистера Эдмонда Марэ?

Киваю. Пауза. Мне становится страшно, я чувствую нарастающий холод между нами.

— О, мистер Фейн, скажите, что я не оскорбила вас, — не выдерживаю я тягостного молчания. Почему он так изменился? Ведь, если я действительно ему понравилась, то какая разница кто я? Простая лао или госпожа?

На мои слова Эдвард улыбается, вежливо и совершенно по-другому, не так как до этого.

— Нет, мисс Киара, конечно вы меня не оскорбили. Вчерашнее нападение тигра было жутким. Как ваша нога?

Ну учитывая, что я уже утром во всю танцевала чарльстон у Талы, совершенно позабыв о растянутой лодыжке, то весьма неплохо.

— Благодарю, намного лучше, — отвечаю.

— Куда нести поднос? — спрашивает Эдвард.

Ох, совершенно забыла о подношении! Пея будет недовольна.

— К причалу.

— Тогда позвольте, я провожу вас.

И мы пошли по траве в сторону реки вдоль кустов, усыпанных душистыми персиково-белыми цветами. Лодка с монахами как раз подплыла, когда мы спустились по деревянным ступеням. Другие лао, завидев Эдварда, засмущались и начали без конца кланяться. Пея тоже сложила руки в приветствии, но сразу нахмурилась. Едва подносы с букетами преподнесли монахам, она подскочила ко мне, готовая, как и вчера спасать меня от этого господина.

— Все хорошо, Пея, — успокаиваю ее, улыбаясь, — мистер Фейн знакомый семьи.

— Да, лао, не беспокойтесь, я не причиню вреда вашей чаонинг, — с задором произносит Эдвард. — С вашего позволения, я же могу проводить мисс Киару до дома?

Пея онемела на мгновение, хоть она и явно недолюбливала его, Эдвард был белым господином, а она слуга, и теперь он снизошел