А. Сахаров (редактор) - Исторические портреты. 1613 — 1762. Михаил Федорович — Петр III

Возвратившись из дальних странствий, Петр начал с новшеств весьма экзотических — с обрезания бород у московских бояр; за ним последовали и другие — все они лишались сего старозаветного украшения. Появились указы — брить бороды всем подданным царя-батюшки. Знать примирилась с этим легко и быстро. С упрямцев же из других сословий за ношение бород брали налог, довольно высокий; от этого ропот уменьшился, да и казна выиграла.

За борьбой с бородами последовали указы о введении, взамен неудобного, длиннополого и длиннорукавного платья, коротких камзолов, на венгерский и польский манер.

Главное, чем занимался правитель в год возвращения из-за границы и позднее, — розыск (следствие) по делу о четырех восставших стрелецких полках. Они участвовали в азовских походах, отличились там. Но вместо возвращения в Москву, к своим семьям, на что они надеялись, их отправили на западную границу, к Великим Лукам. По пути они терпели неимоверные лишения — холод, плохие дороги, по которым везли пушки, настоящий голод. Дошли до нищенства, до «неурядной ярости». Обвиняя во всех бедах московских бояр-правителей (царь находился за границей) и иноземцев, они пошли (до двух тысяч семисот человек) к Москве. Их целью было расправиться с обидчиками, посадить «в правительство" царевну Софью, свергнутую Петром около девяти летназад.

Правительственные войска разбили их к западу от Москвы, у стен Новоиерусалимского монастыря под Истрой в июне 1698 года. Тогда же власти казнили сто тридцать человек. Остальных разослали по городам и монастырям. Петру это показалось недостаточным. Начался страшный, жесточайший розыск. Более тысячи восставших стрельцов окончили свои дни на плахах и виселицах, причем в казнях лично участвовали сам царь Петр и, по его указу, приближенные вельможи.

В те же годы конца столетия Петр ввел немало новшеств важных и нужных для государства. Появились математические школы. Завели в Москве новую типографию, и в ней печатали книги по истории и литературе, астрономии и арифметике. Новый год теперь, согласно петровскому указу, начинался не с 1 сентября, как раньше, а с 1 января; а летосчисление — не от «сотворения мира», а от Рождества Христова.

Появился в России первый орден — Святого апостола Андрея Первозванного (указ 10 марта 1699 года). Петр собственноручно стал подписывать международные акты — грамоты, ратификации, вести переговоры с представителями иностранных дворов.

Для управления городским посадским сословием была создана Ратуша в Москве (центральный орган) и земские избы в других городах (январь 1699 года). Здесь Петр продолжил то, что пытался, но неудачно, сделать А.А. Ордин-Нащокин во Пскове при царе Алексее, отце Петра.

Взялся царь, хотя еще и не очень решительно, за приказную систему, хаотичную и громоздкую (более сорока приказов-«министерств» на 1 сентября 1699 года). Одни приказы он объединял под управлением одного начальника, другие ликвидировал. Создавал, если появлялась потребность, новые (например, Рудокопный — 24 августа 1700 года).

Роль Боярской думы к этому времени заметно падает. Вместо патриарха делами Церкви, а Петра интересовали прежде всего ее богатства, лежавшие, по его мнению, втуне, стал управлять (после кончины Адриана, 1700 год) так называемый местоблюститель патриаршего престола, но — только по духовным делам. Имуществом же церкви стал распоряжаться Монастырский приказ по главе с лицом светским — И.А. Мусиным-Пушкиным. Тем самым казна пополнилась, и весьма существенно (более миллиона рублей в 1701-1710 годах), за счет церковных доходов.

Эти и другие новшества — прямой результат инициативы, усилий Петра. Делалось все это в спешке, лихорадочно — надвигались важные события во внешнеполитической, военной сфере: поскольку на южном, черноморском, направлении не удалось довести задуманное до конца, Петр переносит свои помыслы, энергию на север, к Балтике. Для подготовки нового кодекса законов — Уложения (взамен Соборного уложения 1649 года) он создал особую комиссию (Палату об уложении), и она составила проект нового кодекса. Но на это дело не хватило ни времени, ни внимания — по причинам, оставшимся неизвестными, он не был никогда утвержден.

Давно и не раз отмечалось, что первые преобразования следовали одно за другим без всякой видимой системы, последовательности, логики. Основа всему — воля царя, его прихоть и произвол. Резон в подобных рассуждениях есть. В действиях Петра — импульсивность и порывистость, энергия, бьющая через край, и нетерпеливость неограниченного самодержца. Все это так. Но взятые в совокупности, первые указы и действия объединяет стремление, настойчивое и фанатичное, идущее через всю жизнь этого гениального человека, — польза для России, интересы государства, обеспечение этих интересов в настоящем и будущем, предотвращение дальнейшего отставания от передовых стран, потери национального суверенитета. Отсюда — заботы, первоочередные, не терпящие отлагательств, о создании регулярной армии, строительстве флота.

По указу 19 ноября 1699 года начинается создание тридцати пехотных солдатских полков из «даточных» рекрутов, которых брали с определенного количества дворов, крестьян, холопов и из «охочих" (вольных) людей. С точки зрения Царя, это было „прямое регулярное войско“, и его формирование, весьма ускоренное и энергичное, удивляло одних, настораживало других. Шведский резидент Книппер, например, о «регулярных полков наборе в сильных терминах предлагал: для чего регулярные полки заводят, каких не бывало? И что тогда мир со всеми соседями был? На что ему ответствовано, что по распущении стрельцов (после их восстания. — В.Б.) никакой пехоты тогда сие государство не имело, без чего быть нельзя".

Книппер довольно верно уловил опасность, исходившую от замены стрельцов новыми регулярными солдатскими полками. Хотя русские представители и говорили ему, что набор вызван «опасением турской войны» (воина с Турцией формально продолжалась), но никого подобные слова не вводили в заблуждение. Швеция, которую он представлял в России, обладала первоклассной по тому времени регулярной армией, и в предстоявшем столкновении (а о назревавшей войне России со Швецией в Европе поговаривали со времен того же «великого посольства» Петра) легче было, по верному заключению шведских политиков и генералов, иметь дело со стрелецким войском, а не с регулярными соединениями которых военное дело — их единственная профессия. До сих пор в России регулярными войсками являлись, по существу, лишь гвардейские Преображенский и Семеновский, а также Лефортов и Бутырский (Гордонов) солдатский с их военным обучением, регулярным строем, постоянной службой. Остальные полки — солдатские, рейтарские, драгунские — хотя и организованы были по иноземному образцу, но несли службу только в походах; между походами их отпускали по домам и они превращались в земледельцев. Солдаты же регулярных полков должны были служить и обучаться постоянно. Временные ратники превращались в постоянных военнослужащих.

Обучение было довольно сложным. Чтобы, например, зарядить кремневый мушкет и выстрелить из него, солдат должен был исполнить шестнадцать команд. Царь взял на вооружение новшество из шведской армии — багинет, штык в виде тесака, то есть холодное оружие, которое привинчивается к огнестрельному — ружью. Но, в отличие от многих европейских армий, в которых солдаты имели яркие, разукрашенные мундиры, он вводит у себя обмундирование простое и удобное.

Имелись трудности в деле, которое проводилось спешно и, как показал последующий опыт, не очень результативно. Создаваемые полки в подавляющем большинстве были пехотные (двадцать семь) и только два — драгунские. Кавалерия по-прежнему состояла из старой дворянской милиции, от которой в Западной Европе давно отказались. Многие офицеры из иностранцев, набранные из всякого сброда, оказались негодными; их срочно заменяли русскими; Головин писал Петру, что «лучше их учить, нежели иноземцев».

Из полков сформировали три дивизии — под командой А.М. Головина, А.А. Вейде и А.И. Репнина. Петр торопит, подгоняет и помощников, и самого себя, и всю страну, замечает и исправляет там, где успевает, ошибки, наказывает виновных.

В Воронеже, на строительстве кораблей, он понукает мастеров, негодует по поводу непорядков, расхлябанности и воровства (в чем замечен даже «адмиралтеец» Протасьев, которому поручено следить за постройкой флота). В письме Виниусу, самому образованному своему советнику, высоко им ценимому, Петр делится горькими размышлениями: «Только еще облако сомнений затемняет мысль нашу. Что-то будет? Ну, да Бог с блаженным Павлом помогут…»

Главная забота во внешних делах — необходимость мира на юге, с Турцией и Крымом, чтобы перенести центр тяжести борьбы на север. Воевать на два фронта России не под силу. На исходе XVII столетия намечались новые варианты союзов государств. Назревавшая война за испанское наследство (1701 — 1714 годы) заставила Австрию пойти на мир с Турцией. Англия и Голландия этому способствовали. Россия вынуждена смириться с таким поворотом событий, более того — принять участие в мирных переговорах с Портой.