Без права на эмоции - Наталья Барикова

англичан, а, следовательно, против России и против Германии в частности, состояли в основном из завербованных немцев, ярых противников гитлеровских взглядов. И сейчас напротив меня сидел такой же головорез. Помолчав с минуту, я издала вздох и подняв руку легонько убрала пистолет от моего рта.

− Почему ты сразу не начал с того, чтобы проделать со мной все то, о чем говоришь? – испытывающе глядя на мужчину спросила я. – Пара часов и ты будешь знать, где те чертовы документы. Так что тебя останавливает?

− Если бы ты утром не выбежала из автомобиля и не вступилась за еврейку с ребенком, я бы так и сделал. По донесению передо мной должна была быть одна женщина, с определенным набором человеческих качеств или я бы даже сказал так – их отсутствием. На деле же ты оказалась не совсем такой, какой тебя видят люди, мисс Миллер. Ты так же боишься, так же переживаешь. Может ты и идешь по стопам фюрера, но мне кажется, что тебе все эти бессмысленные смерти уже порядком надоели. Твоя беда в том, что ты талантлива, Хильза. И такой талант сейчас работает на уничтожение людей. Тех, кого тебе удалось вычислить как агентов и тех, кто гибнет от этого как следствие. Поэтому, я тебе предложу один раз. Решать будешь сиюминутно. Откажешься – вернемся к изначальной картине развития дальнейшей ситуации. Примешь предложение – будешь жить, − сказал мужчина и стянув со стола скатерть накинул мне на плечи, скрыв наготу.

− Что за предложение? – нахмурившись спросила я все так же сидя подле него на коленях.

− Ты перейдешь под наше крыло, станешь нашим агентом в Германии. Отдашь мне документы, касающиеся наших людей в Варшаве. Спокойно улетишь в Берлин и будешь ждать дальнейших распоряжений.

− Вы смеетесь? Вы думаете я поверю в то, что меня с таким набором информации отпустят? Вы меня отпустите? – усмехнувшись недоверчиво спросила я.

− Отпущу. Тебя отпущу. И ты никого не сдашь. А если и сдашь, то это будут допустимые потери, я бы так сказал, за попытку завербовать тебя, Миллер. А ты стоишь таких потерь. Но, если ты все-таки передумаешь, то тебя в любом случае уберут наши люди в Берлине. Мало того, и твою дочь тоже уберут. Ту, которую ты оставила пять лет назад в семье своей сестры. Что, удивлена? Мы и это знаем. У тебя от того бандита, о котором ты говорила у Лёли, родилась девочка и ты, чтобы скрыть от него ребенка, была вынуждена все обставить так, будто бы малышку родила твоя сестра и она является матерью. Все тайное становится явным всегда, дорогая Хильза. Ну так что? Согласишься и будешь жить дальше или приступим к той части, которая касается твоей юношеской травмы? – проговорил мужчина, прищурив глаза и проводя пистолетом по моей груди.

− Вы так много обо мне знаете, − словно сама для себя сказала я, не понимая, почему он не знал, как выглядела Миллер на самом деле. Хотя скорее всего у него было подробное описание этой женщины, но воочию он ее не видел, как, впрочем, и на фотографии.

− Знаем достаточно. Мы предполагали, что нам придется тебя либо вербовать, либо ликвидировать, уж больно ты быстро чистишь ряды агентов, заброшенных на оккупированную территорию. Как ты вычисляешь так быстро тех, кто идет против Гитлера? – с нотками восхищения спросил Гюнтер.

− Не знаю, ты сам сказал – дар. Наверное, так и есть, − пожав плечами ответила я.

− Ну так что? Какой вариант развития ситуации для тебя более приемлем? – спросил немец, потянув за конец скатерти, которая тут же открыла мои плечи.

− Хорошо. Я соглашусь. Но документы будут у вас через три дня не ранее.

− У тебя времени до завтрашнего вечера. Придешь в кабаре и принесешь документы. Иначе я буду считать, что ты ответила отказом и вернувшись в Берлин ты сможешь увидеть свою дочку только на кладбище,− спокойно сказал немец.

− Хорошо, − устало ответила я и встав с колен отошла подальше от мужчины. – Что мне сказать Штольцу?

− Скажешь, что ночь провела со мной назло ему. У вас с ним такие сумасшедшие отношения, что он не удивится этому. А сейчас ложись отдыхать. Утром я отвезу тебя домой.

− Я не буду отдыхать, − спокойно ответила я, зайдя за ширму и натягивая на себя одежду.

− Как хочешь, − безразлично ответил немец и усевшись за стол начал читать какую-то книгу.

Я же уселась на стоящий напротив стола диван и стала рассматривать его.

− Что? – посмотрев в мою сторону спросил он.

− Ничего. Просто так странно. Я спасала еврейку, а оказалось, что это она меня спасла, − проговорила я на самом деле пребывая в шоке от осознания того, что если бы утром не произошел тот инцидент, то этот головорез поиздевавшись просто убил бы меня.

− Да, бывает в жизни и так, − безразлично ответил немец.

− А я ведь и вас почти вычислила, − окинув взглядом мужчину проговорила я, решив раз уж играть Миллер, так играть до конца.

− Да неужели? – с усмешкой спросил Гюнтер.

− Да. Вашей ошибкой было дать те документы на подпись Герцену, когда вы его замещали. По поводу расстрела русских. Вы перевели стрелки на него зачем-то.

Мужчина только усмехнулся и снова опустил глаза в книгу.

− А кто информатор по поводу русских? – прищурив глаза спросила я.

− Хильза, если ты думаешь, что я тебе буду раскрывать то, что пока тебя не касается, то глубоко ошибаешься, − не поднимая глаз от страниц проговорил Гюнтер.

− Информатор выходит на вас как на немца или как на агента англичан?

− Ложись спать, до утра еще столько времени. Если не прекратишь спрашивать, версия о том, что мы с тобой ночь провели вместе перестанет быть версией, − окинув меня хищным взглядом ответил Гюнтер и я замолчала.

Улегшись на диван и натянув на себя скатерть, я закрыла глаза и спустя какое-то время действительно уснула, поскольку, пережив такое потрясение моя нервная система просто обязана была восстановиться, а восстанавливалась она только после несколькочасового сна. Рано утром меня разбудил запах крепкого кофе. Открыв глаза, я увидела чашку, стоящую подле меня на журнальном столике.