Ревность о Севере. Прожектерское предпринимательство и изобретение Северного морского пути в Российской империи - Михаил Геннадьевич Агапов

досталась последнему, однако Ф. П. Занадворов вел со своим соперником долгую судебную тяжбу, обвиняя его, помимо прочего, в том, что он «передал добытый материал и карандашное производство в руки г. Фабера на очень невыгодных условиях для России»1008. Патриотический аргумент в пользу Ф. П. Занадворова широко использовался в отечественной печати. Открытие М. К. Сидорова вселило в нее надежду в скорое время на «русских заводах… иметь русский графит одинакового [с заграничным] качества и по цене, по крайней мере, не дороже заграничного»1009. О «сидоровском графите» восторженно писал «Горный журнал»1010. «Между наиболее ревностными изыскателями этого минерала [графита] нужно считать известного золотопромышленника и путешественника по северу России М. К. Сидорова», – заявляла «Промышленная газета»1011.

Образцы графита М. К. Сидоров представил на нескольких выставках: сельского хозяйства и промышленности, организованной ИВЭО в Санкт-Петербурге в 1860 году; русской мануфактурной промышленности в Санкт-Петербурге в 1861 году и Второй всемирной промышленной выставке в Лондоне в 1862 году. По оценке комитета выставки сельского хозяйства и промышленности ИВЭО, «графит купца Сидорова» уступал по своим качествам алиберовскому графиту. «Но есть надежда, – отмечал комитет выставки, – что слои [сидоровского графита], находящиеся глубже, будут лучшего достоинства… Можно полагать, что сидоровский графит со временем в состоянии будет выдержать конкуренцию с алиберовским»1012. Благоприятным было и заключение экспертов Петербургской мануфактурной выставки: «Графит [открытый М. К. Сидоровым] образует значительные массы в гранитной породе, у самой поверхности земли, содержит до 94 % углерода и вполне годен для выделки карандашей, огнепостоянных тиглей, для смазки машин и т. п.»1013 Напротив, специалисты голландской фирмы Hoek and Cо дали туруханскому графиту отрицательную оценку. Их заключение М. К. Сидорову сообщил Г. Шлиман в письме от 22 февраля 1860 года: «Этот русский графит здесь совершенно негодный, потому что он лишен всех качеств, которые необходимы для графита для карандашей и которые заключаются в том, чтобы графит был жирен, стеклист и мягок. Вследствие того он тоже не годится для плавильных горшков»1014. Первые же опыты применения туруханского графита в производстве подтвердили мнение голландских экспертов: «На златоустовском заводе он оказался для дела тиглей негодным… и на пермском заводе сидоровский графит, хотя и богатый углеродом, трескался от жара и давал плохие тигли»1015. В то же время известный металлург, изобретатель производства литой стали П. М. Обухов признавал туруханский графит годным для производства тиглей, «берлинский химик Циурек нашел его даже выше кумберландского». Наконец, ряд сравнительных опытов, проведенных в США, показал, что «туруханский графит не только не уступает, но даже превосходит цейлонский»1016.

Как можно было объяснить столь противоречивые оценки? Чиновник Главного управления Корпуса горных инженеров, экономист и секретарь ОДСРПиТ К. А. Скальковский (1843–1906) предположил, что дело было в произвольном отборе поставляемого на заводы и в лаборатории графита. Он предложил воспользоваться «тщательной браковкой графита на рудниках, причем плотный графит отделять для тиглей, а сланцевый – для карандашного производства»1017. В свою очередь, специалисты фирмы Hoek and Cо надеялись, что «господин Сидоров найдет еще лучших слоев во вновь открытых его рудниках (на такую возможность указывали, как отмечалось выше и эксперты ИВЭО. – М. А.), и если так, то бы можно было произвести хороших дел этим товаром, потому что здесь сбыт большой графиту и даже если г-н Сидоров найдет графит, который не лучше испанского графита… то мы все-таки бы могли продать его здесь много»1018.

Хотя К. А. Скальковский считал, что «Сидоров начал заниматься графитным промыслом в такое время, когда выгодность его сделалась уже сомнительною», главным образом из-за превосходства предложений над спросом1019, Михаил Константинович ухватился за предложение фирмы Hoek and Cо. Его живо заинтересовали перспективы сбыта туруханского графита в крупнейшие зарубежные сталелитейные центры. Однако вывоз графита с далекого Енисейского Севера представлял собой сложнейшую логистическую задачу. «Доставка графита из Туруханского края за границу, – писал позже Ф. Д. Студитский, – по существующим путям сообщения была почти невозможна, потому что одна привозная плата была бы выше той цены, по которой графит продается за границей, что и побудило М. Сидорова искать новых дешевых путей»1020. Именно туруханский графит подтолкнул успешного золотопромышленника к изобретению морского пути в Сибирь. Экспорт минерального углерода на долгие годы стал для М. К. Сидорова idée fixe, двигателем его «ревности о Севере» и источником вдохновения различных прожектов торгового арктического судоходства1021. В то самое время, когда М. К. Сидоров думал о том, как наладить вывоз графита с Енисея, В. Н. Латкин и П. И. Крузенштерн трудились над организацией лесного экспорта из устья Печоры. Как доверенное лицо В. Н. Латкина М. К. Сидоров был хорошо осведомлен о «печорском деле». Более того, в 1850-х годах он вместе со своим патроном занимался поиском сухопутных и речных трансуральских путей сообщения. Установление последних – для обеспечения выхода сибирских товаров через устье Печоры – было важнейшей задачей предприятия В. Н. Латкина и П. И. Крузенштерна. По мысли М. К. Сидорова, Печора могла быть использована и для вывоза графита. Как он написал управляющему Морским министерством генерал-адъютанту С. С. Лесовскому в 1864 году, именно доставление графита послужило ему, М. К. Сидорову, «поводом вступить в товарищество Крузенштерна»1022.

Приоритетным способом вывоза сибирских товаров на внешние рынки М. К. Сидоров считал их транспортировку морскими судами непосредственно с устья Енисея и из Обской губы. Следует отметить, что М. К. Сидоров не был первым деятелем, высказавшим эту идею. У всякого мессии есть свой предтеча. В плане изобретения Сибирского морского пути предтечей М. К. Сидорова был уроженец Сибири, предприниматель, путешественник и литератор Г. В. Колмогоров1023. В конце 1850-х годов он выступил в центральной периодической печати с целым рядом публикаций, воспевающих Сибирь как настоящее Эльдорадо – землю, «переполненную всеми дарами природы до бесчисленности, до неистощимости»1024. Единственной проблемой этого богатейшего края было отсутствие удобных путей сообщения для экспорта местных товаров. Г. В. Колмогоров предлагал оригинальное решение. Вместо строительства трансконтинентальной железной дороги он выступал за использование «естественных путей» – сибирских рек и вод Северного Ледовитого океана. Последние, по мнению Г. В. Колмогорова, были вполне пригодны для судоходства в летнее время. Свой тезис он доказывал ссылками на исторические прецеденты (действовавший в XVI–XVII веках морской торговый путь от устья Северной Двины до города Мангазеи на реке Таз) и современные практики (плавания беломорских промысловиков и сибирских туземцев «до самых дальних островов и берегов Енисейского лимана и до острова Белого»)1025. Для налаживания «морской торговли Сибири прямо с Западною Европою» требовалась «большая компания», «Беломорско-Обско-Енисейская, или просто Северная»1026.

Как видно, Г. В. Колмогоров высказал множество идей (кроме уже указанных – перевозка громоздких товаров по тундре на оленях, привлечение представителей индигенного населения к мореходству и др.), которые позже активно использовал и