Великая Скифия - Полупуднев Виталий Максимович

– Справедливо, – подтвердили князья, – когда подойдем к стенам, тогда они скорее до чего-либо додумаются.

– Ладно, ваши слова мне по душе.

Царь зевнул. Приближенные потеснились к выходу. Но Палак был в хорошем настроении и не хотел оставаться один.

– А Тасий спит сейчас в своей юрте и видит себя во сне роксоланским царем! – продолжал он. – Ему мало звания племенного вождя. Он слишком богат, держит большую дружину и сытно кормит жрецов. Ему досадно чувствовать себя избранником своего народа, который по закону отцов может его сместить, а на белого коня посадить другого! Он жаден к власти, коварен и жесток, да к тому же упрям, как бык!

Все захохотали.

Палак сделал пренебрежительный жест, промочил горло вином и, оглядев своих внимательных слушателей, поднял вверх сжатый кулак.

– А я выполняю заветы своего отца, великого Скилура. Сначала нашей станет вся Таврида, а потом можно взяться и за сарматов, вырвать из-под них земли предков наших. И тогда Голубая река, названная греками Танаис из-за стад овец, что пасутся на ее берегах, а ныне именуемая аланами Дон, что значит просто «вода», вернет своих настоящих хозяев и настоящее имя!

– Река Син! – хором закончили князья.

– Да, скифская река Син! Которая имеет воду цвета неба… Но все это дело будущего. А сейчас уважайте Тасия, не позволяйте своим людям оскорблять или задирать роксоланов!.. Они еще нужны нам!

Все склонили головы в знак понимания и повиновения. Только Калак невольно подумал: «Уже то, что мы призвали на помощь вшивых роксоланов, говорит о нашей слабости».

Тасий понимал, что не дружеские чувства заставляют Палака обещать ему херсонесские богатства. Его советник, маленький чернобородый князь Кавний, наговаривал ему в шатре:

– Ты, о мудрый, и без меня понимаешь, что Палак хочет захватить Херсонес, чтобы сделать его своей кузницей, своей мастерской! У него не на что покупать мечи и латы. Он хочет заставить херсонесцев ковать их ему даром. Он мечтает, что покоренный Херсонес будет торговать с заморскими странами не для своей, а для его, Палака, прибыли. У греков большой опыт в ремеслах и торговле, есть связи с заморьем. Все это Палак хочет использовать для себя. Лукавый сколот видит в Херсонесе не дичь, годную на мясо, но добрую лошадь, которую следует заарканить, укротить, а потом ездить на ней верхом!

Тасий слушал, лежа на кошме. Около в жаровне тлели угли. Яргал жег на углях какие-то травы и шептал заклинания, отгоняя злых духов.

В шатре было дымно, душно, но Тасий был слишком боязлив и не разрешал распахнуть полы шатра, опасаясь, что вместе со свежим ночным воздухом сюда проникнут многочисленные духи ночи. Дым магических сожжений и шепот заклинаний отгоняли их. В руках вождь держал кусок яшмы и кристалл из Гирканского моря, отгоняющие демонов.

Кавний продолжал:

– А когда Палак оседлает Херсонес, как добрую лошадь, он станет во много раз сильнее, чем сейчас. Но он хочет, чтобы ты помог ему поймать херсонесского коня и обещает тебе за это кусок его хвоста. Знает, что хвост у коня отрастет!..

Рядом сидел молодой шурин вождя витязь Урызмаг. Он слушал речи советника, и его удлиненное лицо, покрытое татуировкой, подергивалось от внутреннего раздражения. Иногда он поворачивался к Тасию, причем становилось видно, что его череп искусственно вытянут вверх.

– Значит, – не выдержал он, хлестнув по кошме нагайкой, – Херсонес надо сжечь дотла, мужчин вырезать, женщин и детей заарканить, дома и мастерские разрушить!.. Никто не остановит моих воинов, если они ворвутся в город! Добыча будет твоя, Тасий, а Палак получит кучу помета!

– Все это так, – мрачно пробасил вождь, – Херсонес мы не отдадим Палаку целым! Не бывало еще такого, когда б роксоланы, войдя во вражеский город, пощадили его!.. Но не для того зовет нас Палак, чтобы мы помогли ему взять Херсонес. Он и сам может сделать это. Но Палак знает, херсонесские послы должны выехать за море к Митридату. Вот против кого нужен Палаку союз с нами!

– Истина живет в твоих словах, мудрый.

– А осада Херсонеса и обещание добычи – это только способ задержать нас, дабы потом не звать наши рати из далеких степей!

– Но, Тасий, – горячо возразил Урызмаг, – мы можем разорить город, взять добычу и уйти домой. Пусть Палак сам разделывается с понтийцами.

Несмотря на свою угрюмость и раздражительность, Тасий усмехнулся и почти весело взглянул на своего родственника.

– Ты хочешь сказать: пусть Митридат бьет Палака и овладевает Скифией?

– Да!

– Ты молод, Урызмаг, а поэтому твоя голова еще не в дружбе с мудростью. Скажи, Кавний: почему не прав Урызмаг.

Тасий стал мелкими глотками не спеша пить прохладный кумыс.

Советник начал свое объяснение:

– Если Палак будет разбит эллинами и погибнет, на его место сядет другой царь. Возможно, другого царя поставят те, которые хотят жить с Митридатом в мире. Тогда заморский царь, соединившись с херсонесцами, боспорянами и покоренными скифами, будет угрожать роксоланам с юга. А протянув руку аланам, сможет накинуть нам на шею волосяной аркан.

– Мы поможем скифам против Митридата, – добавил вождь, обтирая рот, – потом повалим вместе аланов. А после можно взяться и за скифов.

– А если… нам самим протянуть руку этому Митридату? – спросил шурин.

Кавний захихикал. Тасий опять усмехнулся.

– Нет, мы еще недостаточно сильны и не можем заключать союзов с такими царями, как Митридат. Ему нужны не союзники, а подданные. Но мы и не так слабы. Мы не подставим добровольно шею под ярмо Митридата. Роксоланы не будут рабами ни аланов, ни понтийцев!.. Поэтому нам нужен сегодня союз с Палаком против Понта. Вместе мы опрокинем врага. Палак – наш друг. Такова моя воля!

– Слушаем и повинуемся.

– А Херсонес я все-таки разрушу! – задорно повторил Урызмаг.

– Что ж, я не стал бы упрекать тебя за это. Придет время, мы будем владеть всей Тавридой и отстроим город заново.

– А зачем? – не унимался Урызмаг. – Наоборот, надо все города разрушить! Пусть по вольной степи кочуют одни роксоланы! А скифы будут у нас пастухами.

– Ложись спать, Урызмаг, ты еще многого не понимаешь.

– Слушаю!

Вошел воин.

– Греки с нарочным передали вот это.

Он протянул свиток. Кавний прочел написанное.

– О великий! Херсонес напоминает тебе о старой дружбе. Об Амаге, о Гатале. Предлагает богатые дары. Просит помочь против скифов.

– Оставь до завтра… Обдумаем это при солнечном свете.

Тасий обратился к жаровне, шепча заклинания.

Часть третья.

Херсонес таврический

Глава первая.

Совет и народ

1

Если смотреть на Херсонес Таврический со стороны Малого, или Гераклейского, полуострова, на котором он построен, то он кажется настоящей крепостью. Его древние каменные стены основанием вросли в скалистую почву, а зубцами и башнями вознеслись к небу. Крепки дубовые ворота, обшитые медными листами. Дни и ночи ходят по стенам вооруженные стражи, зорко смотрят вдаль.

Город имеет удобную гавань, известную мореходам всех стран, но сейчас посещаемую главным образом понтийскими и гераклейскими кораблями, реже – ольвийскими, еще реже – боспорскими. Зато по-прежнему много рыбачьих ботов и челноков – моноксилов, черной стаей окруживших пузатые парусные и весельные суда богатых херсонесцев.

К гавани спускаются ряды домов под красной черепицей. На домах богатых горожан черепица синопского привоза с красивыми антефиксами, изображающими головы горгон. Жилища бедняков крыты черепицей местного обжига, частью искрошившейся от времени. Улицы ровные, мощеные. Выше видны колоннады храмов, большое красивое здание гимнасия и далее за ним – зубчатые венцы крепостных башен.

В чем сила и устойчивость Херсонеса Таврического? В чем секрет его многовекового процветания?

Суровый тавр скажет, что все дело в той богине, которую греки когда-то похитили у горцев. Богиня дает колонистам счастье и успех.