Архонт росский - Александр Владимирович Мазин

крестик на груди Сергея.

— Так я крещен, — Сергей попробовал вино, которое подлила им девка…

И выплеснул в бассейн.

И вышиб бокал из руки Рёреха.

Бокал разбился вдребезги, красное вино расплескалось по мозаичному полу,

Сергей сцапал девку за волосы, дернул вниз, перехватив левой рукой кувшин:

— Кто дал?

— Пощади, господин! Я не понимаю!

— Кто дал? — Сергей указал на кувшин.

— Н-не понимаю…

— Что не так с вином? — с интересом спросил Рёрех.

— Яд, — пояснил Сергей. — Дренг! — рявкнул он. — Старшего сюда!

Через минуту в баню ввалились сразу трое: Тейт Болтун и пара дренгов-свеев.

— Из дома никого не выпускать! — велел Сергей.

Один из дренгов тут же кинулся выполнять.

Не успел дренг выскочить, как его едва не сшиб Грейп.

— Хёвдинг! Что?

— Отравить нас хотели, — пояснил Сергей.

— Кто?

— Сейчас узнаем. Видишь их? — сказал он девке, указав на нурманов. — Говори правду, или отдам тебя им!

Девка завыла, упала на пол, обняла ноги Сергея:

— Не губи, добрый господин! Все, все скажу! Что сказать⁈ Что велишь? Все!

Сергей снова взял ее за гривку, запрокинул чернокудрую головку, сказал раздельно:

— Кто. Дал. Тебе. Этот. Кувшин.

— Прости, прости, добрый господин… — зачастила девка. — Никто не дал. Сама взяла. Сама!

— Веди, показывай.

Маленькая комнатка. Узкая лестница. На кухню. Кувшины с вином. Закуски. Посуда.

— Вот здесь взяла, — показала девка.

Ее била крупная дрожь. Слезы текли по щекам струйками. Не похоже, что врет. И где теперь искать отравителя?

Искать не пришлось.

Сам нашелся.

Вернее, попался.

— Глянь, хёвдинг, какую рыбку поймали!

«Рыбка», загорелый ромей с обветренной рожей и золотыми сережками в ушах, мешком висел на руках дренгов.

— Удрать пытался, — пояснил Дёррудов дальний родич дренг Трюм. — Сначала через двери сунулся, а потом через крышу хотел. Здоровый. Еле скрутили.

— Выпить хочешь? — спросил Сергей.

— Чтоб тебя крабы сожрали… — пробормотал ромей.

Моряк?

— Вина ему налейте, — велел Сергей. — Не понимаю, что бормочет.

Но моряк почему-то от выпивки отказался. Причем активно. Замотал головой, уклоняясь от угощения.

— Значит, все отравил? — спросил Сергей. — Для надежности? Эх, столько хорошего вина погубил. Неопытный, — пояснил он Рёреху. — Набухал отравы — сотню отравить хватит. Понюхай, — Сергей подал княжичу кувшин. — Чем пахнет?

— Вином.

— Это понятно. Чем еще?

— Ну… — Рёрех задумался. — Морковкой вроде?[3]

— Верно, — подтвердил Сергей. — Только это не морковка, — он посмотрел на моряка. Тот зыркал злобно и испуганно одновременно. Борода и хитон забрызганы отравленным вином. Зря он не стал пить. И вину свою этим подтвердил, и легкой смерти теперь не получит. Ну, относительно легкой.

— Грейп, — Сергей повернулся к свею. — Я хочу знать все, что знает этот ромей.

— Ты узнаешь, хёвдинг, — пообещал Грейп. — Берите его, парни. Повеселимся!

— Я — гражданин Константинова града! — завопил отравитель, почуяв совсем нехорошее. — Я требую суда эпарха!

— Не блажи, — по-нурмански сказал ему Дёрруд. — Побереги глотку. Она тебе пригодится.

— Ну как? — спросил Сергей у Рёреха. — Тебе все еще нравится этот город? Это не наши земли, где тебя честным железом продырявят. Тут любой кусок мяса может последним оказаться.

— Это ничего, — Рёрех протянул руку и жестом старшего брата взлохматил влажные волосы Сергея. — Мы, варяги, тоже с мечом в руке не рождаемся… — Он ухмыльнулся: — Нам его перед материнской сиськой потрогать дают.

— То есть? — не понял Сергей.

— Обычай у нас в роду, — пояснил Рёрех. — Новорожденному меч поднести. Роди твоя Колхульда парня, а не девку, ему бы тоже поднесли. Ты ж теперь наш, от рода Ольбардова и Труворова. А насчет ядов, так ты, вижу, в этом толк знаешь. Вот и меня научишь. Как я тебя с железом учил.

Справедливо.

— Научу, — пообещал Сергей. — И для начала попрошу нашего патрикия найти умельца здешнего. Чтобы получше меня в этой дряни разбирался и снадобья целебные при себе имел.

«И непременно иммунитет нарабатывать, — подумал Сергей. — Хотя…»

Вдруг вспомнилось, как старый Рёрех ему на болоте сопротивляемость змеиному яду прививал. Если это тоже традиция, то она сильно упростит дело.

— Пошли одеваться, — сказал он. — Хватит мудями трясти без толку.

— Тоже верно, — согласился княжич. — Без толку неправильно. — И крикнул по-ромейски: — Эй ты, девка, э-э-э… Фастка! Сюда иди. Будем мне хорошо делать.

* * *

— Вот, — сказал Пиперат, протягивая Сергею пергамент.

— Это что? — насторожился тот.

— Это извинение. От друнгария флота. Не от самого, понятно. От его секретаря. За того бандофора[4], отравителя. Любовь у них была с моим покойным свояком.

«Страсти, однако, — подумал Сергей. — Герой-любовник. Или любовница… кто их, заднедоступных, разберет».

— А как он узнал, что это я?

— А он и не знал, — Пиперат хмыкнул. — Он мне мстил. До меня не добраться, вот он и решил: всех вас потравить. Купил цикуты у аптекаря. А прислуга в доме его знала, пропустили без вопросов.

Византия, однако. Яды в аптеке.

— А тут что? — разворачивать пергамент Сергей не торопился. Потому что… Византия.

— Ты говорил, у тебя корабли с товаром есть? Так с этим документом твоих капитанов через блокаду пропустят и в порту примут беспошлинно. Как часть нашего флота. Ну что, доволен?

— Пожалуй, да, — Сергей кивнул. — Доволен. Уверен, что у чиновников в порту вопросов не будет?

— Плюнуть и растереть, — отмахнулся патрикий. — Тут печать друнгария флота. Они твоим капитанам ноги вымоют, если велишь. Скажи лучше, какие у тебя товары?

Ну хитрюга. Своего не упустит. Теперь понятно, почему он этот пропуск у флотоводца выцыганил.

— Много чего есть… — Сергей выдержал паузу, с удовольствием наблюдая за патрикием. Лицо тот держать умел, не отнимешь. Но ручонки подрагивали. — Меха есть… Кость морского зверя… Воск…

— Воск — это прекрасно! Воск я у тебя весь возьму, — заявил Пиперат. — Поднесу новому патриарху Евфимию. Автократор к нему прислушивается. Говорят, у Евфимия пророческий дар.

— Ты в это веришь? — спросил Сергей.

Патрикий пожал плечами:

— Не важно, во что